Пленённая мечтой

36

Они вылетели в западном направлении. Небо было затянуто плотными облаками. Ветер, который еще недавно швырял самолет, будто щепку, заметно успокоился и перешел в устойчивый бриз. Впрочем, стало холоднее, и Грейс была рада, что на ней теплая летная куртка.

— Боюсь, вам уже лучше не стоит одевать свой дождевой плащ, — сказала она Гордону.

Его плащ, послуживший временными носилками, теперь скомканной кучей валялся на полу.

— Во-первых, обращайся ко мне, пожалуйста, на «ты». А во-вторых, я с тобой согласен. Похоже, что даже Селия со своим искусством прачки уже не сможет превратить эту грязную тряпку в подобие одежды, — ответил он. — К тому же она мне за это так задаст! — Он рассмеялся и стал сразу же похож на провинившегося, но не раскаявшегося школьника.

— Думаю, наоборот: она будет гордиться тобой. Ведь ты спас человеку жизнь, — успокоила доктора Грейс. — Это было нелегко в тех условиях. Нужно было обладать для этого не только серьезными знаниями, но и мужеством.

— У меня ничего не вышло бы, если бы я был один, — возразил Гордон. — Только с твоей помощью мне это удалось.

— Чепуха, — смущенно перебила она его.

— Нет, правда, — возразил он. — Ты показала себя высококлассной операционной сестрой. Понимала меня с полуслова, даже раньше. Из нас получилась бы знаменитая хирургическая бригада.

— Надеюсь, Джони удастся выкарабкаться, — сказала Грейс. — Он молод и силен. Это должно ему помочь. Бедный мальчик! Что он будет делать без ноги?

— Развитие протезирования продвигается сегодня вперед семимильными шагами, насколько я знаю, — сказал Гордон. — После войны для этого появились реальные основания. Протезисты приобрели уже в этом своем деле солидный опыт. Ты была на той страшной бойне… Наверное, не раз сталкивалась с такой ситуацией, как у Джони?

Грейс ничего на это не ответила. Ее внезапно захлестнули воспоминания.

Гордон почувствовал, что он задел в ней болезненную струну, поэтому тактично переменил тему.

— Что-то не нравятся мне эти облака, — сказал он. — Вид у них, прямо скажем, весьма угрожающий, да? Ты как считаешь?

— Нам придется подняться выше, если положение изменится к худшему, — проговорила она, пристально вглядываясь в темно-серую огромную тучу, опускавшуюся все ниже и ниже к земле. — Я не люблю летать низко, но чем выше мы поднимемся, тем меньше шансов, что мы разглядим на земле тех несчастных, — прибавила она.

— Мы уже недалеко от них, — уверенно произнес Гордон. — Помнишь тот клочок земли, выступающий из воды? А рядом взбухшая коричневая река. Слушай, мне кажется, что они где-то вон за тем изгибом берега.

Зазвенела проволока, натянутая между крыльями самолета. Странно, ведь ветер не усилился… Звон проволоки стал пронзительнее. Будто это звенели скрипичные струны под грубо проворачивающимся смычком. Это был зловещий звук. Грейс становилось не по себе.

— Мне это совсем не нравится, — медленно произнесла она. — По-моему, нам следует…

Она не закончила фразу, потому что в глаза ей брызнула ослепительная вспышка света и раздался ужасающий треск. Самолет здорово встряхнуло, но Грейс все же решила, что управление не потеряно. Сердце неистово забилось в груди. Она едва расслышала свой собственный дрожащий смех…

— Прозрачный намек, — сказал она. — Я никогда еще не была так близко от молнии.

— Не стоит ли нам вернуться? — предложил Гордон.

— Кажется, ты прав, — неохотно согласилась Грейс. Она положила самолет на вираж, применив для этого всю свою осторожность и все летное искусство. Они взяли курс на восток, где небо было посветлее… Но не успели пролететь в том направлении и минуты, как страшный ливень обрушился на самолет и накрыл его. Вновь раздался сильный удар грома и сзади сверкнула вспышка еще одной молнии.

Грейс изо всех сил пыталась держать самолет прямо, но чувствовала, что крылья опасно реагируют на натиск воды. По сути битва была ими уже проиграна. Оставалось только ждать того момента, когда намокшие подпоры не выдержат и прогнутся. Она не имела понятия о том, куда они летят и где они оказались. На приборы нельзя было взглянуть из-за плотности дождя, а земля внизу по этой же причине выглядела однообразной неопределенно-темной бездной. Руки настолько замерзли и промокли, что едва удерживали штурвал, скользя по его поверхности.

— Я попытаюсь сесть! — крикнула Грейс.

Она, напрягая зрение, сначала старалась снять показания с альтиметра, а отчаявшись в этом, стала смотреть вниз. Видимость была хуже отвратительной. Хотя Грейс было известно, что это по преимуществу открытая и плоская местность, на ней было достаточно деревьев, скал и бурлящих речек, которые делали вынужденную посадку крайне нежелательной.

Неожиданно дождь стал идти слабее, и Грейс получила возможность все-таки кое-что разглядеть на земле, над которой они пролетали. Это ее, однако, не обрадовало. Внизу была одна вода. На какую-то страшную секунду она уже допустила мысль о том, что сбилась с курса и улетела в море, но вдруг разглядела внизу одинокое деревце и поняла, что летит над просто затопленной наводнением сушей.

— Здесь нельзя садиться! — крикнула она. — Придется лететь дальше.

— Впереди местность не лучше! — крикнул в ответ Гордон. — Все затоплено!

Самолет постепенно, но неуклонно снижался, и теперь они были всего в каких-то сотнях футов над землей. Грейс слышала выдыхающийся из последних сил рев двигателя. Внизу хлюпала вода. Она стала искать местечко посуше, но не нашла ни одного приличного. Затем инициатива ускользнула из ее рук и все дело стало решаться исключительно стихией. Раздался душераздирающий треск, и одна из подпор левого крыла сломалась. У Грейс оставались секунды на принятие решения, иначе — катастрофа. Она резко пошла на снижение над затопленным ландшафтом.

— Держись крепче! — крикнула она. — Можешь вылететь!

К ее изумлению колеса довольно мягко коснулись земли. Под небольшим слоем воды была размытая почва, поэтому севший, но еще не потерявший скорости самолет понесся по ней, выписывая совершенно невообразимые зигзаги. В ту минуту он был похож на какое-то легкое водное насекомое… Наконец торможение дало свой результат и самолет остановился.

Она испустила глубокий вздох облегчения. Слава Богу, на их пути не встретилось ни одной скалы или дерева. Была сломана всего лишь одна подпора, а в остальном самолет остался целым и невредимым.

— Я должен был бы сейчас грохнуться на колени и благодарить Господа Бога, — улыбаясь, проговорил Гордон. — Но я благодарю тебя и твое летное искусство, которое вытащило нас живыми из чертовски поганого положения.

— Это поганое положение все еще продолжается, — заметила Грейс. — Да, мы живы, но застряли здесь до тех пор, пока нас не отыщут.

— Интересно, сколько придется ждать? — задумчиво произнес он.

— Не знаю. Надеюсь, что помощь все-таки придет к тем ребятам, что остались у грузовика.

— До них можно добраться на лодке, — сказал Гордон. — По крайней мере их приятели смогут точно указать место поисковой команде.

— Жаль, никто не может точно указать наше место, — проговорила она. — Ничего, Селия обязательно пошлет кого-нибудь на розыски, когда ты не вернешься.

— Да нет! Она подумает, что я решил остаться на ночь в больнице. Я довольно часто оставался у постелей своих пациентов. Скажи лучше, поднимут ли на аэродроме тревогу, когда не прилетит твой самолет?

— Может быть. Но скорее всего ничего не произойдет. Сэмми, мой помощник, подумает, что я решила переждать шторм в безопасном месте. А даже если он и спохватится утром, то ведь завтра суббота, так? А самолет другой компании прилетит в Клонкарри не раньше понедельника. Даже если нас и захотят разыскать, им не на чем будет до нас добраться.

Гордон содрогнулся.

— Я не хотел бы оставаться здесь до понедельника.

— У тебя есть какие-то альтернативные предложения? — спросила она.

— Может, нам удастся починить крыло? Все остальное, кажется, в порядке.

— И что потом? — спросила Грейс. — Мы приземлились на мелководье.

Может, нам попробовать взлететь?

— Боюсь, мы не сможем достичь по воде взлетной скорости. Это тебе не гидроплан. Другие предложения? — спросила она, оглядывая бескрайние водные просторы вокруг них.

Он пожал плечами.

— Боюсь, нет… Разве что молитва…

— Ты в самом деле веришь, что молитвы помогают?

— Когда ничто другое уже не помогает, — ответил он. Затем сделал паузу и добавил: — Приходится верить. Ведь мы именно в том положении, когда ничто уже не поможет.

Грейс продолжала обозревать мутные водные просторы вокруг самолета.

— Я молилась за своего брата. Чтобы он уцелел во время войны. Но его убили. Я так молилась за Брюса! За то, чтобы он вернулся! И где он?

— Прости, — тихо произнес Гордон. — Часто жизнь не имеет в себе смысла, и кажется, будто Господь не слышит наших молитв, но…

— Но что?

— Знаешь, как я на это смотрю? Мы живем в этом мире, делая добро, помогая ближним. И мы молимся, чтобы так было и впредь. И даже если в конце концов выяснится, что нет ни Бога, ни рая, по крайней мере можно будет гордиться тем, что мы внесли свой посильный вклад в то, чтобы мир и жизнь стали лучше, человечнее.

— Тоже мне миссионер, — усмехнулась Грейс. — Да от тебя все аборигены разбегутся, раз ты утверждаешь, что в конце жизненного пути рая может и не оказаться.

— Думаю, у каждого из нас есть в этом сомнения, — сказал он серьезно. — Просто некоторые не хотят в этом признаваться.

Она пристально посмотрела на него.

— Знаешь, а я думала, ты совсем другой.

— Какой?

— Безгрешный и всегда уверенный в своей правоте.

Он рассмеялся.

— Ни то, ни другое на самом деле, да? — Его глаза встретились с ее глазами. — Да и я тебя не такой представлял раньше.

— Какой?

— Одной из тех грозных и независимых леди, которые пересекают континенты в одиночку и все делают только для того, чтобы доказать, что мужчины им не нужны.

— А теперь ты что обо мне думаешь?

— А теперь я думаю, что все это только имидж, воздвигнутый тобой для защиты себя и для того, чтобы скрыть свою ранимость от посторонних глаз. На самом деле ты очень нежная, хрупкая и уязвимая женщина. Ты не должна затворяться от мира. Тебе следует окружить себя людьми, вместе с которыми ты могла бы открыто смеяться или плакать.

Грейс тяжело вздохнула.

— Я вовсе не затворяюсь от мира, — сказала она. — Просто у меня много работы и я очень занята.

— Наверно, ты очень любила своего мужа, раз так неистово воплощаешь в жизнь его мечту.

Взволновавшись от этого личного разговора сверх меры, она решила остудить себя и перевести диалог на другую тему. Грейс выглянула из самолета и сказала:

— Боюсь, нам предстоит провести длинную ночь в очень неуютной обстановке. Да и поесть нечего. Если бы здесь был Брюс, он наверняка соорудил бы что-нибудь вроде местной остроги и поймал бы что-нибудь на ужин.

Гордон тоже выглянул из самолета, и она физически ощутила близость его тела.

— Если бы у меня был прочный стержень и катушка, я тоже обеспечил бы нас едой. Дома я слыву хорошим рыбаком, — сказал он.