Палеонесская дева

Глава 22. Снова Гальрад

На корабле Дьюк заплатил за отдельную каюту и большую часть пути просидел, забравшись в угол на кровать и сторожа свои вещи. От нечего делать он нашёл у кого купить выпивки, а затем взял тряпку и принялся чистить меч. Засохшая кровь не желала оттираться. Если бы меч был живой, то, наверное, ликовал бы от кровавого пира. Два раза за один вечер пускать кровь ему ещё не доводилось.

Дьюк думал о доме и сердце радостно трепетало. Но в голову то и дело лезли навязчивые мысли о прошедшей ночи. Жаль, что судьба одинаково беспощадна ко всем достойным и недостойным. Люди придумали много смертоносного оружия и даже дары используют в корыстных целях. Убить можно во имя чего угодно. Благородная цель или нет, она не всегда оправдывает средства.

Но людей губит не оружие, а их собственная глупость. Осуществление, как им кажется, некой высшей, благородной цели. Положить на кон собственную жизнь во имя мести или спасения. Только и всего.

В Гальсбурге Дьюку повезло. Довольно быстро нашёлся продовольственный обоз, в сторону Саргоса, да ещё и с собственным небольшим отрядом. Пожилой купец, которому Дьюк чем-то приглянулся, предложил место в старой повозке и даже денег брать не стал. А его внучка, почти ровесница Амелии, всю дорогу развлекала, рассказывая о жизни с дедом и торговле. Дьюк сказал, что едет в Саргос к родственникам, обучаться кузнечному ремеслу и на том расспросы закончились. Врать хорошим людям совсем не хотелось. Где-то в центре Саргоса он сошёл с повозки, всё же отсыпал внучке несколько монет на сладости, в тайне от деда и поплёлся домой.

Камилла сначала даже не поверила, увидев Дьюка, затем обняла и начала безудержно целовать. Тут же подскочила и Амелия и принялась обниматься. Закатили целый пир. Но Дьюк был не весел. Сказывалась усталость, дешёвый алкоголь и изрядно болевшая голова. Он заставил себя немного поесть, пока Камилла обеспокоенно пыталась узнать о состоянии здоровья. Дьюк уверил, что никаких пыток с ним не проводили, не избивали, а просто заперли в комнате и к утру вышвырнули вон. Конечно, можно было показать окровавленный меч и рассказать, как он вскрыл замок комнаты, где был заперт, а затем героически прорывался с боем. В духе любимых историй Дориана.

Когда слуги приготовили купальни, Дьюк сразу же удалился. А после водных процедур закрылся в спальне в донжоне, лёг на кровать и проспал почти до самого вечера. Прямо, как настоящий, потомственный лорд, который только и знает, что пировать, наесться, напиться, лечь спать, а все важные дела оставить на потом.

Проснувшись, Дьюк оделся и услышал приглушенные голоса из комнаты Амелии. Похоже, кто-то затеял серьёзную уборку. Вся одежда из сундуков и полок аккуратно лежала на кровати, ширма раздвинута. Кругом творился какой-то бардак. Амелия складывала одежду, а Камилла рылась в белье, пытаясь найти что-то стоящее.

— Мы решили разобрать вещи, — объяснила Камилла. — И найти что-то подходящее для выхода в свет.

— Померить для тебя пару платьев? — спросила Амелия, смотря взглядом, отказать которому было никак нельзя.

— Да, конечно.

Она взяла с кровати красивое голубое платье и юркнула за ширму. А Камилла, воспользовавшись случаем, положила руки на плечи Дьюка и страстно поцеловала в губы.

— Я очень переживала, — прошептала она и отстранившись, продолжила: — Пока тебя не было, мы выяснили, где может находиться твой отец.

Дьюк взглянул на Камиллу, и вся сонливость тут же пропала.

— И где же? — резко спросил он.

— В ордене Святой Вианоры. Это место держится в секрете, но путь туда знает принцесса Авилина. Надеюсь, она сдержит слово и вернётся.

Какой-то тайный орден, о котором он никогда и не слышал. Вполне вероятно, что отец может быть с ним связан. И значит, принцессу Авилину, которую променяли на Дьюка, отправили обратно в Палеонесс? Да, им там придётся долго наводить порядок. Всё вымывать, хоронить тела, искать виновных, проводить церемонию прощания и решать с престолонаследием в конце концов. Но, самое главное, что отец найдётся. Пора выяснить, что стоит за нападением североземцев на северную провинцию и почему отца разыскивает сестра Мариуса Грайли, рождённая на севере.

У Дьюка возникло множество вопросов в голове, но не успел он задать и один, как Амелия вышла и предстала в красивейшем голубом платье с орнаментами синих цветов и широкими рукавами. Платье хорошо подчёркивало фигуру и придавало девочке вид взрослой, благородной дамы. Видеть такое было не привычно. Она неспешно покрутилась, расставив руки в стороны и улыбаясь.

— Тебе очень хорошо в нём, — похвалил Дьюк. — И куда же ты собралась в таком наряде?

— На приём к императору. Вообще, это платье Лиры. От неё осталось много вещей, которые были мне велики. Но сейчас я подросла и теперь самый раз.

— Давай-ка примерим ещё раз вот это.

Камилла сунула в руки девочки платье оливковых тонов и отправила переодеваться за ширму. Дьюк устало вздохнул. В прошлом году они собрались и нашли место захоронения Лиры Рокстерли. Откопали и перезахоронили в родовом склепе в замке. Амелию, разумеется, с собой не брали. Ужасно тяжёлый был день. Да и оказалось, что земля принадлежала одному из свободных лордов, с которым пришлось договариваться.

— На приём к императору? — уточнил Дьюк, пока Амелия возилась за ширмой.

— Да, он велел привести Амелию. И Харольд Уокден похоже знает о ней что-то, чего мы не знаем. Он говорил о пророчестве, храмах древних и что имя Амелии было где-то написано четыреста лет назад. Всё это не шутки, — управительница устало вздохнула. — А если он ещё и жениться надумает, кто знает, что может произойти?

— А что может произойти?

Камилла сбавила тон до полушёпота:

— Ничего хорошего. Я всё ещё рассчитываю, что Амелия сможет конкурировать за престол. А если Харольд взойдет на трон, брак уже невозможно будет разорвать. Это тебе не деревенская коммуна. Точнее, если Уокден захочет, то найдет способ. Отправит Амелию в изгнание куда-то подальше из Саргоса, где её ничего хорошего не ждёт. Таким образом решит проблему и с престолонаследием, и с женитьбой. Да и не очень хочется, чтобы Амелия была императрицей-консортом после того, как её отец правил Гальрадом четыре срока подряд. Нужно быть крайне осторожными и не…

Камилла замолкла, увидев, как Амелия выглянула из-за ширмы посмотреть, чем тут в её отсутствие все заняты.

— Помоги, пожалуйста, с этим завязками на спине.

— Иду, дорогая.

Камилла зашла за ширму, а Дьюк в ожидании сел на застеленную кровать в ожидании. Время летит быстро. Скоро Амелия выйдет в свет и предстанет перед всеми лордами Гальрада. Что начнётся тогда? Дьюк мало понимал в политике, но Камилла уж точно не зря проявляла осторожность. Все эти политические игры действительно могут быть опасны. Но время идёт и Амелия взрослеет. Это даже видно по поведению. Неминуемо приближается пора решить, либо положить на кон всё и захватить власть, создать наследие, либо продолжать свою жизнь в замке и не во что ни впутываться. Похоже, Камилла и Амелия решили выбрать первое.

И пока управительница старательно шнуровала платье, из-за ширмы послышался голос Амелии:

— Ай, ты чего так туго затягиваешь? Я же говорила, надо позвать Рейнильду.

— Спину выпрями и постой молча.

Да, в этом мире могло меняться всё что угодно, даже благословление Малеона, дарующее защиту от смерти. Но споры Амелии с Камиллой оставались прежними. Через мгновение девочка вышла в тёмно-оливковом платье, с длинной шнуровкой на спине, широкими рукавами, подшитыми парчой, и изящно поклонилась Дьюку. Это платье ей подходило не меньше, чем первое и трудно было выбрать какое-то одно. Наверняка, у Лиры был огромный гардероб. Камилла встала рядом с Дьюком, задумчиво оценивая наряд.

— Ну, что скажешь? — спросила Амелия.

— Что я скажу? — Дьюк скрестил руки на груди и встал в суровую позу в попытке изобразить Камиллу. — Ты тут платья примеряешь и мечтаешь о чём-то, вместо того чтобы учебники читать? Чтобы, когда я вернулась, ты обложилась этими своими книгами и сидела, училась. Ясно тебе или нет?

Улыбнувшись, Амелия упёрла руки в бока и шутливо посоветовала:

— Давай ещё скажи, что я буду лишена сладкого на неделю, если ослушаюсь. Это её любимое.

— Будешь лишена сладкого, на месяц, а не неделю! — взревел Дьюк. — Со мной шутки плохи. А если и дальше продолжишь перечить, встанешь у меня в угол.

— Это уже чересчур. Не будь таким строгим.

Дьюку рассказывали, как однажды Камилла решила поставить Амелию в угол, но та, как оказалось, с детства сильно этого не любила. Сопротивлялась, спорила и даже выбежала из комнаты, бросившись наутёк. Камилла гонялась за ней по всему замку. Правда, чем всё закончилось история умалчивает до сих пор. И словно бы в отместку девочка решил нажаловаться:

— А пока тебя не было, Камилла напилась и кричала на всех. И принцессу запирала.

— Напилась и кричала? — переспросил Дьюк. — Миледи, кажется нам предстоит серьёзный разговор после ужина.

В ответ управительница наклонилась к нему поближе и прошептала на ухо:

— Буду ждать с нетерпением, милорд.

Страсть, томление и вожделение — столько всего в одной фразе. Амелия тем временем самостоятельно дотянулась до завязок на спине, издала смешок и ринулась за ширму. Похоже, помощь девочке больше была не нужна.

— Знаешь, я тут вспомнила, как мы ходили на фестиваль солнца, — призналась Камилла. — Одежды у меня в детстве было мало и для праздника родители попросили платье у соседей. У них дочка была чуть постарше меня, но примерно моего роста. Знаешь, то платье так хорошо подошло, что я долго кружилась и красовалась перед мамой. А потом пообещала себе, что, когда вырасту, куплю столько одежды, сколько захочу.

Дьюку даже в голову бы никогда не пришло, что родители Камиллы у кого-то брали вещи. Что ж, её мечта сбылась. Теперь понятно, куда пропала определенная часть бюджета из казны. Он сунул руку в карман штанов и почувствовал маленький флакончик, подарок Клариссы. Он уже и забыл, как называлось это зелье, но для чего оно было нужно, помнил прекрасно. Лучше у себя такое не хранить. Либо сразу применить, либо выбросить. А ещё лучше отдать Дориану. Вот, кто будет безмерно рад подарку. Любую девицу в трактире сможет незаметно подпоить и соблазнить так, что она побежит за ним на край света.

Фестиваль солнца… тот жаркий летний день на шумной ярмарке. Они гуляли, державшись за руки, смотрели на представление кукольного театра и бродячего цирка, не могли наговориться вдоволь. На Камилле было простенькое, платье с крупными красными цветочками. Дьюк тоже поделился воспоминаниями:

— Отец тогда мне дал немного денег, и я купил нам какую-то сладкую гадость. Потом очень хотелось пить, а серебра уже не осталось. Стояла страшная жара. Не помню, что мы ели, но это было так сладко…

— Засахаренные орехи, — подсказала Камилла. — Вот, что это было.

Прошло столько лет, а она до сих пор помнит? Хранит воспоминания, будто из другой жизни, где среди бедности, нищеты, тяжёлого труда на полях до ночи и строгих родителей было нечто прекрасное, от чего легко потерять голову. Влюблённость и великие планы на будущее. Хотя, Камилла наверняка не забыла о том, как Дьюк однажды случайно заехал ей палкой прямо в глаз. Только это уже совсем другая история.