Крот Камня

❦

Когда холодный ветер настиг Триффана и Спиндла, они уже перевалили через Темную Вершину и спускались к югу.

Сначала Триффан передвигался очень медленно и с большим трудом, потому что плохо видел, а лапы были изранены и слабы. Но постепенно к нему вернулись силы, и, хотя голову покрывали страшные рубцы, а зрение оставалось так себе, лапы зажили и он уже мог идти довольно быстро.

Чтобы облегчить Триффану путь, Спиндл старался идти вдоль дорог ревущих сов. Хотя это и рискованнее, но зато земля там более гладкая. Они старались идти ночью, и горящие глаза ревущих сов задолго предупреждали их об опасности. Еще одно преимущество маршрута состояло в том, что, кроме них, ни один крот там не ходил. Встретились лишь грач и пустельга, для которых крот — не такая уж легкая добыча, особенно если крот готов пустить в ход когти.

Они многое узнали о ревущих совах. За время, проведенное в Вене, кроты привыкли к их постоянному шуму и дыму; избегать взглядов ревущих сов они тоже научились. Эти совы двигались слишком быстро, чтобы замечать кротов.

Таким образом, к середине декабря, когда выпал первый снег, Спиндл мог уже сказать Триффану:

— Мы прошли больше половины пути, Триффан, и ты окреп. Вот она, сила молитвы! Есть надежда, что мы доберемся домой!

Триффан печально улыбнулся и промолчал. Спиндл стал привыкать к такому настроению друга. Путь назад был совсем не похож на дорогу в Верн. Тогда Триффан часто встречался с кротами и рассказывал им о Камне, а теперь они пробирались тайком. Триффан считал возвращение временем размышлений и не хотел никого видеть. Иногда они забивались в какую-нибудь нору, прячась от холода, и сталкивались со случайными кротами.

— Вы бродяги? В такую погоду надо сидеть в своей норе, — говорили им обитатели нор, а потом добавляли уже потише, обращаясь к Спиндлу: — Твой дружок-то совсем плох, как я посмотрю. Попался в лапы лисе? Он долго не протянет… А куда вы идете?

— Искать целителя по имени Крот Камня, — обычно отвечал Спиндл.

— Отличная шутка, приятель, но я бы на твоем месте так не шутил. Эта система теперь принадлежит Слову, здесь не говорят о Камне…

— Крот Камня скоро явится, — отвечал Спиндл.

— Возможно. А вы, значит, отправились искать его? Что ж, наверное, только он один и сможет помочь твоему другу. А целителей теперь не осталось! Если кто-то заболевает, значит, такова воля Слова!

Странно, но никто из встреченных не выдал их грайкам. Может быть, помогая бродячим последователям Камня, они выполняли внутреннюю потребность души. Кроты часто приносили им поесть и позволяли отдохнуть в своих норах. Немало было и таких, кто приходил потом пожелать счастливого пути и благополучного возвращения домой. И совсем немногие крепко сжимали лапу Спиндла, чувствуя в нем веру, которую они не решались открыто исповедовать, и шептали:

— Если вы найдете Крота Камня, назовите ему наши имена. Мы помогли вам ради него!

Когда кроты уходили, Спиндл говорил Триффану:

— Камень не оставил нас, Триффан, он посылает нам помощь. Мы дойдем домой! Скоро опять будет Самая Долгая Ночь, и, может быть, к тому времени мы найдем Камень, чтобы помолиться и дотронуться до него. Это тебе поможет.

Но Триффан все глубже уходил в себя, в свою веру и свои сомнения. Когда он спотыкался, Спиндл не знал, объясняется ли это только поврежденным зрением или причина глубже — в душе.

Самая Долгая Ночь приближалась. Но Спиндл боялся, что они ее не увидят, замерзнув в пути: давно уже не было такой ужасной погоды. Дул северный ветер, такой ледяной, что временами казалось, дыхание застывает в горле. Замерзли ручьи, вымирали черви, даже в самых глубоких ходах холод пробирал до костей.

Ветви деревьев с треском ломались и падали; иногда ветер на какое-то время прекращался, тогда все вокруг стояло неподвижно, скованное морозом, птицы устраивались на ночлег и, закоченев, падали на землю. Лисы рвали на куски их мертвые тела. Это было страшное время, и все же Спиндл не переставал верить в помощь Камня, и они продолжали идти. Они продолжали идти, даже когда возобновился дикий, сумасшедший ветер, от которого все живые существа искали укрытия.

За несколько дней до Самой Долгой Ночи погода стала такой невыносимой, что перед ними встал выбор — спрятаться или умереть. Поесть можно было только замерзшую падаль, и Спиндл притащил ее в подобие укрытия, где кроты спрятались от ревущей снежной вьюги. Земля превратилась в выветренную ледяную корку, а в лесах все было завалено снегом.

Наступила Самая Долгая Ночь. Сумрак куполом накрыл весь кротовий мир. Ветер утих, падал снег. Камни стояли одиноко. Никто из кротов не осмеливался подходить к ним: ни в Эйвбери, ни в Роллрайте, ни в Кэйр Карадоке, ни в Аффингтоне, ни в Данктоне, ни в Файфилде, ни в Шибоде. Камни были оставлены. Великие Камни впервые за долгие столетия, с тех пор как явился великий Бэллаган, были покинуты. Поистине всюду властвовали грайки. Однако везде оставались еще кроты, которые по крайней мере думали в этот день о Камне. Еще меньше было тех, кто пустился в путь в эту ночь, но из-за холода не смог выбраться на поверхность и приблизиться к Камням. Грайки властвовали на земле, но не в сердцах кротов.

Может, были и такие, кто высунул рыльце на поверхность и всматривался в темноту, когда пришел час празднования. Так поступил Спиндл. Но воздух оказался странно тяжелым и холодным, земля растрескалась от мороза, небо темно-серое, как сама смерть, деревья, трава, скалы, замерзшая вода — ничто не двигалось. Да, Спиндл, как многие другие, выглянул наружу и тут же спрятался снова.

— Сегодня наверху опасно, Триффан, — проговорил он, — кажется, весь мир притаился и не решается двинуться. Невероятно холодно! Лучше нам помолиться прямо здесь.

Тут Триффан зашевелился. И потянулся рыльцем к выходу. Он явно был встревожен: то подходил к выходу, то возвращался обратно. Становилось все темнее. Ветер совсем стих, а мороз буквально обжигал.

— Лучше не выходить, Триффан. Лучше остаться.

Здесь поблизости нет Камня…

— Всегда есть Камень, — уклончиво ответил Триффан.

— Что тебя беспокоит? Ты хотел бы отпраздновать Самую Долгую Ночь?

— Кротовий мир ждет. Пришла Самая Долгая Ночь. Нет сегодня последователя Камня, который не ждал бы знака. Нас мало, мы угнетены и разобщены, но уверяю тебя, Спиндл, многие сейчас ждут, как мы с тобой. Он придет, Спиндл, и я уверен, Камень даст нам надежду. Пойдем со мной наверх и будь моими глазами, я еще плохо вижу. Посмотри, нет ли там Камня или кого-нибудь из кротов. Пойдем, Спиндл…

До сих пор он говорил тихо и спокойно, и вдруг рванулся и, не слушая предостережений Спиндла, полез из норы в морозную ночь. Когда Спиндл попытался удержать его, Триффан с неожиданной силой, присущей одержимым, оттолкнул его. И Спиндл отпустил его в снежную пустыню, на поиски Камня. Сам же последовал за Триффаном, чтобы не дать ему потеряться и погибнуть; и Спиндлу, с его острым зрением, удалось увидеть то, чего не видел Триффан. Воздух был все еще мертвенно спокоен, но высоко в небе бесстрастные, тяжелые облака начали рассеиваться.