Сердце
![Сердце](/uploads/covers/2023-06-28/serdce-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Нацумэ Сосэки
- Жанр: Классическая проза
- Дата выхода: 1935
Читать книгу "Сердце"
XXVII
Я тотчас же поднял эту шляпу. Счищая ногтём глину, местами приставшую к ней, я обратился к учителю.
— Учитель, ваша шляпа упала.
— Спасибо!
Полуприподнявшись, учитель взял у меня шляпу и, так оставаясь в этом не то лежачем, не то сидячем положении, вдруг обратился ко мне со странным вопросом:
— Немножко неожиданный вопрос... Скажи, пожалуйста: у вас есть состояние?
— Сказать, что есть — не приходится.
— Ну, а всё-таки, каких оно размеров? Ты прости, пожалуйста...
— Каких размеров? Да одна только земля, а денег нет совершенно.
Это было в первый раз, когда учитель задал мне прямой вопрос о средствах нашей семьи. Я же ещё ни разу не спрашивал его, на что он живёт. В первое время после знакомства с ним я недоумевал, как это он может так существовать, ничего не делая. И потом это недоумение у меня не рассеивалось. Только я считал, что задавать такой вопрос учителю неделикатно, и поэтому до сих пор воздерживался. И в этот момент меня, чьи взоры были утомлены этой зелёной листвой и хотели уже отдохнуть, моего сердца вновь сразу же коснулось это недоумение.
— А как вы, учитель? Большое ли у вас состояние?
— А что, разве я похож на богатого человека?
Учитель всегда одевался очень просто. Семья его была небольшая, отчего и весь дом был невелик. Однако даже мне, не входящему в её состав, было ясно, что его существование обставлено материальным довольством. Образ его жизни не отличался роскошью, но и не казалось, что он стеснён в средствах.
— Да, похоже... — ответил я.
— Некоторые средства есть, но я вовсе не богатый человек. Если бы я был богатым, я построил бы себе гораздо лучший дом.
Говоря так, учитель поднялся и уселся на скамейке; закончив свою фразу, он начал чертить концом бамбуковой трости на земле круг. Начертив его, поставил палку прямо, воткнув её в землю.
— А когда-то имел состояние...
Он говорил наполовину как будто сам с собою. Я молчал.
— Да, когда-то я имел состояние. Так-то, друг!
Повторив эти слова, учитель обратился ко мне и хмуро улыбнулся. Я и на это ничего не ответил. Скорее не мог ответить по неопытности и неосведомлённости. Тогда учитель перенёс вопрос на другое.
— А как здоровье твоего отца?
С января месяца я ничего не знал о здоровьи отца. Каждый месяц из дому приходил денежный перевод и вместе с ним коротенькое письмо, написанное, по обыкновению, отцом, но в нём почти ничего не говорилось о болезни. К тому же и почерк был очень твёрдый. Дрожание, свойственное такого рода больным, ничуть не портило почерка.
— Ничего не пишут. По всей вероятности, всё благополучно.
— Если так, то хорошо... только болезнь всё-таки болезнь...
— Всё же плохо, вы думаете? Но в настоящее время, повидимому, никаких проявлений нет. Мне ничего не пишут.
— Да?
Все эти расспросы учителя о наших средствах, о болезни моего отца представлялись мне тогда обыкновенным разговором: что придёт в голову, то и говорится — самый обыкновенный разговор. Но между тем в его словах, в соединении этих двух вопросов лежал глубокий смысл. Не переживший того, что пережил учитель, я, естественно, не мог это заметить.