Крот Камня

❦

Существует несколько версий того, что случилось в тот день в Вестсайде. Согласно некоторым, Триффан силой своей личности воздействовал на вестсайдцев и обратил их помыслы к Камню. Но разумные кроты всегда искали более правдоподобную версию, и она есть! Эта версия известна не по воспоминаниям Спиндла, а по рассказу крота, которого Триффан, может быть, и забыл, но тот крот имел основания быть благодарным Триффану, и он был в тот день в вестсайдских тоннелях, хотя и не присутствовал при первом нападении на Триффана.

У вестсайдцев не было не только вожака, но вообще никого, кто за что-либо отвечал. В Вестсайде царила анархия. И в тот день компания кротов просто вышла на поверхность поискать приключений, как кроты из Болотного Края вышли, чтобы искать покоя и утешения.

Оказавшись внизу, вестсайдцы стали грубо допрашивать Триффана. Многие уже догадались, кто он, другие хотели услышать это из его собственных уст. И когда он подтвердил, что его действительно зовут Триффан, они еще больше разозлились и в их глазах загорелась ненависть.

— Ты, ублюдок, ты еще пожалеешь, что вернулся!

— Так это Триффан, вернее, то, что от него осталось? Вот эта рухлядь — тот самый Триффан?

— Твои кроты убили моего друга, когда мы пришли в Данктон! — заорал какой-то грайк и изо всех сил стукнул Триффана. Тот опять не ответил на удар, и это разъярило их еще больше.

— Подвесить его! Привести его к Камню и подвесить ублюдка!

Но даже после этих слов Триффан не сделал ни малейшей попытки оказать им сопротивление.

Его поволокли по тоннелям, которые он так хорошо знал ребенком, хотя и в самых страшных снах не могло ему присниться, что таким может быть путь к Камню. Кроты вылезали посмотреть, что происходит. Новые кроты присоединялись к разъяренной толпе, Триффана толкали, пинали и в конце концов вытолкнули на поверхность и поволокли к деревьям, окружавшим Данктонский Камень.

Здесь давным-давно его отец пострадал от когтей подручных Мандрейка. Здесь Триффан впервые увидел Босвелла. Здесь они с Босвеллом простились с Комфри, отправляясь в Аффингтон.

И вот теперь Триффан лежал перед Камнем, изнемогая от боли. Правда, рассказывают, что, захватив Триффана, вестсайдцы сами занервничали. Каждый из них старался остаться в тени, но при этом все они орали, что его нужно подвесить.

Рассказывают еще, что Триффан отвернулся от них, обратился к Камню и заговорил с ним. Тогда наступила тишина, и все услышали голос Триффана.

— Я всегда был недостойным кротом, — шептал он, уверенный в близкой смерти, — но я очень старался. Пусть спасется Спиндл. Пусть спасутся остальные. Да простится этим кротам, ибо я понимаю их гнев. Пусть больше никто сегодня не будет убит. — Потом он добавил так тихо, что никто не услышал: — Босвелл, я подвел тебя.

Триффан опять повернулся к своим мучителям. Он посмотрел вверх, чтобы еще раз увидеть серо-зеленые ветви буков. На них уже набухли почки. Скоро будут листья. Ему было жаль всего этого. Он не хотел умирать.

Ярость вестсайдцев нарастала по мере того, как подходили новые кроты. Они спешили увидеть, как Триффан будет умирать. Их голоса, слившиеся в одном зловещем хоре, повторяли:

— Подвесить его! Подвесить его!

И тогда Триффан понял, что чувствовал тот не знакомый крот в Бакленде, перед тем как его убили грайки по приказу Феск.

И Триффан обратился к этой своре, которая уже готова была растерзать его:

— Неужели среди вас нет ни одного, кто проявил бы сострадание к кроту, чья смерть близка? Неужели никто не даст ему перед смертью почувствовать, что он не одинок? Поклоняются они Слову или Камню, кроты всегда остаются кротами. Неужели нет ни одного?

И среди гнусного, грубого хохота и издевательств, которыми грайки встретили этот последний отчаянный призыв, вдруг раздался голос:

— Да, есть один! Есть крот, который будет рядом с тобой, Триффан из Данктона! Ты не будешь один.

Из толпы вышел крот, слабый и тщедушный на вид, больной ящуром. Он не побоялся сильных когтей и думал сейчас лишь о Триффане, с которым должен быть рядом, чтобы облегчить его кончину.

Триффан видел его нечетко, как в тумане, как во сне. Он не знал этого крота. И вообще, в этом кроте не было ничего запоминающегося: он был худой, больной, покрытый коростой. Но в нем чувствовалась такая смелость, такая спокойная решимость, что толпа даже подалась немного назад, когда крот встал перед Триффаном, словно загораживая его собой.

— Да это же Трифт! — крикнул кто-то.

— Ты же наш, приятель! Не валяй дурака!

— Да, я грайк, — согласился Трифт. — Я один из вас, и я крот Слова. Но прежде всего я крот. Здесь есть те, кто знает, что сделал Триффан, когда мы впервые пришли в Данктонский Лес. Здесь есть и те, кто видел, как он спас мне жизнь, рискуя своей. Здесь многие знают, что он тогда для меня сделал…

И, вынырнув из моря своих страданий, Триффан вспомнил крота, которого когда-то спас во время боя у коровьего тоннеля. Триффан велел тогда Трифту передать Хенбейн, если она спросит, куда ушли данктонские кроты, что они ушли в Безмолвие. Так это тот самый крот? Время и болезнь меняют внешность, но не меняют сердце.

— В прежние времена не было крота, способного устоять против Триффана из Данктона, и я готов поклясться, что эти шрамы он получил не в честном бою один на один, а от такой же своры, как вы!

— Это сидимы, — тихо сказал Триффан.

— Слышите, вы, ничтожества?! — крикнул Трифт. — Эти раны нанесли ему сидимы, и все-таки он выжил. Так вот, те из вас, кто видел, как он спас мне тогда жизнь, и кто сейчас хочет его убить, — выходите и убейте сначала меня!

Триффан приблизился к Трифту. Они припали к земле рядом, крот Слова и приверженец Камня. Никто не вышел против них, толпа была смущена. Некоторые кроты подходили к Трифту и дотрагивались до него в знак уважения. Иные быстренько удалились и предпочли на всю оставшуюся жизнь забыть ужасную и величественную сцену около Камня.

Трифт сказал:

— Я встречаю тебя во второй раз. И второй раз при тебе я лицом к лицу сталкиваюсь со смертью. С тобой недолго и спятить!

Триффан улыбнулся:

— Давай в следующий раз встретимся при более приятных обстоятельствах, Трифт. Я предчувствую, что так и будет.

— Тогда лучше бы встретиться поскорее, потому что мне недолго осталось, — хладнокровно ответил Трифт.

Триффан и сам видел, что это так. Болезнь у Трифта уже зашла далеко, хотя выглядел он еще прилично.

Они вдвоем пустились в обратный путь и вскоре встретились с кротами из Болотного Края, во главе которых шел Спиндл.

— Ну, Спиндл, ты пропустил занятное зрелище! — небрежно заметил Триффан. — Отпраздновали мы весну, нечего сказать!

Все засмеялись.

— Спиндл, скажи кротам из Болотного Края, чтобы они собрались с духом и попробовали для начала хотя бы поговорить с вестсайдцами, именно сейчас, когда те смущены и не уверены в себе. Сейчас как раз время сломать барьеры, установленные самими кротами. Это последние приготовления. Убеди их, Спиндл!

Спиндл так и сделал, и ему помог Хей. С того дня данктонские кроты стали вместе залечивать свои раны. Это был шаг к единству Данктона.

Но Спиндл тогда не понял, что имел в виду Триффан, сказав «последние приготовления». Триффан не объяснил этого и позже. Весна вступала в свои права, кроты встречались в Бэрроу-Вэйле, они ходили всюду свободно, в том числе и к Камню.

В эти дни страх ушел из системы, но отчаяние осталось. Отчаяние из-за бесцельности существования без потомства. Обезумевшие кротихи бродили повсюду в поисках материнства, которого обрести не могли.

Тут Триффан не мог предложить никакого средства, кроме молитвы. Всем, кто спрашивал совета, он обещай скорый приход Крота Камня. Конечно, наивно было ждать от всех кротов такой же веры, как у самого Триффана, и такого же терпения.

Дни стали длиннее, колокольчики сменили на полянах аконит. Почки буков, на которые смотрел Триффан и думал, что видит их в последний раз, полопались и развернули клейкие зеленые листочки. Первая вспышка радости от весны, от встреч кротов друг с другом, миновала. Система оставалась мрачной, ущербной, неуютной.

Кроты были раздражительны, то и дело возникали стычки, вспыхивали ссоры.

К тому же внизу, у коровьего тоннеля, грайки стали активнее и внимательнее. Смельчаки иногда ходили туда разведать обстановку. Хей, вернувшись, рассказывал, что там собралось множество молодых кротов аскетического вида — сидимы.

В последние месяцы очень мало переселенцев пересекло границу Данктона: это были только больные кротихи, и ни одного крота. Тот, кто пытался уговорить грайков впустить их, получал увесистый удар, и никаких объяснений.

От изредка приходивших кротих жители Данктона узнали, что сидимы следят за входом, чтобы не пропустить Крота Камня.

— Но как его узнать? — спрашивали все.

Этого кротихи не знали. Они только повторяли, что сидимы поджидают его и пройти мимо них ему не удастся.

Теперь на смену глухой тоске пришло возбуждение. Данктон сделался питательной средой для слухов и домыслов. Но были и кроты, настолько отчаявшись и измученные, что их не интересовало ничто, даже сама жизнь…

Когда Скинт и Смитхиллз пришли в Роллрайт, слухи о начавшихся переменах уже распространились повсеместно. Путешественники узнали сначала от Хоума, потом от Рэмпион, что Триффан проходил здесь. Скинта, как и Хоума, обуревали смешанные чувства радости и беспокойства, и новости лишь усилили его горячее желание поскорее попасть в Данктонский Лес. Он был просто уверен, что найдет там Триффана.

Но вокруг было полно грайков, и Хоум понимал почему. После второго появления Звезды Крота Камня они получили приказ разыскать вождя последователей Камня. После нескольких кротовьих лет сравнительно мягкого режима давление на известных приверженцев Камня усилилось. Относительная веротерпимость закончилась, все кроты должны были теперь принадлежать Слову.

Скинт и Смитхиллз надеялись найти какой-нибудь другой проход в Данктонскую систему, кроме хорошо охраняемого коровьего тоннеля.

Чем ближе к Данктону они подходили, тем у них становилось больше попутчиков. Многие после появления Звезды решили, что надо идти на восток, и теперь двигались к Данктонскому Лесу.

Грайки, похоже, были предупреждены о возможности такого паломничества. Вайр оправдал доверие Хенбейн. Он оказался умным и дальновидным. Это он окружил Данктон грайками, считая это не менее важным, чем подавление восстания в Шибоде. Однако едва ли он имел отношение к сидимам, наводнившим окрестности Данктона. Это были молодые кроты, которые никогда не улыбались, а на грайков смотрели свысока.

Насилий и убийств не было. С толпой кротов, вдруг устремившейся в Данктон, сидимы разбирались очень просто: все кроты мужского пола отправлялись прочь. В конце концов любой из них мог оказаться Кротом Камня.

Вот в такое неспокойное время Скинт и Смитхиллз подошли к коровьему тоннелю.

— Убирайтесь отсюда поскорее, вы двое, — бросил им запыхавшийся грайк.

— Но мы старики, мы и мухи не обидим, — возразил Скинт. — Мы так долго шли в систему, где нас ждет свобода!