Секреты Ватикана

Капитуляция современного государства, удостоверяемая в конкордатах, вербально маскируется под международные трактаты. Но конкордат — это не какой-нибудь международный договор: в конкордате утверждается наложение суверенитетов только на одной государственной территории, поскольку все его статьи относятся к гражданам лишъ одного государства-подписанта, в отношении которых оправдывается и отстаивается определенное право юрисдикции зарубежного государства. Конкордат, таким образом, — это эксплицитное признание двойного суверенитета на одной и той же государственной территории. Что на практике в новом мире означает ситуация, возникшая в государстве в результате заключенных соглашений? Публичное признание за кастой граждан того же государства конкретных политических привилегий. Формат, разумеется, больше не средневековый, но суть неизменна.

Именно от пакта 1929 года происходит название улицы Примирения (виа делла Кончилиацьоне), о чем я упоминал выше. По окончании Второй мировой войны содержание соглашений было подтверждено и зафиксировано статьей 7 Конституции Итальянской республики (вступившей в силу 1 января 1948 года), которая гласит: «Государство и католическая церковь независимы и суверенны в принадлежащей каждому из них сфере. Их отношения регулируются Латеранскими соглашениями. Изменения этих соглашений, принятые обеими сторонами, не требуют пересмотра Конституции»[36]. Тогда против данной формулировки проголосовали 149 депутатов, за—350, включая голоса коммунистов, возглавляемых Пальмиро Тольятти, что, впрочем, не избавило компартию от внутренней полемики. Статья 7 в общем и целом противоречила духу и букве Конституции, в частности пункту 3: «Все граждане имеют одинаковое общественное достоинство и равны перед законом независимо от пола, расы, языка, религии, политических убеждений, личного и социального положения. Задача Республики — устранять препятствия экономического и социального порядка, которые, фактически ограничивая свободу и равенство граждан, мешают полному развитию человеческой личности и эффективному участию всех трудящихся в политической, экономической и социальной организации страны»[37]. Свою лепту в общий процесс внесла Итальянская коммунистическая партия (ИКП) во главе с Тольятти, которая в те послевоенные годы всеми силами способствовала обесцениванию светских основ государства для облегчения собственного пребывания в составе правительственных коалиций. Так или иначе, но такой конформистский подход оказался ошибочным. После поражения на выборах 1948 года коммунисты были вынуждены уйти в оппозицию на долгие тридцать лет.

Много воды утекло под мостами Тибра за восемнадцать веков, прошедших с начала этой истории. Подложный Константинов дар оказался в конечном счете насмешкой судьбы, забавной историей, которая, увы, имела немало трагических последствий, растянутых на столь длительное время, что мало какие иные события смогли бы встать с ними в один ряд. Тяжким бременем легло на историю Италии то самое «наложение суверенитетов», о котором говорил Грамши.

Во всей этой истории тесно переплелись друг с другом наглость и спесь, безудержная жажда обладания и власти, искреннее беспокойство за судьбу церковных институтов и вопиющее лицемерие, двусмысленные поступки и невнятные действия, полуправда и недомолвки — все те трюки, что неизбежно сопровождают политическую деятельность. Но сюжет о Константиновом даре и по сей день остается ценным инструментом познания, особенно после того, как была доказана подложность документа. Само Установление, все его ближайшие и долгосрочные эффекты помогают нам увидеть, как хотя бы одной организации, претендующей на боговдохновенность, удалось избавиться от слабостей, недостатков, страхов и паутины вранья, присущих любым иным учреждениям. Все это показывает человеческое, очень человеческое измерение Святого престола. Быть может, даже слишком.