Пленённая мечтой

19

Весь следующий месяц, пока Грейс поправлялась, Брюс делал все возможное, чтобы угодить ей. Чтобы у нее появился аппетит, он привозил из города все деликатесы, которые только мог найти в магазинах, — консервированные устрицы, свежие апельсины, заливное из телятины. Она знала, что денег у них для подобных расходов мало, но у нее не было сил протестовать. Было такое впечатление, что болезнь и утрата высосали из нее все жизненные соки, что у нее не осталось иных сил, кроме как на то, чтобы делать некоторые домашние дела. Она часами могла сидеть на крыльце, наблюдая, как на ограде сидит птица или как ящерица ловит муху.

Прошло еще какое-то время, но она по-прежнему была так тиха, что Брюс начал подумывать, не повлияли ли лихорадка и перенесенный прерыванием беременности шок на ее рассудок. Он пытался пробудить в ней интерес к авиалинии, брал ее с собой, когда чинил самолет, и просил ее передавать ему инструменты. Он принес бумагу и попросил ее набросать план будущего дома, который он станет строить для нее. Она ни одной пометки на бумаге не сделала. Он привез ей кенгуренка.

— Я говорил тебе, что из них получаются отличные домашние животные, — сказал он. — Он станет следовать за тобой повсюду и составит тебе компанию, когда меня не будет дома.

— Ты не отобрал его у матери? — спросила Грейс, принимая из его рук брыкающийся и извивающийся комок, состоявший, казалось, только из глаз и ног.

— Нет. Он выпал из материнского кармана, когда она бросилась наутек.

Грейс кормила детеныша из бутылочки, взятой у О'Брайанов, и вскоре ей пришлось согласиться, что прыгающий целый день вокруг нее малыш, время от времени мирно дремлющий у нее на коленях, был просто очарователен.

Малыш-кенгуру, которого Брюс назвал Джой, как и все детеныши кенгуру, сразу же научился прыгать к Грейс в постель и сворачивался рядом с ней. Это тоже было приятно Грейс. Брюс перешел на кровать Фредди, стоявшую на веранде, говоря, что не хочет мешать ей спать. Ей не хватало его присутствия, она звала его вернуться, но он, казалось, не хотел до нее касаться, как будто она была сделана из фарфора и могла разбиться от малейшего прикосновения.

— Лучше мне пока побыть здесь, — говорил он.

А она не могла найти слов, чтобы объяснить ему, что ей просто необходимы сейчас его руки, что ей нужно, чтобы он обнимал ее, чтобы он утешал ее.

Тело ее постепенно исцелялось, и в голове появились заботы, на время отошедшие на задний план. Она начала понимать все возможные осложнения связанные с отъездом Фредди. У них не стало денег и не будет их пока авиакомпания не начнет функционировать постоянно. Более того, они должны были Фредди деньги, выплаченные за самолет, а через полгода надо будет выплачивать арендную плату. Брюс, однако, все время пребывал в отличном настроении, проблемы авиакомпании, казалось, не беспокоили его.

— Догадайся, что я слышал сегодня в городе? — спросил он взволнованно. — Я слышал, что правительство намерено передавать заказы на доставку почты авиакомпаниям. Если мы получим подобный заказ, все будет отлично. У нас тогда будет гарантированный заработок, правда? Мы будем летать на все ранчо, доставлять им корреспонденцию, им всем придется выстроить взлетно-посадочные полосы, а потом они станут использовать нас для других дел.

— Это будет чудесно! — согласилась Грейс.

— Начни набрасывать план будущего дома, — сказал Брюс. — Запланируй большую спальню и большую детскую!

В конце недели Брюс направился в Брисбен, чтобы убедиться, что он получил контракт на доставку корреспонденции. Грейс сидела дома, уставившись на чистый лист бумаги и пытаясь воспроизвести на нем свою мечту о доме. После столь длительного житья в маленьком двухкомнатном домишке с малюсенькой верандой, казалось совершенно нереальным вообразить себе французские окна, выходящие на глубокую веранду, комнату с большой ванной, большую элегантную гостиную с глубокими кожаными креслами, не говоря уж о просторной спальне и солнечной детской. Пытаясь представить себе свой будущий дом, она невольно вспомнила об Эктон-Барнетте, об элегантных комнатах с антикварной мебелью, выходивших на террасу над озером. Это казалось столь же нереальным, как детская сказка. Она едва могла поверить, что когда-то жила там. Она могла теперь понять изумление, которое испытал Брюс, познакомившись с жизнью Фредди.

— Бедный Фредди, — пробормотала она. — Как ненавистно было ему здесь все!

В тот день, когда Брюс должен был вернуться домой, Грейс с нетерпением ожидала, когда раздастся звук мотора. Но уже приближался вечер, а машина не появлялась, и она начала думать, что Брюс опоздал на поезд. Она стояла у ворот и неотрывно смотрела на пыльную дорогу, ожидая, когда вдали появится пыльное облако. Вдруг ее внимание привлек совсем другой звук авиамотора. На востоке показались очертания самолета. Тот быстро приближался, пока не превратился в маленький, одномоторный, ярко голубой самолетик. Он совершил круг и мягко приземлился. Кабина открылась, и из нее показалась фигура в шлеме. Мужчина снял шлем.

— Брюс! — воскликнула она. — Что это?

Он весь лучился гордостью, как школьник.

— Что ты на все это скажешь, любовь моя? — спросил он. — Ну разве не прекрасна эта машинка?

— Чья она?

— Наша. Я только что купил ее.

Грейс открыла рот, но ничего не сказала.

— Ее продавали совсем дешево, — продолжил Брюс. — Парень летал на ней на ярмарки и участвовал в шоу. Он женился, а жена запретила ему летать, поэтому он предложил мне купить самолет.

— Ну у нас уже есть самолет, — сказала Грейс.

— Да, я знаю. Но иметь авиалинию и лишь один самолет — невозможно, разве не так? И знаешь, чем мне особенно приглянулся этот самолетик? У него есть приспособление для приводнения! Здорово, правда? Мы сможем добраться туда, куда никто не сможет добраться во время разливов. У нас будет так много работы, что мы не будем знать, куда нам деваться!

— Могу я тебе указать на пару моментов? — спросила Грейс, пытаясь совладать с собой. — Во-первых, у нас только один пилот. Поэтому независимо от числа самолетов мы можем делать лишь один рейс. Во-вторых, у нас нет денег, чтобы расплатиться за первый самолет, а ты покупаешь второй!

Брюс обнял ее за плечи:

— Грейс, в жизни необходимо рисковать. Я подал прошение и о контракте на доставку корреспонденции для всего северо-запада Квинсленда. Если у нас это будет, мы можем нанять другого пилота и один самолет использовать только для доставки почты. Кроме того, я всем нутром ощущаю, что скоро произойдут приятные события. Я уже однажды получал отличную работу от парня из Брисбена.

— Да?

— Он начинает организовывать заповедник и для шоу ему необходим гигантский крокодил. Он будет ежедневно кормить его перед публикой — своего рода спектакль. Он будет давать ему живого цыпленка или что-то в этом роде. Он обещает мне пятьдесят фунтов стерлингов, если я раздобуду ему огромного крокодила.

— Пятьдесят фунтов?

— Недурно, а?

— Но как ты собираешься добыть ему живого крокодила? — Грейс вздрогнула при мысли об огромных и ужасных челюстях этих животных.

— Я полечу к устью реки и поймаю крокодила сам!

— Ты можешь это сделать?

— Это не так сложно, — сказал Брюс легко. — Необходимы лишь терпение и выдержка.

— Думаю, тебе еще нужно побольше чертовски острых ощущений, — резко заметила Грейс.

Брюс засмеялся:

— О, миссис Барклей, вы кажется начинаете ругаться! Вас выгонят из английских гостиных, если только услышат, как вы выражаетесь, — Брюс притянул ее к себе.

— Там ни у кого нет таких сумасшедших мужей, которые безумны настолько, что хотят ловить крокодилов, — заметила Грейс, освобождаясь из его объятий. — Если уж ты отправляешься на охоту, то, ради Бога, возьми с собой еще кого-нибудь!

— Но парню придется много заплатить! А я могу со всем управиться сам. Честное слово, я смогу. Если есть сноровка, то не так уж и сложно.

— Я поверю в это, когда увижу своими глазами, — сказала она.

Он внимательно поглядел на нее:

— Почему бы тогда тебе не отправиться вместе со мной?

— Мне? Ты хочешь, чтобы я отправилась на охоту на крокодилов вместе с тобой?

Она видела, что он уже взвешивает все «за» и «против» этой идеи.

— Если ты хорошо чувствуешь себя, такая поездка может быть тебе только полезна. Немного морского воздуха поможет тебе обрести прежний цвет лица.

— Поездка? — сказала Грейс, смеясь недоверчиво. — Ты называешь охоту на гигантского крокодила поездкой?

— О, но тебе не придется ничего делать, кроме того, чтобы сидеть и наблюдать, — сказал он. — Я не намерен подвергать тебя опасности. Ты будешь просто присматривать за мной, чтобы я не натворил каких-нибудь глупостей. — Он улыбнулся ей. Там очень красиво, я так хотел тебе показать все… А ты ведь сама всегда хотела полетать на самолете, разве не так?

— Да, хотела, — сказала она. Ее желание полететь боролось со страхом очутиться рядом с крокодилом.

— Поедем, Грейси, — сказал он. — Ничего страшного в этой охоте нет. Это всего лишь умение и сноровка. Это совсем не страшно. Ну а если ты разумен и подготовлен — а я буду очень разумен, если ты будешь рядом…

— Хорошо, я еду.

— Отлично! — сказал он, сияя, как маленький мальчик. — Вот это мне всегда в тебе нравилось. Ты азартна!

Он занес свою сумку на веранду и бросил ее в угол на кровать. Грейс подошла к нему и обняла его.

— Ты можешь приходить, и мы снова будем спать вместе, — сказала она. — Если уж я достаточно выздоровела, чтобы охотиться на крокодилов, то… — Она сделала паузу. — Ночью становится холодно.

Он не повернулся к ней.

— Все в свое время, Грейси, — сказал он. — Я как-то уже привык спать здесь. Это приятно. Можно видеть звезды.

— Ты больше не хочешь меня?

— Не в этом дело, — сказал он решительно. — Вопрос в том, насколько это правильно. А сейчас принеси мне пива.

Грейс ничего больше не сказала, и в ту ночь они опять спали порознь. Брюс провел следующий день, готовясь к охоте, делая лассо из толстых канатов, строя ящик, в котором можно везти животное к железнодорожной станции. Он вырубил доску размером с ожидаемого крокодила. Она оказалась очень длинной.

— Как же крокодил здесь поместится? — спросила Грейс, заглядывая в кабину нового самолета.

— Я выну кресло для пассажира, — сказал он. — Тогда он легко туда проскользнет, а ты будешь сидеть рядом и наблюдать за ним.

— Как я тебе признательна!

Брюс рассмеялся.

— Не беспокойся, — сказал он. — Первое, что мы сделаем, это обезопасим его челюсти. К тому времени, когда мы усядемся в самолет, он будет увязан, как большой кусок говядины.

— Я сумасшедшая, что соглашаюсь на все это, — сказала Грейс.

— Тебе понравится. Я видел, как ты смотрела на нас, когда мы взлетали.

Это было правдой. Но когда Грейс залезла в кабину, надела кожаный шлем, ее на мгновение охватила паника. А если она не сможет пережить это ощущение? Что, если она ударится в истерику?

«Тебе это обязательно понравится», — твердо сказала она сама себе, как только мотор заработал. Она повторяла это сама себе, когда самолет разгонялся и добежал до конца взлетной полосы.