Повелительница бурь

Глава 35

Викинг тяжело опустился на мокрую землю. Полученная им рана сильно болела, но эта боль была ничтожной по сравнению с той мукой, которая терзала его сердце. Вероятнее всего тот, кого он убил, был сводным братом Фионы. Она никогда не простит ему этого.

– Эй, кто там? – раздался в тумане голос Эллисила.

Даг снова застонал, будучи не в силах произнести ни слова. Вскоре он расслышал приглушенный густой травой звук шагов; кто-то наклонился над ним и тронул его за плечо.

– Что это с тобой, Даг? Да ты никак ранен?

– Похоже, на меня напал брат Фионы…

Эллисил поднял факел повыше и принялся осматривать тело Дермота. Затем он снова наклонился над своим товарищем и резким движением вырвал нож из его раны в плече. Даг зарычал от боли, но не сделал и попытки подняться.

– Похоже, тебе повезло, – стараясь придать бодрость своему голосу, произнес Эллисил. – Эта рана – сущая царапина по сравнению с тем, что нам с тобой доставалось в битвах.

В ответ Даг лишь тяжело вздохнул. Туман почти полностью рассеялся, и факел Эллисила осветил мертвое тело подростка. Викинг долго смотрел на него, не в силах сказать ни слова.

Эллисил покачал головой.

– И что за глупость – набрасываться на тебя с этим дурацким ножиком! О чем он только думал?

– Он был совсем ребенком, а я рубанул его своим топором! – хрипло ответил Даг. – За это мне нет прощения!

– А по-моему, не стоит тебе так убиваться. Он ударил тебя в спину, ты только защищался.

Даг покачал головой.

– Фиона. Она любила его. Он был ее сводным братом.

– Неужели она предпочла бы, чтобы умер ты, а не он? – Эллисил с сомнением покачал головой.

– Не знаю, – ответил Даг. – Может быть, и так.

Фиона постоянно ворочалась во сне, мучимая сонмом ужасных сновидений. Ее окутывал глубочайший мрак, в котором витало множество светящихся глаз. Когда она бросилась бежать, глаза устремились вслед за ней, и она внезапно поняла, что они принадлежат мертвым людям.

Наконец чей-то факел, вспыхнув, осветил все вокруг, и она оказалась в зале, полном трупов, уже тронутых разложением: они танцевали на подламывающихся ногах и протягивали к ней скрюченные пальцы. Она попыталась оттолкнуть их, но они все падали на нее, пока не погребли окончательно под завалами своей удушающе пахнущей плоти.

Вскрикнув, Фиона села на жесткой подстилке и по боли, которой было искажено лицо склонившейся над ней Дювессы, сразу поняла, что ночной кошмар еще не кончен.

– Что? Что случилось? – Фиона вскочила с подстилки. Дювесса всхлипнула.

– Он сказал, что ты должна услышать это от него самого. Снаружи у входа в хижину их ждал Эллисил с факелом в руке. Когда Фиона набросилась на него с расспросами, он только покачал головой, лицо его было мрачно.

– Даг не велел мне ничего говорить.

– Но ведь он жив? Пожалуйста, скажи мне, что с ним все в порядке! – молила Фиона.

Эллисил кивнул и, повернувшись, двинулся к реке.

Они шли молча, и их движение под кронами деревьев было похоже на погребальную процессию. Постепенно лес стал казаться Фионе бесконечным. Когда они почти приблизились к берегу, она увидела Дага. Он сидел прямо на земле, а около него хлопотала Сиобхан, промывая рану у него на плече.

Фиона бросилась к нему.

– Даг, что случилось?

Викинг поднял голову, кровь похолодела у нее в жилах – такое отчаяние было написано у него на лице.

– Ради всего святого!

– Дермот мертв. Я убил его.

Фиона покачнулась. Нет! Этого не может быть! За ее спиной послышались всхлипывания Дювессы.

– Ужасное стечение обстоятельств. – Сиобхан выпрямилась и положила ладонь на плечо Фионы, пытаясь успокоить ее. – Дермот подкрался сзади, пользуясь темнотой и туманом, а потом ударил. Твой повелитель сделал то, что и должен был сделать воин, – обнажил оружие и отразил нападение.

– Я совсем ничего не видел… – Голос Дага был исполнен горечи и отчаяния.

– Покажите мне его. – Фиона сама удивилась тому, как быстро ей удалось взять себя в руки.

– Нет, – хрипло ответил Даг.

– Это мое право! – решительно произнесла она. – Ты не можешь запретить мне в последний раз взглянуть на него!

– Было бы лучше, если бы ты не делала этого, – мягко сказала Сиобхан. – Рана просто ужасная.

Боль пронзила всю ее.

– И все же я должна, – настаивала Фиона. – Я хочу попрощаться с ним. Проститься с отцом я не смогла, так, по крайней мере, попрощаюсь с братом.

Сиобхан кивнула и взяла ее за руку.

– Он в моей хижине.

– Она проклянет меня, – с отчаянием произнес Даг, – а потом будет проклинать себя за то, что привела меня сюда.

– А может, и нет. Довольно без толку терзать себя, – теряя терпение, возразил Эллисил. – Лучше вставай и пойдем на корабль: не хватало, чтобы ты простыл; нам еще слишком многое предстоит сделать.

Даг повиновался. Хотя он почти ничего не соображал, ему все же было удивительно видеть, как Дювесса, заливаясь слезами, припала к груди его товарища.

– Дермот был моим братом, – она попыталась сдержать рыдания, но они сотрясали ее снова и снова.

Эллисил передал факел Дагу и, прижав к себе ирландку, осторожно поглаживая ее по густым вьющимся волосам, стал что-то успокаивающе шептать ей на ухо. Острая зависть пронзила Дага, когда-то и он держал так в своих объятиях Фиону, утешал ее, клялся защищать и оберегать. В итоге вместо этого он причинил ей одно лишь горе.

Когда они приблизились к вытащенному на берег драккару, Эллисил протянул руку за факелом.

– Я провожу Дювессу домой.

Даг передал ему факел и отвернулся. Изящно изогнутый форштевень «Ворона» чеканно выделялся на фоне отливающей лунным серебром реки. Он долго смотрел на корабль, затем приблизился к нему и перебрался через борт. Рориг сонно поприветствовал его. Даг вяло ругнул его за потерю бдительности, потом, морщась от боли, забрался в спальный мешок.

Закрыв глаза, он молился богам, прося их даровать ему сон.

Мало-помалу разлившееся по телу тепло затуманило его сознание. Он остался в живых; его душа не распрощалась с ним, и это было благом; на той затерянной среди деревьев тропинке он лишь сделал то, что должен был сделать. Если Фиона не сможет простить его, ему придется начать жизнь сначала, но уже без нее.

– Даг! Да проснись же!

Сквозь сон он услышал голос Фионы, в котором ему почудилась тревога.

Викинг открыл глаза, воспоминания о событиях прошлой ночи вновь нахлынули на него.

– Фиона, ты?

Она выглядела ужасно усталой, глаза ее покраснели, лицо казалось смертельно бледным. Сердце викинга сжалось при виде ее страданий.

– Ты должен подняться, чтобы Сиобхан осмотрела твою рану. Если этого не сделать сейчас, может начаться заражение.

Даг сел, с удивлением чувствуя, что боль куда-то отступила.

– Так ты обо мне беспокоишься? – прошептал он. – И ты не хочешь, чтобы я умер, как умер Дермот?

Глаза Фионы расширились.

– Нет! Что за чушь ты несешь!

Склонившись, она поцеловала его в щеку.

– Как мне ни больно, я прекрасно понимаю, что твоей вины в случившемся нет. Дермот поступил глупо, да к тому же еще и подло. Конечно, я скорблю о нем, но не виню тебя в его гибели и не обвиню никогда!

Даг вздохнул и притянул Фиону к себе. Плечо тут же снова отчаянно заболело, но он уже не обращал на эту боль внимания. Зато другая боль, все последние часы терзавшая его сердце, отступила, и это было важнее всего.

– Боже! – вдруг воскликнула Фиона. – Да ты весь горишь.

Даг еще успел кинуть на нее затуманенный взгляд и тут же, раскрыв глаза, провалился в омут забвения.

Несколько следующих дней Фиона почти не отходила от Дага, время от времени прикладывая ухо к груди викинга и вслушиваясь в глухие удары его сердца. В тот вечер она так и не настояла, чтобы Сиобхан как следует занялась его раной, – и вот результат! Хотя сам разрез был неглубоким, он быстро загноился, и теперь Даг метался в жару, даже целебные травы Сиобхан не оказывали на него почти никакого действия.

Фиона была в отчаянии. Они с Дагом так долго шли к тому, чтобы научиться понимать друг друга, и вот когда, казалось, все самое худшее позади… Но нет, он не может так просто оставить ее!

– Успокойся, дитя. Пока твой викинг дышит, надежда еще есть.

Слова Сиобхан заставили Фиону еще сильнее залиться слезами.

– Он не должен умереть! Я ему не позволю!

– Это не в твоей власти, – мягко напомнила ей Сиобхан. – Душа его сейчас бродит среди духов предков, но, если они того пожелают, она сможет вернуться к нам.

– Я много молилась. – Фиона попыталась вытереть слезы. – Молилась христианским богам и всем остальным тоже. Неужели они не прислушаются ко мне?

– Боги делают то, что они сами сочтут нужным.

– Но ты же сказала мне, что именно Дагу предназначено править Дунсхеаном!

Прикрыв глаза, Сиобхан кивнула.

– Так я думаю и сейчас. – Ее взгляд потускнел и теперь отливал цветом свинца.

Фиона едва сдерживала рвущиеся из груди проклятия. Нет, она не станет проклинать богов – ведь Даг еще дышит! Она снова коснулась рукой горячей кожи викинга и, шепча слова любви, погладила его по щеке. Закрыв глаза, она старалась внушить ему волю к жизни. Ее дух искал его, нащупывая ту нескончаемую нить, которая связывала их.

Через несколько минут, отчаявшись, Фиона вновь открыла глаза.

– Ничего не получается. Я не могу добраться до него. У меня нет целительного дара или, может быть, мой дух недостаточно силен.

– Откуда тебе знать…

Фиона нетерпеливо всплеснула руками.

– Разве ты сама не видишь? Сколько я ни стараюсь, ему только хуже. Он уже совсем не шевелится.

– И все же не отчаивайся, дитя мое. Ты должна быть отважной.

Фиона тяжело вздохнула.

– Я все время думаю об отце. Мне отчего-то до сих пор кажется, что я тогда подвела его, а теперь… теперь я подвела Дата, горюя по Дермоту, я не позаботилась должным образом о его ране.

Сиобхан согласно кивнула.

– И я тоже не настояла, чтобы он позволил мне как следует осмотреть ее… – Она сокрушенно вздохнула.

Ближе к вечеру появились Дювесса и Бреака. Когда девушки стояли рядом, то казались Фионе сестрами-близнецами – так они были похожи друг на друга. Приблизившись, они встали по обе стороны от нее, и Фиона мгновенно почувствовала, что это неспроста.

– Мы пришли, чтобы отвести тебя поесть, – сказала Дювесса.

– Я уже поела.

– Все равно тебе придется с нами пойти – ты ослабла от недоедания, – настаивала Бреака. – Не забудь, нас двое, если не согласишься, уведем силой!

Перед лицом такой угрозы Фионе пришлось смириться. Она позволила подвести себя к двери, но у самого порога вдруг остановилась.

– Что, если Даг вдруг очнется, а меня нет?

– Ты хочешь сказать, что лучше, если он вместо тебя увидит мешок с костями и от страха тут же снова потеряет сознание?

Возразить на это было нечего, и Фиона, вздохнув, позволила наконец увести себя.

Небытие кончилось, и дух снова вернулся в его тело, точнее, в ни на что не годный, вызывающий жалость остаток этого тела, когда-то принадлежавшего ему.

Он с трудом разлепил налитые свинцом веки; свет, ударивший в глаза, показался ему невыносимо ярким. В нескольких шагах от него у огня сидела женщина с седыми волосами и морщинистой кожей, чем-то напоминавшая Фиону. Даг вздрогнул. Неужели он провел в небытии так долго?