Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке

Шарль Костер
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Одно из лучших произведений мировой литературы бельгийского писателя Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле», в котором соединены народные предания о главном герое с событиями национально-освободительной войны народа Нидерландов против испанского владычества в XVI веке. Неумирающий и вечно юный Уленшпигель бродит по стране, высмеивая и обличая врагов народа, с оружием в руках борясь за освобождение родины.

Книга добавлена:
25-12-2022, 16:25
0
332
199
Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке

Читать книгу "Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке"



27

Герцог Альба между тем разделил свою армию на две и одну из них двинул к герцогству Люксембургскому, а другую — к маркизату Намюрскому.

— Тут какая-нибудь военная хитрость, мне, однако ж, непонятная, — заметил Уленшпигель. — Ну да это не меняет дела — мы с тобой будем неуклонно продвигаться к Маастрихту.

Когда же они берегом Мааса подъезжали к городу, от Ламме не укрылось, что Уленшпигель внимательно разглядывает все суда на реке, а немного погодя Уленшпигель остановился перед баркой, на носу которой была изображена сирена. Сирена же эта держала в руках щит, на черном фоне коего выступали золотые буквы Г. И. X., то есть начальные буквы слов: Господь Иисус Христос.

Уленшпигель сделал знак Ламме остановиться, а сам весело запел жаворонком.

На палубу вышел какой-то человек и запел петухом — тогда Уленшпигель заревел по-ослиному и показал на толпу, сновавшую по набережной, на что незнакомец ответил ему столь же несносным для ушей ослиным ревом. Вслед за тем ослы Уленшпигеля и Ламме, поставив уши торчком, затянули родную песню.

Мимо проходили женщины, проезжали мужчины верхом на лошадях, тянувших суда вдоль берега, и Уленшпигель сказал Ламме:

— Судовщик смеется над нами и над нашими животинами. Что, если мы нападем на его барку?

— Пусть лучше он сюда причалит, — возразил Ламме.

В их разговор встряла какая-то женщина:

— Если вы не хотите вернуться со сломанными руками, перебитыми ногами и с разбитой мордой, то не мешайте Пиру Силачу реветь.

— И-а, и-а, и-а! — ревел судовщик.

— Пусть себе распевает, — сказала женщина. — Недавно он у нас на глазах поднял тележку с огромными пивными бочками и остановил за колеса другую, которую тащил тяжеловоз. А вон там, — женщина показала на таверну Blauwe Toren («Голубую Башню»), — он бросил нож и за двенадцать шагов пробил дубовую бочку в двенадцать дюймов толщиной.

— И-а, и-а, и-а! — ревел судовщик.

А в это время на палубу выскочил мальчишка лет двенадцати и подтянул ему.

Уленшпигель же обратился к женщине с такими словами:

— Чихали мы на твоего Пира Силача! Мы посильней его будем. Мой друг Ламме двоих таких, как он, съест и даже не икнет.

— Что ты говоришь, сын мой? — вмешался Ламме.

— Сущую правду, — возразил Уленшпигель, — не перечь мне из скромности. Да, добрые люди, вы, бабочки, и вы, мастеровые, сейчас вы увидите, как он будет орудовать кулаками и как он сотрет в порошок знаменитого Пира Силача.

— Замолчи! — взмолился Ламме.

— Ты славишься своей силой, — продолжал Уленшпигель, — не к чему прибедняться.

— И-а! — ревел судовщик.

— И-а! — ревел мальчуган.

Неожиданно Уленшпигель снова, весьма приятно для слуха, запел жаворонком, так что прохожие, и мужчины и женщины, а равно и мастеровые, пришли в восторг и пристали к нему с вопросами, где он научился такому дивному пению.

— В раю — я ведь прямо оттуда, — отвечал Уленшпигель и, обратившись к судовщику, который ревел не переставая и в насмешку показывал на него пальцем, крикнул:

— Что ж ты, обормот, торчишь на своем суденышке? Ты бы на сушу ступил да тут бы и посмеялся над нами и над нашими осликами. Что, брат, кишка тонка?

— Что, брат, кишка тонка? — подхватил Ламме.

— И-а, и-а! — ревел судовщик. — Господа ослиные ослы, пожалуйте на мое судно!

— Во всем подражай мне, — шепнул Уленшпигель Ламме и снова обратился к судовщику: — Ты — Пир Силач, ну а я — Тиль Уленшпигель, а вот это наши ослы Иеф и Ян, и ревут они лучше тебя, потому что у них это выходит естественно. А к тебе на твое утлое суденышко мы не пойдем. Твоя посудина, как все равно корыто, пляшет от самой легкой зыби, да и плавает-то она бочком, по-крабьи.

— Во, во, по-крабьи! — подхватил Ламме.

Тут судовщик обратился к нему:

— А ты что бормочешь, шматок сала?

Ламме обозлился.

— Ты дурной христианин, коли хватает у тебя совести колоть мне глаза моим недугом! — крикнул он. — Да будет тебе известно, что это сало благоприобретенное, от хорошего питания, а ты, ржавый гвоздь, всю жизнь пробавлялся тухлыми селедками, свечными фитилями да рыбьей чешуей, о чем свидетельствует твой скелет, просвечивающий в дырки на штанах.

— Ух, и сцепятся же они сейчас — только пух полетит! — предвкушая удовольствие, говорили прохожие и мастеровые.

— И-а, и-а! — ревел судовщик.

Ламме надумал слезть с осла, набрать камней и начать обстреливать судовщика.

— Камнями не бросайся, — сказал ему Уленшпигель.

Судовщик что-то сказал на ухо мальчишке, иакавшему рядом с ним на палубе. Тот отвязал шлюпку и, ловко орудуя багром, направился к берегу. Подъехав на близкое расстояние, он приосанился и сказал:

— Мой baes спрашивает, осмелитесь ли вы явиться к нему на судно и переведаться с ним кулаками и пинками. А мужчины и женщины будут свидетелями.

— Мы ничего не имеем против, — с достоинством отвечал Уленшпигель.

— Мы принимаем вызов, — необыкновенно гордо сказал Ламме.

Был полдень. Плотинщики, мостовщики, судостроители, их жены, принесшие мужьям еду, дети, пришедшие посмотреть, как отцы их будут подкрепляться бобами и вареным мясом, — все, сгрудившись на набережной, хохотали, хлопали в ладоши при мысли о предстоящем сражении и тешили себя надеждой, что кому-нибудь из воителей проломят башку, а кто-нибудь им на потеху шлепнется в воду.

— Сын мой, — тихо сказал Ламме, — он бросит нас в воду!

— Небось не бросит, — отвечал Уленшпигель.

— Толстяк струсил, — говорили мастеровые.

Ламме, все еще сидевший на осле, обернулся и сердито посмотрел на них, но они загоготали.

— Едем к нему, — объявил Ламме, — сейчас они увидят, какой я трус.

При этих словах гогот усилился.

— Едем к нему, — сказал Уленшпигель.

Сойдя со своих серых, они бросили поводья мальчугану, а тот ласково потрепал осликов и повел их к кустам репейника.

Уленшпигель взял в руки багор и, как скоро Ламме вошел в шлюпку, направил ее к барке, а приблизившись вплотную, вслед за вспотевшим, отдувавшимся Ламме влез по веревке на палубу.

На палубе Уленшпигель нагнулся, будто для того, чтобы завязать башмак, а сам в это время что-то прошептал судовщику, судовщик же усмехнулся и посмотрел на Ламме. Затем он с налету осыпал его бранью: обозвал негодяем, заплывшим жиром от сидения по тюрьмам, papeter’[21], обжорой и спросил:

— Сколько бочек ворвани выйдет из тебя, рыба-кит, если тебе жилу открыть?

Тут Ламме, не говоря худого слова, ринулся на него, как разъяренный бык, повалил на пол и давай молотить, однако судовщик сильной боли не испытывал, оттого что мускулы у Ламме были дряблые. Судовщик сопротивлялся только для вида, Уленшпигель же приговаривал:

— Выставишь ты нам, мошенник, вина!

Прохожие и мастеровые, следившие с берега за ходом сражения, говорили:

— Кто бы мог подумать, что этот толстяк такой горячий?

Все рукоплескали Ламме, и это его еще пуще раззадоривало. А судовщик только прикрывал лицо. Вдруг у всех на глазах Ламме уперся Пиру Силачу коленом в грудь и, одной рукой схватив его за горло, другою замахнулся.

— Проси пощады, — в бешенстве крикнул он, — а не то я тобой вышибу дно твоего корыта!

Судовщик захрипел в знак того, что не может говорить, и попросил пощады движением руки.

Тогда Ламме великодушно поднял противника, а тот, ставши на ноги, повернулся спиной к зрителям и показал Уленшпигелю язык, Уленшпигель же покатывался со смеху, глядя, как Ламме, гордо встряхивая пером на шляпе, величественно расхаживает по палубе.

А мужчины, женщины, мальчишки и девчонки, столпившиеся на берегу, изо всех сил хлопали в ладоши и кричали:

— Да здравствует победитель Пира Силача! Вот это здоровяк! Видели, как он его кулаками? Видели, как он ему головой в живот наподдал, а тот — бряк? Теперь будут пить мировую. Вон уж Пир Силач с вином и колбасой вылезает из трюма.

И точно: Пир Силач принес два стакана и большущую кружку белого маасского вина. И они с Ламме выпили мировую. И Ламме, в восторге от своей победы, от вина и от колбасы, обратился к Пиру Силачу и, показав на густой черный дым, валивший из судовой трубы, спросил, что за жаркое готовится в трюме.

— Там у меня боевая кухня, — усмехаясь, отвечал Пир Силач.

Мастеровые, женщины и ребятишки разошлись — кто на работу, кто по домам, и стоустая молва затрубила, что какой-то толстяк, приехавший на осле вместе с юным богомольцем, тоже верхом на осле, оказался сильнее Самсона и что с ним-де лучше не связываться.

Ламме пил и свысока поглядывал на Пира.

Вдруг судовщик сказал:

— Ваши ослы соскучились.

Подведя судно к берегу, он ступил на сушу, схватил одного осла за ноги, понес его, как Иисус Христос ягненка, и доставил на палубу. Затем он то же самое проделал с другим ослом и, нимало не запыхавшись, предложил:

— Выпьем!

Мальчик прыгнул на палубу.

И они выпили. Ламме сам на себя дивился: он ли это поколотил ражего детину, и теперь он лишь украдкой, отнюдь не победоносно, поглядывал на него и думал: а что, если судовщику припадет охота схватить его, как только что осла, и, отмщая за позор, швырнуть в Маас?

Судовщик, однако ж, с веселой улыбкой потчевал его, и Ламме, расхрабрившись, снова устремил на него самоуверенный и горделивый взор.

А судовщик и Уленшпигель хохотали.

Ослов между тем волновала новая для них почва под ногами — почва отнюдь не твердая, и они понурили головы, опустили уши и от страха не могли даже пить. Судовщик принес им по торбе с овсом, который он сам купил для тащивших его барку лошадей, чтобы погонщики не взяли с него лишнего.

Увидев торбы, ослы громко прочли благодарственную молитву, но на палубу взирали с тоской и от страха поскользнуться не смели пошевелить копытом.

Наконец судовщик сказал Ламме и Уленшпигелю:

— Сойдем в кухню!

— Но ведь это же боевая кухня! — с тревогой заметил Ламме.

— Да, боевая, но ты, мой победитель, можешь спуститься туда безбоязненно.

— А я и не боюсь, я следом за тобой, — объявил Ламме.

Мальчик стал у руля.

Спустившись, они увидели мешки с зерном, бобами, горохом, морковью и прочими овощами.

Судовщик отворил дверь в маленькую кухню и сказал:

— Как вы есть люди храбрые, знаете пение вольной пташки — жаворонка, и боевой клич петуха, и рев смирного труженика-осла, то я вам покажу мою боевую кухню. Вот такую маленькую кузницу вы найдете почти на всех маасских судах. Она никому не может внушить подозрения — на корабле непременно должна быть кузня для починки железных частей, но не у всякого есть такие прекрасные овощи.

Тут он отодвинул камни на полу трюма, поднял половицу, вытащил составленные в козлы аркебузные стволы, поднял их, как перышко, и поставил на место, а затем показал наконечники для копий и алебард, клинки мечей, сумки для пуль и пороховницы.

— Да здравствует гёз! — воскликнул он. — Тут вам и бобы и подлива. Приклады — это бараньи ножки, наконечники копий — это салат, а аркебузные стволы — это бычьи колена для похлебки освобождения. Да здравствует гёз! Куда доставить продовольствие? — обратился он с вопросом к Уленшпигелю.

— В Нимвеген, — отвечал Уленшпигель, — туда твоя барка войдет с еще большим грузом настоящих овощей, которые тебе принесут крестьяне в Этсене, Стефансверте и Руремонде. И они тоже запоют вольной пташкой — жаворонком, ты же им ответишь боевым кличем петуха. Ты зайдешь к лекарю Понтусу, что живет на берегу Ньюве-Вааля, и скажешь, что ты приехал в город с овощами, но боишься жары. Крестьяне заломят на рынке за овощи такую невероятную цену, что никто у них ничего не купит, а лекарь тебе скажет, как поступить с оружием. Я полагаю, что он велит тебе, хотя это и небезопасно, спуститься по Ваалю, Маасу и Рейну и выменять овощи на сети, чтобы потом пойти вместе с гарлингенскими рыболовными судами, на которых много моряков, знающих, как поет жаворонок. Идти надо в виду берега, огибая отмели, и, дойдя до Лауэрзее, выменять сети на железо и свинец, вырядить твоих крестьян в одежды, какие носят в Маркене, Флиланде и Амеланде, немножко половить рыбку, не заходя далеко в море, и не продавать ее, а солить впрок: вино пьют свежее, а едят на войне соленое — это уж так заведено.


Скачать книгу "Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке" - Шарль Костер бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Классическая проза » Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке
Внимание