Странствия хирурга: Загадочная пленница Карибов

НЕВЕСТА АРЛЕТТА

Это случилось той ночью в «L’Escargot».

Маленькими шажками, почти так же ловко, как бывалый матрос, Арлетта устремилась к своей каюте. Была поздняя ночь, и только тусклый фонарь на корме давал немного света. Она открыла дверь, грациозным движением подобрала свои широкие юбки и проскользнула в нее.

В этот вечер на ней было платье ярко-розового цвета с длинными рукавами-буфф и туго затянутым корсажем. К наряду только золотая цепочка с коралловым крестиком на груди и на среднем пальце кольцо с гранатом. Эти украшения еще больше подчеркивали белизну ее кожи.

— Иди, любимый, уже поздно.

— Витус шагнул вслед за ней через порог.

Сегодня они были гостями капитана Кулиджа, который пригласил их к своему столу по поводу предстоящего окончания путешествия. Еда была не особенно вкусной, что было неудивительно, поскольку позади осталось более семидесяти дней пути, а за такой срок даже самые обильные запасы иссякают и приходит время скудного рациона.

— Ты восхитительна! Я весь вечер не мог на тебя наглядеться.

Арлетта засмеялась и положила пальчик на его ямочку на подбородке:

— Я заметила. И не только я. И Магистр, и все остальные.

— Боже! Я так пялился на тебя?

Она поцеловала его:

— Да. И мне это понравилось. Гораздо больше, чем солонина Кулиджа. Я не могла проглотить ни кусочка. Мне кажется, мясо даже с душком.

— А я и не заметил, — Витус присел на ее койку.

— Верю. У вас, мужчин, носы вообще грубее женских.

— Можно я посмотрю, как ты будешь раздеваться?

— Разве ты не видел?

Она снова поцеловала его и принялась за нелегкий труд. Витус не уставал каждый раз удивляться, сколько же надо расстегивать многочисленных крючочков, развязывать бесчисленных шнурочков и ленточек, чтобы постепенно обнажалось тело. И, как всегда, это возбуждало его.

Арлетта с наслаждением вздохнула, когда освободилась от корсажа:

— В нем невозможно ни как следует поесть, ни посмеяться от души. Ну да ладно, сегодня у меня не было повода ни для того ни для другого. Ты видел, как важно Кулидж подносит каждый кусочек ко рту? — она передразнила капитана. — А потом один застрял у него в бороде, и никто не посмел ему сказать. Я чуть было не прыснула со смеху. — Она убрала корсет в сундук.

Витус засмеялся:

— Да, Кулидж выглядел комично. Чем больше он напускает на себя важности, тем смешнее становится.

Арлетта согласно кивнула:

— Я уже больше не могу выносить его чопорность. Он сказал, что по левому борту уже появился Скилли, так что путешествие близится к концу. Жаль только, что «Бойстерес» заходит не в Портсмут, а в Плимут. Оттуда до Гринвейлского замка еще три или четыре дня трястись в экипаже.

— Мы можем в Плимуте нанять каботажный парусник прямо до Уортинга. Оттуда до дома рукой подать.

— Упаси Боже! После двух месяцев в открытом море снова по воде? Я так соскучилась по твердой земле под ногами! Доброй земле Англии.

Арлетта продолжала раздеваться:

— Самое утомительное в этой процедуре — этот каркас из китового уса! — она вылезла из объемной конструкции, которую знатные дамы обязаны были носить под юбками каждый день. — Бог мне свидетель, я нисколько не скучаю по своему черному покрывалу, ведь под него не надо было надевать это.

Она отставила каркас в дальний угол каюты и повернулась к Витусу, стоя теперь в одних шитых кружевами льняных панталончиках.

Его возбуждение становилось все сильнее.

— Так происходит каждый раз, когда ты передо мной раздеваешься, — сказал он, — хоть я видел это уже столько раз. Тебе не кажется, что мы уже похожи на супружескую чету?

— Да, любимый.

Она подошла к нему. Ее глаза засияли, когда он коснулся ее груди.

— Как вернемся домой, сразу поженимся.

— Да, любимый, — снова сказала она и присела рядом. — Нам придется это сделать как можно скорее. Правда, придется.

Витус посмотрел ей в глаза, потому что нечто в ее тоне заставило его насторожиться:

— Как странно ты это сказала. С тобой что-то не так?

— О нет! — Улыбка, которую он так любил, снова осветила ее лицо. — Дело в том, что я уже недолго смогу носить такие корсажи.

— Да? Очень жаль, — он начал целовать ее соски. — Но мне все равно, я буду тебя всегда любить, даже если с сегодняшнего дня ты начнешь разгуливать в джутовом мешке.

Витус потянул за шнурок на ее панталончиках, но она остановила его, взяла его руку и положила себе на живот.

— Ты глупыш, я не смогу носить корсаж, потому что не влезу в него, — она сильнее сжала его руку. — Я беременна.

— Ты… — у Витуса от изумления открылся рот. Он не сразу осознал всю важность услышанного. — Ты беременна? Правда?

— Да, я уверена.

— Урррааа! — Он прижал Арлетту к себе, покрывая поцелуями, отрывался от нее и снова целовал, слова лились из него потоком: — Это чудесно! О любимая, я даже не сразу понял! Я поверить не мог, думал, ослышался! Как прекрасно! Великолепно! Просто сказочно! Скажи, ты хорошо себя чувствуешь? Ты теперь должна беречь себя! Тебе ничего нельзя делать, все за тебя буду делать я! Беременна, о Боже, ты беременна! Как я рад! А что скажут наши, когда мы им сообщим! Твой животик, твой милый животик! Но он еще совсем не округлился? Ничего не заметно! Ах, какой же я дурак! Ничего еще и не может быть заметно, мы меньше трех месяцев на море, меньше трех месяцев! О любимая, любимая…

Арлетта мягко, но решительно прикрыла ему рот:

— Это будет нормальный здоровый ребенок, и он родится в феврале.

— Да, в феврале, чудесно! — Он снова поцеловал ее, на этот раз бережнее, и все время осторожно поглаживал ее живот. Внезапно он остановился. — Как в феврале? Это значит, что ты уже на четвертом месяце?

— Так и есть.

— Но… ничего же еще не заметно…

Она рассмеялась:

— Ничего необычного при таком сроке.

— Да, конечно, конечно. Но это значит, что ты зачала ребенка еще до нашего путешествия, а я, честно признаться, не могу понять, как это могло случиться.

— Ты прекрасно знаешь как, любимый.

— Да?

— Да. Это случилось той ночью в «L’Escargot».

Красная вывеска с надписью «Пристань Полли» приближалась. Витус протянул вперед руку и сказал вознице:

— Это там. Останови, пожалуйста.

Ворчливый старик с согбенной спиной что-то пробормотал в свою седую бороду, но послушался.

— Любимая, будь осторожна! Подожди, сейчас я тебе помогу выйти.

Сильные руки Витуса обхватили все еще осиную талию Арлетты, легко подняли ее в воздух и опустили на землю. Заметив выражение ее лица при виде нечистот и отбросов, которые покрывали все вокруг, Витус сказал извиняющимся тоном:

— Это не самое чистое место в городе, зато нас здесь ждет сердечный прием.

Лишь только он это сказал, послышалась отборная брань, заглушаемая мощным ревом. Дверь резко распахнулась, и, подобно пушечному ядру, из нее вылетело тело. Мужчина приземлился в сточную канаву да так и остался лежать там, стеная и ругаясь вперемежку.

— Ну особо сердечным прием в этом доме не выглядит, — поджав губы, сказала Арлетта. Она разгладила пальчики на своих перчатках и покосилась на вывеску.

— Сейчас сама увидишь, любимая. Эй, Магистр, скажи вознице, чтобы он помог нам выгрузить багаж. До того вознаграждения не получит.

Витус направился к двери трактира и взялся за ручку. Не успел он открыть дверь, как изнутри раздался сочный голос:

— Эймос Поттер, грязная свинья, только попробуй еще раз сунуться ко мне! Голову оторву, не будь я Полигимния! Убирайся подальше от моего заведения!

Витус осторожно приоткрыл дверь, ступил за порог и тут же отскочил. Большая деревянная чаша пролетела мимо его виска и ударилась о косяк.

— Эймос Поттер!.. Ты… ты… ты, Габриэль?! Вот те на! — Полли, которая уже держала в руках вторую чашу, со стуком поставила ее обратно. — С ума сойти! Габриэль! — она бросилась к Витусу. — Габриэль, дружище, вот уж не думала, что когда-нибудь еще увижу тебя! — Она шумно расцеловала его в обе щеки. — Ты один?

Ответом на этот вопрос был маленький ученый, который, ухмыляясь, протискивался в дверь:

— Нет, Барнабас тоже здесь.

— Боже святый и наша девственная королева! Магистр! А вот и полевое казначейство! — Полли так хлопнула горбуна по плечу, что тот упал на колени. — Ну, парни, просто сказать не могу, как рада вас снова видеть! Живыми и здоровыми, и… О-о-о!

— А это моя невеста Арлетта, — улыбнулся Витус.

Арлетта стояла на пороге, прекрасная как ангел.

— Здравствуй, Полли, — сказала она, — рада с тобой познакомиться.

— О-о-о! О-о-о! — Это все, что могла вымолвить хозяйка. Наконец она пришла в себя и присела в реверансе, что выглядело жутко комично, если учесть, что на ней были мужские штаны. — Леди Арлетта, это для меня большая… э-э… честь, принимать вас в моем… э-э… скромном заведении…

— Скажи просто «добро пожаловать», — засмеялась Арлетта, — и называй меня просто по имени.

— Добро… добро пожаловать, Арлетта, — запинаясь, пролепетала Полли, которая обычно была остра на язык. — Садитесь! — Она шумно придвинула скамью, на другом конце которой еще сидели двое гуляк. — Эй, Уилл, эй, Джек, на сегодня все! Поднимайте ваши зад… э-э… поднимайтесь, и до завтра! — Полли подбоченилась. — Господа, это касается всех! На сегодня все! Закрыто!

Кутилы, недовольно ворча, убрались. Полли заперла за ними дверь и крикнула:

— Сью, принеси вина! Самого лучшего, ты знаешь — бархатистого бордо!

Сью, появившаяся на пороге кухни, сделала реверанс и помчалась выполнять распоряжение.

— Сейчас все будет. Да садитесь же, и ты садись, Энано. Насколько я тебя знаю, ты сегодня «сцапал только баланду из воздуха да клецку из ветра», а?

— Уи-уи, госпожа несушка.

— А вот и вино. Спасибо, Сью, давай сюда кружки. Да, я тоже выпью, и не смотри на меня так! Да сначала леди Арлетте, глупая курица! А теперь сбегай посмотри, что у нас там можно подать на стол. И скажи Энн, что дрова подождут до завтра. Пусть кончает колоть и поможет тебе. Луковый суп у нас еще остался? Хорошо. Тащи пока его. — Полли повернулась к Арлетте. — Вы не против начать с лукового супа?

— Конечно, нет, милая Полли. — Арлетта расположилась на деревянной скамье так, словно никогда ни на чем другом и не сиживала. — Луковый суп — это как раз то, чего хочется после долгого морского путешествия. Чудесно! Как вспомню ужасную солонину, которую нам подавали всю последнюю неделю, брр!

— Солонину? Фу, гадость! — Полли скорчила гримасу. — У меня есть свежая свиная лопатка, я велю ее для вас сварить, а потом мелко порезать и поджарить до румяной корочки. Запечем еще на смальце яблочки с ярмарки, ломтиками, с изюмом и толченым имбирем… Сью! Эй, Сью-у-у! У нас есть еще арабский имбирь? Хорошо, хорошо. И польем этим соусом мясо. Как вам такой рецепт, Арлетта?

Как оказалось, рецепт был ей незнаком, но перечень ингредиентов звучал многообещающе. То же она сказала и о десерте, на который Полли предложила пирог с шалфеем — восхитительное блюдо, для которого требовалось взбить до однородной массы дюжину яиц, добавив две чашки муки, две чашки молотого миндаля и ложку мелко рубленого шалфея. Потом эту массу выкладывают в смазанную жиром форму и выпекают полчаса.