Король Теней

— Я понимаю, вы, должно быть… — Фавор поколебался, снова подбирая слова, — огорчены. Но со временем, я уверен, Голгофа станет для вас раем на земле. Вы полюбите ее.

У Мэтью закружилась голова, он едва не пошатнулся под тяжестью этого заявления. Мысли бросились врассыпную. Чтобы успокоиться, он протянул руку вперед и задал вопрос, который накануне задавал Слотер.

— Имена на кирпичах, — напряженно произнес он. — Я хочу знать, кто…

Такой Остин, — собирался сказать он, но он не закончил фразу, потому что король перебил его громким «Silenzio!»[38]. Мэтью показалось, что лицо старика внезапно натянулось так сильно, что сквозь кожу начал проглядывать череп. Фавор взглянул в сторону занавеса, отделявшего комнату от балкона. Наступила тишина, в которой Мэтью слышал лишь стук собственного сердца. А потом раздался еще один звук, приглушенный занавесом и расстоянием. Это звучало как шепот. Фавор быстро ринулся в сторону занавеса. Мэтью даже не думал, что его старые ноги могут двигаться с такой скоростью.

Через несколько мгновений Фавор отдернул занавес, открыл витражные двери и замер, уставившись в темноту. Мэтью подошел к нему.

— В чем дело?

— Ascolta, ascolta e basta![39] — ответил Фавор. Его голос дрогнул. Мэтью ничего не слышал. Прошло около четверти минуты, а затем из ночи донесся жуткий нарастающий рев, постепенно переходящий в визг.

— Что это такое? — спросил Мэтью. Фавор не ответил. Рев раздался снова — сначала низкий, затем громче и выше. Он снова постепенно перешел в визг, после чего стих. Осталось только эхо. Мэтью прикинул, что звук доносился с расстояния в несколько миль. Судя по всему, его издавал кто-то на другой стороне острова, где-то на северо-востоке. Рев раздался еще раз, все повышаясь и повышаясь, а после исчезая вдали.

Король Фавор в явном страхе проковылял мимо Мэтью и бросился к шнурку звонка в углу балкона. Он принялся тянуть за него, и где-то наверху зазвонил большой колокол. Стоя и прислушиваясь к четвертому звериному вою, Мэтью услышал также отзвуки колоколов, отвечающих на сигнал Фавора. Множество колоколов звонило по всему городу, и у Мэтью сложилось четкое ощущение, что это были звуки тревоги, а не праздника.

— Что издает этот рев? — спросил Мэтью.

Фавор еще несколько раз дернул за шнур, прежде чем отступил назад, задыхаясь от усилий. Он приложил руку ко лбу, пошатываясь, подошел к балюстраде балкона и выглянул в ночь. Внизу в окнах нескольких фермерских домов начали зажигаться огни.

— Этот шум, — повторил Мэтью, — что это было?

Король посмотрел на него, его глаза были широко распахнуты, на лбу блестели капельки пота. Он начал бормотать что-то на языке острова, но Мэтью перебил его:

— Пожалуйста, скажите по-английски!

— Голгоф, — сказал Фавор тихим и напряженным голосом. — Голгоф… пробудился.

— Голгоф? Кто это такой?

— Это… это чудовище, — сказал Фавор, — которое обитает на другой стороне. Оно пробудилось… и теперь уничтожит этот остров, если его не накормить.

— Чудовище? — Мэтью все еще слышал звук колоколов, сливающихся в единую какофонию ужаса. — О чем вы говорите?

— Голгоф, которого я создал… он уже делал так раньше… много раз. И вот теперь… он пробудился снова.

— Вы его создали? Но как?

— Своим разумом, — сказал король Фавор. — Я создал его… своим разумом.