Янтарный след

* * *

Если дух Одина и витал над островом, то путешественников никак не тревожил, видно, нашлись у Всеотца заботы поважнее. Наутро три корабля двинулись дальше на восток. Следующий переход был длиннее, но берег почти не пропадал из виду. Незадолго до темноты Снефрид снова увидела вдали густо-синюю полоску земли, брошенную великанами на гладь волн.

– Лесистый остров, – сказал ей Асвард. – Так называется. Весь от берега до берега покрыт хвойным лесом. Все елки да березы.

– Там кто-то живет?

– Может, есть пара хуторов. Неподалеку оттуда, в большой бухте на юго-восток, стоит целая крепость, там живут старейшины эйстов. Но мы туда заходить не будем. Надеюсь, чайки не донесут до них вести о прибытии Фрейи и они не прибегут к тебе с просьбами помочь в родах жены или выспросить волю покойного прадеда!

– Мы же договорились: я просто жена Хлёдвира, – Снефрид вздохнула. – Если кто спросит, я так и скажу.

– Лишь бы чайки сказали то же самое!

Лесистый остров был в несколько раз больше Одинова и действительно весь сплошь покрыт лесом – Снефрид убедилась в этом, пока три корабля огибали его по пути к юго-восточной стороне, чтобы тело острова прикрывало стоянку от возможного волнения на море. В воде близ берега изобиловали камни – так и торчали, будто сотни любопытных тюленей высунули головы поглазеть на пришельцев, и требовалось немалое искусство, чтобы пройти, их не задев. Крутые известняковые скалы остались позади, низкие берега острова были покрыты светлыми песками.

Наконец Асвард завидел знакомое место, где близ берега не было камней и лишь один, весьма крупный валун высился на самой границе земли и воды, будто сторожевая башня. Никаких причалов тут не было. Бросили якоря на мелководье, парни Лейви на руках перенесли Снефрид и Мьёлль на пологий берег. Полоса песка, украшенная поясом из нанесенных волнами ракушек и водорослей, тянулась шагов на десять, постепенно немного поднимаясь, потом шла такой же ширина полоса травы. За нею зеленели кусты, в которых Снефрид признала шиповник – он был словно пес, выбежавший из дома навстречу гостям. Позади кустов стеной поднимался сосновый лес. Вид самый обыденный – ничего похожего на причудливые сочетания ярких красок, будто еще не остывших после сотворения земли, как на острове Одина. Погода была хорошая, светило солнце, и место показалось Снефрид очень приятным. С кораблей носили поклажу, устраивая стан, из леса уже доносился стук топоров. Асвард обсуждал с Кетилем, не задержаться ли, чтобы затеять охоту – в здешнем лесу в изобилии водились кабаны, а свежее мясо не помешало бы. Для Снефрид парни Лейви поставили шатер, Мьёлль уже забралась туда, чтобы разложить пожитки и приготовить им постели.

Пока варилась каша, Снефрид пошла пройтись вдоль моря – размять ноги и поискать янтарные слезы Фрейи. Это уже вошло у нее в привычку: отыскивая на границе моря и суши эти камешки, то ярко-желтые, то густо-рыжие, то черноватые, то огненные, она убеждалась, что не сбилась со следа своей прекрасной покровительницы. Их набрался узелок величиной с кулак. Не так много, но если вспомнить, за какой небольшой срок это найдено, то жуть берет: как же много Фрейя бродила по миру в поисках своей любви, сколько слез пролила. Моря полны ими, а ведь уже сотни лет оно выносит и выносит их на сушу…

Бредя по упругому влажному песку, где волны не касаются ног, Снефрид не смотрела вперед и вдруг услышал поблизости незнакомый голос:

– Неужели это Фрейя собирает свои потерянные слезы?

Снефрид быстро подняла голову. В нескольких шагах впереди стояли двое незнакомцев, и она вздрогнула от неожиданного испуга.

– Не пугайся, богиня! – Стоявший впереди показал ей пустые руки. – Мы твои верные слуги.

Снефрид сглотнула – с таким чувством, что ее разоблачили еще раньше, чем она хотя бы попыталась солгать.

Она еще даже не открыла рот, а какие-то два тролля, выскочив из-под земли, мигом признали в ней Фрейю! Снефрид с трудом сдержала порыв пощупать, не растут ли у нее из волос цветы сон-травы. Впрочем, их прикрыл бы чепчик.

– К-кто вы такие?

При виде того, что стоял впереди, ей пришли на ум дверги: это был мужчина средних лет, среднего роста, с темной, хотя и довольно короткой бородой и высоким залысым лбом – его было видно, поскольку круглая синяя шапочка, обшитая тканой тесьмой (весьма потасканная и выцветшая, надо сказать) сидела на самой маковке. Выражение обветренного, густо загорелого лица у него было скорее лукавое, чем угрюмое, большие темно-карие глаза под широкими темными бровями блестели веселым удивлением, но Снефрид не спешила ему доверять.

– Мы – простые мореходы, идем из Гардов на запад. Но откуда же здесь взялась такая женщина? Где твоя повозка с кошками?

– Я… у меня нет повозки. Я просто…

Снефрид лихорадочно собиралась с мыслями, заодно старясь оценить, насколько опасными выглядят незнакомцы и не следует ли ей заорать во все горло, благо она ушла от стана не слишком далеко.

Нет, пожалуй, это все-таки не дверги. Роста незнакомцы были обычного, человеческого, а второй, с длинным лицом, пушистой рыжеватой бородой и в более новой коричневой шапке, был даже выше среднего.

– Я с кораблей, – сказала она наконец. – Там мой муж, его фелаги и еще сотня человек. На трех кораблях.

По крайней мере, близость такой могучей дружины должна была обеспечить ей безопасность. При упоминании кораблей «дверги» оживились.

– А как зовут этих прекрасных людей – твоего мужа и остальных? – спросил высокий.

При этом его невозмутимые серые глаза внимательно скользили по Снефрид, оценивая ее одежду и общий вид. Она даже пожалела, что на ней простое некрашеное платье, которым она пользовалась в дороге, и только чепчик крашеный – зеленый, обшитый цветным плетеным шнуром.

– Мой муж – Хлёдвир Жгучий, а еще с ним Асвард Соболь и Кетиль Пожар. У каждого в дружине по три-четыре десятка человек. Мы идем из Бьёрко.

– Ты же не откажешься провести нас к ним?

– Разумеется, не откажусь.

Снефрид весьма охотно повернула назад. Они обогнули несколько деревьев, и стал виден весь стан близ трех кораблей.

– Ты сказал, вы из Гардов? – напомнила Снефрид. При упоминании Гардов ей сразу пришел в голову Ульвар. – Где вы там побывали?

– Мы проехали всю эту страну, – охотно и с гордостью ответил темнобородый, – от Альдейгьи до самых южных пределов, где начинается Хазария, а за нею – Серкланд.

– Вы побывали в Серкланде? – Снефрид остановилась, хотя возле кораблей ее с гостями уже заметили. – Вы участвовали в том большом походе, который возглавлял конунг Грим, сын Хельги Хитрого?

В ухе своего собеседника она увидела серебряную серьгу в виде капли, уже ей знакомого вида, и сердце дрогнуло. Такую же носил Рандвер Кабан – товарищ Ульвара в походе, который и принес ей в Оленьи Поляны весть о том, что ее муж нашел себе новое место для жизни в Гардах.

– О, да ты и впрямь богиня! – обрадовался темнобородый. – Знаешь обо всем, что в мире происходит.

– Нет, просто в начале этого лета я встречала в Свеаланде людей, которые успели оттуда вернуться. Да вы и сами сейчас их увидите, – докончила Снефрид, бросив взгляд в сторону стана.

Оттуда к ним быстрым шагом приближался хмурый Лейви в сопровождении троих своих людей.

– Посмотри, Лейви! – воскликнула она, стремясь предупредить упреки за одинокую прогулку (ей же сказали, что на острове нет людей). – Вот эти… мореходы говорят, что идут из Гардов и что они были в том большом походе!

Лейви и те двое подошли друг к другу и стали выяснять, кто в чьей дружине состоял. Снефрид направилась дальше в стан, к своему шатру: она здесь порядочная женщина при муже, и тереться возле чужих мужчин ей вовсе не стоит.

Когда она снова показалась, те двое уже сидели в плотном кругу из парней Лейви и прочих мореходов. Звали их Вебранд и Раудольв, но Раудольвом оказался не обладатель рыжей бороды, а наоборот – тот, кого Снефрид было приняла за дверга[15]. Лейви не знал их раньше – вернувшихся с Хазарского моря было более двух тысяч, они не могли все быть друг с другом знакомы, – но знал их бывшего вождя, Ормара Короткую Рубаху. Они уже вовсю толковали, вспоминая поход, его прославленных участников и их добычу. Но если Лейви повезло уехать из Гардов на запад с одним из первых кораблей, едва с залива сошел лед, то Раудольв был из тех, кто не спешил домой. Как он рассказал, у Ормара Короткой Рубахи собралось под началом около двух сотен человек. Часть из них он сам привел из Дании три года назад, часть прибилась к нему уже в походе, потеряв своих вождей. Олав сын Хакона, конунг Гардов, живущий в Хольмгарде, предлагал свеям и данам поступить к нему на службу, чтобы возместить понесенные в походе потери дружины, и многие согласились, но Ормар оставаться в Гардах не пожелал и собрал к себе тех, кто тоже хотел держать путь на запад. Отплыв из Альдейгьи и выйдя в море, привыкшие к войне удальцы решили, что пока все лето впереди, стоит поискать добычи и славы еще где-нибудь, и обратились к северному берегу моря, к Стране Финнов. Несколько недель они перемещались вдоль побережья, грабили селения, до которых могли добраться, и недавно очутились в этих краях, только на другом берегу.

И вот тут их удача надломилась. Основные силы направились в глубь страны, надеясь взять скот и особенно пленных. До того викинги полон не брали – в продолжительном походе он слишком обременяет, его же надо перевозить, охранять и кормить. Но теперь до больших рабских рынков Готланда и Бьёрко оставалось лишь несколько морских переходов. Корабли охранял небольшой отряд, и однажды ночью на него напали финны. Разгорелся бой, и хотя викинги сумели финнов отогнать, те успели сильно повредить три корабля из семи.

– Это сволочи, понимаешь, хитрые, – рассказывал Раудольв, – днище порубили, то посередине, то в носу, и такими, знаешь, косыми ударами, по доске наискось – чтоб не починить. Это ж надо доску менять, а как ее на диком берегу поменяешь?

Когда основные силы, во главе с самим Ормаром, вернулись с добычей и полоном, оказалось, что им не только не на чем все это увезти, но и сами они не могут убраться с финского берега – для полусотни человек не хватит места на оставшихся четырех кораблей, из которых два были совсем маленькими, на десяток-полтора гребцов каждый. Одно из этих суденышек принадлежало Раудольву.

– И тогда решили, что нужно послать сюда, на южный берег, поискать здесь кораблей, – закончил Раудольв. – Мы отплыли сегодня на рассвете и вот к вечеру добрались сюда. Себби Муха ушел к большому берегу, к эйстам. Здесь ходит много кто, мы думаем нанять или даже купить несколько лоханок побольше, чтобы вывезти нашу добычу и людей. Что ты скажешь, – обратился он к Асварду, – если мы предложим тебе за хорошую плату забрать наших людей и перевезти к эйстам в город? У тебя это займет всего два дня, если погода не изменится, сможешь заработать марку серебра. У нас есть чем заплатить, не сомневайся. Мы еще от сарацин хорошую добычу привезли!

На лице Асварда отразилось явное сомнение.

– Мы и так задержались на Дневном острове на целых десять дней из-за… – он взглянул на Снефрид, – из-за шторма. Десять дней сидели на берегу, как прикованные, глядели на пляски Эгировых дочерей. Если еще раз так не повезет, мы до Гардов только к зиме доберемся. Не думаю, что нам стоит задерживаться.