Повесть о старых женщинах

V

В bureau de change[36] стояла кучка англичан с наивными, романтическими и честными лицами, совсем не такими, как физиономии на улице. На этих лицах был написан не разврат, а своего рода удивление, детская искренность, не совсем уместная, сохранившаяся, казалось, лишь в краю полной безыскусности, словно бы принадлежащая далекому прошлому! Софье были симпатичны любопытные взгляды туристов, их немудреная, дурно сшитая одежда. Ей захотелось назад в Англию, и на мгновение это желание показалось непреодолимым.

Английский клерк за латунной решеткой взял банкноты и внимательно осмотрел их одну за другой. Софья разглядывала клерка, не до конца веря в его всамделишность и смутно вспоминая то гнусное утро, когда она вытащила бумажки из кармана Джеральда. Ее переполняла жалость к простодушной, неопытной Софье тех дней, к Софье, у которой еще оставались кое-какие иллюзии насчет нрава ее супруга. Часто с тех пор ее подмывало израсходовать эти деньги, но она всегда умела устоять перед соблазном, повторяя, что еще настанет час, когда они окажутся нужнее. И вот этот час настал. Софья гордилась своей твердостью, силой воли, которая помогла ей сохранить резерв нетронутым. Клерк пристально посмотрел на нее и спросил, какими купюрами выдать деньги. На глазах у Софьи клерк пересчитал банкноты, и они, шелестя, упали одна за другой на прилавок.

Ширак стоял рядом с ней.

— Счет верен? — спросила она, протянув ему бумажки на сумму пятьсот франков.

— Не знаю, как вас и благодарить, — ответил он, собирая банкноты. — Право…

Ширак, вне сомнения, был искренне обрадован. Пораженный и напуганный, он чувствовал теперь, что опасность позади. Можно вернуться к кассиру и величественным и беззаботным жестом вернуть деньги, словно говоря: «С этими англичанами разве угадаешь!» Но сперва он хотел бы проводить Софью в гостиницу. Она отказалась, сама не зная почему — ведь он был единственным человеком во Франции, кто мог оказать ей моральную поддержку. Он настаивал. Она уступила. И вот Софья с сожалением повернулась спиной к крошечному английскому оазису среди парижской Сахары и, пошатываясь, направилась к фиакру.

Теперь, когда она сделала то, что должна была сделать, она утратила власть над своим телом и, откинувшись, сидела в экипаже, обессилевшая и неподвижная. Ширак был явно встревожен. Он молчал, но время от времени с опаской поглядывал на нее. Ей казалось, что экипаж, раскачиваясь на волнах, плывет через океан. Потом она вдруг почувствовала плечом что-то твердое: потеряв сознание, она припала к груди Ширака.

Глава V. Горячка