Одна в мужской компании

— Я польщена, мистер Майер. — Я проговорила это деловым тоном, стараясь подавить растущее волнение. — Такие условия вполне приемлемы.

— Это значит «да»?

— Да.

— А вы неплохо умеете торговаться для такой молодой и красивой женщины.

— Как я уже сказала, я знаю себе цену. А если не просить, вы и не дадите.

Он взглянул на меня с пониманием, и миссис Майер одобрительно кивнула. Он сказал:

— Мне это нравится. Я хочу, чтобы в моей семье — а каждый, кто подписал контракт со мной и моей студией, это моя семья, — каждый умел ценить себя по достоинству.

В самом ли деле этот мистер Майер ценит сильных женщин? Я подозревала, что это просто слова, которыми он любит щегольнуть при случае. Слишком уж властный у него характер, чтобы терпеть рядом другую сильную личность, тем более женщину. Но поскольку в моем теперешнем положении выгоднее было принять его слова за чистую монету, я так и сделала.

— Хорошо.

— Сделка предполагает одну оговорку, — сказал он, как и следовало ожидать от такого цепкого дельца. Вначале заключил соглашение, а теперь выставляет дополнительные условия.

— Какую? — Я не сумела скрыть досаду в голосе.

— Нужно будет придумать вам новое имя. И новую биографию.

Я очнулась от своих воспоминаний. Мужчины все еще обсуждали мое новое имя. Отойдя от перил палубы, я встала ближе к миссис Майер — в знак согласия с ее предложением. В этой мужской компании она была моей союзницей.

— Хеди Ламарр, — произнес мистер Майер, упер руки в бока, оглянулся и смерил меня взглядом. — Подходяще.

Коллеги мистера Майера хором загалдели: «Да-да, в самый раз!»

— Отлично. Ничего немецкого. Загадочно. Немного экзотично, как и сама наша Хеди. — Мистер Майер подошел и сжал мне руку выше локтя.

Миссис Майер тут же взяла меня за другую руку.

— Да, в точности как наша Хеди Ламарр.

Очевидно, ей не хотелось, чтобы я принадлежала ему одному, и она предпочла бы, чтобы он не трогал меня руками. Это был сигнал, что я принадлежу ему душой и телом только до тех пор, пока дело касается съемок.

— Итак, решено: перекрестим ее в Хеди Ламарр, — объявил мистер Майер под хор одобрительных восклицаний.

Перекрестим? Я едва не рассмеялась: выходит, он полагает, что меня уже один раз крестили. Мое обращение в христианство перед свадьбой было торопливым скомканным обрядом, на который священник Карлскирхе пошел лишь под давлением Фрица и после обещания солидного пожертвования. Посвящение в новую веру произошло только на словах, без символического крещения водой.

Я мысленно примерила свое новое имя.

— Ламарр, — прошептала я про себя.

Мне это напоминало французское слово «la mer» — «море». Стоя на палубе огромного корабля, плывущего по бескрайним океанским водам, я решила, что это имя — хороший знак, может быть, даже счастливое предзнаменование. Здесь, в море, берет начало моя новая история.