Лютица

Сегодня был особенный день. У меня, наконец, появится новая крутая рапира с боковым лезвием как у шпаги. Её обещал выковать мой друг Дмитрий, который перенял профессию отца и стал кузнецом. И скажу я вам, у него неплохо получалось. Даже армия Калояна постоянно грузила его работой, ведь он был хорош в своём деле. Тем не менее, у меня присутствовала нотка тревоги и предвкушения, чего он там сделал и как она будет выглядеть. Это не первая моя рапира, но первая комбинированная. Последнюю иглу я обломил при стычке с грёбанными стражниками, которые пытались рассказать мне, что я обязан идти на войну. Пришлось долго собирать деньги на новое оружие. Но, еще дольше ждать, когда Дмитрий будет свободен, чтобы её выковать. Навещая его чуть ли не каждый день, я постоянно его напрягал расспросами, когда? Когда? Когда? И постоянно получал ответ — скоро… И вот наконец-то вчера он пообещал, что она практически готова.

Сорвавшись с лежака, я быстро размялся. Покрутил головой, шея захрустела как у деда. Быстро напялив вонючую от трупов животных одежду и сумку на плечо, также резво выбежал в сторону города. Шел я минут двадцать. Если идти очень быстрым шагом, то за такое время можно было добраться до Ивайловграда от моей берлоги. Насчёт моей хижины, это было не новшество. Это было повсеместно. Были люди, которые жили также как и я. Солдаты у многих просто позабирали жилье и имущество под разными предлогами, поэтому в этом не было ничего необычного. Быстро шагая по пыльной грунтовой дороге, я приближался уже к городу. Напялив капюшон, я пошел по основной улице и потом резко свернул в сторону, чтобы меньше светится. Через пять минут я был у кузницы друга. Зашел я, как и подобает без стука в деревянную постройку, похожую на склад для дров. Чуть было не убился сходу, потому что со всех сторон лежали груды железа. Присмотревшись, я понял, что это необычное железо, хотя некоторые экземпляры напоминали просто металлолом. Первым показался помощник Димона Боян. Этот малый, которому еще не было восемнадцати, неплохо пристроился к Димону. Он помогал ему во всём, был так сказать слесарем. Сейчас парень сидел у окна и натирал стальной панцырь камнями разной зернистости. Рядом у него лежала кожа и прочие инструменты, с помощью которых он убирал заусеницы и сбитые от молота неровности, приводя пробитые на войне стальные корпуса в новое состояние.

— привет Боян, Димка у себя?

— о Любомир, здравствуй, проходи, он там чай как раз выпить пошел.

— что это так много металла у вас появилось?

— да вчера под вечер завезли, теперь вот работы непочатый край. — безразлично сказал малой и принялся снова тереть заваренное место.

— ясно… — ответил я сам себе, и прошел вглубь склада, проходя на кухню.

Здесь же слева я увидел разгорячённую печь, с которой исходил сильный жар. Там же стояло приспособление, в котором был помещён поврежденный, но скорее всего уже восстановленный по форме корпус. Кузнецу оставалось лишь залить жидкой стали для заполнения пробоины. После чего подправить горячее место молотом и отдать на шлифовку.

Я подошел к кухне и громко постучал.

— заходи уже! — закричал Димон.

Открыв дверь, я увидел друга, сидящего за столом над кружкой чая. Он жевал булку и о чём-то думал.

— привет боярин Дмитрий, как ваши дела?

— а вы не видели сами? — недовольно буркнул друг.

— да уж, навалилось.

— ага, не успел я мечи отковать, этот урод мне корпусов привёз двести штук. И знаешь, что он сказал?

— ну?

— для государства нельзя ничего жалеть.

— сказал как сам боженька. — съязвил я.

— и ни гроша не дал. Я ему говорю, на что мне жить, коль я обязан всю эту груду металла восстанавливать. И знаешь, что он ответил?

— что ты и так много зарабатываешь, скажи спасибо, что тебе налог на твоё дело не повысили. — безошибочно ответил я.

— а ты что его кореш? Откуда ты знаете, что эти сволочи постоянно говорят? — удивился Димка, попивая кипяток.

— для этого много ума не надо. Жди наихудшего и не прогадаешь, о том, что будет дальше. Тем более во время войны, тем более с таким правителем. Тем более с таким народом…

— эх, тут я с тобой согласен. Но, что мне делать Любко? Ты то вольный орёл! Пошел оленя вальнул и живёшь — не думаешь ни о чем. А у меня грёбанное предприятие, где я не могу бесследно испариться. И отказать не могу. И не платят. Вот скажи, что это за жизнь такая?

— это Болгария брат, свободная и независимая.

— от денег и нормального существования? — сплюнул на пол Димка.

— ты только капитану не говори, а то он тебя ещё освободит от жизни…

— хер ему! Кто его сраную амуницию будет латать? У нас не так много кузнецов по округе. Меня ещё дополнительно нагружают, ибо в Хухле и Свирачах кузнецы халтуру делают… А мне то кой хер, что они там делают? Я что обязан за всех теперь отдуваться?

— а ты тоже начни халтурить, чтобы их броня лопалась от перекалки или ещё чего! — засмеялся я.

— ага, чтобы потом ни один человек ко мне не пришел делать бронь, подковы или оси на возы? Нет уж. Придётся терпеть… Ненавижу Калояна ублюдка, откуда он взялся на нашу голову, тупая сволочь!

— Бог послал.

— какой нахер Бог? Хоть ты не задевай Любомир, а то молотком стукну по башке!

— да ладно тебе, пошутить нельзя что ли? Что там…

— пошли, достал ты меня уже со своей рапирой. Считай, тебе повезло. Эти корпуса я буду месяц латать.

— согласен, тем не менее, сгораю от нетерпения.

Мы прошли в подвал, где у него была маленькая мастерская, только здесь он делал, более ювелирную работу, и я в этом убедился когда увидел на столе её.

— Господи Иисусе!

— ты же не верующий, хватит тут строить из себя апостола Павла, забирай и вали, хотя стоп!

— что?

— есть у меня просьба, настоятельная. Принеси мне вина с таверны.

— зачем? Ты же не пьёшь вроде?

— как тут не запить Любомир? Когда работаешь бесплатно для ублюдка, который твою жизнь испортил, не хочется ничего делать. Так хоть напьюсь, и время будет течь быстрее.

— а это не опасно? У тебя же там сталь расплавленная…

— ты меня не поучай умник! Я своё дело знаю, бери свою спичку и радуйся, что я её успел доделать.

Посмотрев на рапиру, я не мог не восхитится. Она блестела даже при свете двух ламп. Её эфес был сделан так, чтобы она ложилась в руку всегда, так как необходимо. Это было важно, потому что по направлению руки было выковано лезвие, это давало понимание, как нужно бить, чтобы выполнить режущий удар. Так как рапира в основном предназначена для уколов, мне было необходимо добавить ей вариативность. Мой друг справился лучше, чем я мог рассчитывать. Второй край был тупой, закругленный, чтобы было большее ребро жёсткости и возможность отбивать удары палаша, летящие с правой стороны. Само лезвие было гибким как талия женщины, а гарда, закрывающая кисть была украшенная кованой змеёй. Господи как он её выковал? У меня в голове не укладывалось.

— чёрт бы тебя побрал, сраный ты мастер, как ты гадюку эту выковал?

— это кобра придурок! Посмотри внимательней! — возмутился Дмитрий, обиженный моей недальновидностью.

— точно! Я и не заметил! Ну, ты мастер! Я теперь тебе буду по гроб должником.

— вина принеси мне, а благодарность себе оставь. Всё равно ты и её поломаешь, так что я бы особо не радовался.

— хорошо, я что-то придумаю. И да, нет уж братик я такое чудо не поломаю… А если и поломаю, ты же мне новую сделаешь? — засмеялся я.

Димка не ответил, он лишь грозно посмотрел на меня, развернувшись, пошел по ступеням наверх. Мы вышли в кузню и став возле печки он продолжил.

— я знаю, что вино сейчас роскошь для военных, но ты должен меня понять. Денег у меня позарез, поэтому попробуй как-нибудь сам выкрутится. Но, очень прошу, достань его! Потому что я сойду с ума.

— не бойтесь мой верный друг, всё сделаем! — хлопнул я по плечу друга. — Достану сегодня, ну или на худой конец завтра…

С этими словами я покинул его склад и уже при солнечном свете стал рассматривать оружие. Да, оно было прекрасно и великолепно. Лучше чем сотня женщин! Вот что значит мастер своего дела! В приподнятом настроении духа я начал размышлять, как достать деньги. Дмитрию нужен был малый бочонок вина, а это немалые деньги. Это целых пять золотых. На такие деньги в военное время можно было жрать месяц. Естественно таких денег у меня не было. А чтобы возместить их просто мясом и шкурами, необходимо было охотиться, неделю, каждый день. Этого времени у меня не было, и я не мог подвести друга, который так постарался ради меня. Что ж, нужно было занять у кого-то денег, а дальше я бы отдал долг, потихоньку работая. Первое что пришло на ум, сбегать до мясника. Когда я к нему пришел мордовот Огнян сказал, что не даст мне ни гроша, если нет меся — нет денег. Ну, на этого жлоба я особо и не рассчитывал, я просто ходил по всем возможным вариантам. Дальше был аптекарь. Пройдя к нему в ларёк меня встретил старикашка, который был только с виду полумёртвый. Счёт деньгам этот гад знал лучше любого молодого. Он сказал, что может дать такую сумму под пятьдесят процентов в неделю. Мне такое предложение показалось не просто неприемлемым, а банальным грабежом, поэтому я, хлопнув дверью, вышел дальше. Был еще ростовщик, продающий всякую чушь включая церковную чепуху, на этого козла я тоже не рассчитывал, потому что это был ещё тот еврей. Зайдя к нему в лавку, он приветливо заулыбался, спрашивая что мне нужно. Узнав мой запрос, он сказал, что даст мне деньги под двадцать процентов, но мне нужно пойти к главе деревни написав расписку, заверенную его помощником. Это мне не подходило ещё больше. Просто глава деревни Атанас, который никак не мог сдохнуть, скорее всего искал меня. Он, как мне было известно был одним из первых, кто натравил взвод солдат для расправы над нашей деревней, ожидая смерти всей нашей семьи. Собственно у него почти получилось. Моя мать его, наверное, не сильно заботила, а вот то, что я не попался, было для него трагедией, скорее всего. И я уверен на все сто процентов, он ждал тот день, когда он меня найдёт. Благо лицо моё он не помнил. Но, имя этот гад, точно знал, и при подписи документов он бы меня сразу опознал и сдал солдатам. Господи в этом небольшом городе жило приличное количество людей, но никто не давал денег просто так, точнее в долг, который я сто процентов бы вернул. Я знал, что Иван из Свирачей дал бы мне взаймы на сто лет, но я бы не успел за день туда и назад сходить, а кобылы у меня не было, для меня это было слишком дорого и неудобно, да и держать её не было где.

Оставалась моя давняя подруга Лилиана. Она сейчас занималась швейным делом. Как и остальные работники она страдала от армейских головорезов. Поэтому её портное дело не очень процветало. Её муж Кирилл, покинул её. Точней ушел на войну. Он был ярым патриотом, и счёл за честь сдохнуть на поле брани. По крайней мере, никто из тех людей, которых я знал по имени и в лицо, что пошли на войну назад не вернулись. Каковы были его шансы вернутся? Решайте сами. Не хотелось у неё занимать денег, и опять таки, я не надеялся, что она сможет их мне дать. Всем было плохо и тяжело жить во время войны. А она осталась сама. Детей у них не было. Уже три года эта женщина в возрасте 33 лет работала сама на себя, пока муж был на войне. Она было всего-лишь женщиной, и к этому плюсовались все невзгоды отношения мужчин к таким как она.