Кармилла [сборник]

Граф-волшебник

Доподлинно известно, что великий граф Десмонд — хотя история повествует о его судьбе совсем иное — живет вплоть до сего часа вместе с челядью и домочадцами под властью чар в своем замке на дне озера.

В дни графа Десмонда свет не знал второго такого искусного мага, как он. Его прекрасный замок стоял на острове посреди озера, туда он и привез свою молодую красавицу жену, которую слишком сильно любил. Ради удовлетворения ее упрямой прихоти безумец согласился рискнуть всем, что имел.

Вскоре после прибытия в этот прекрасный замок графиня явилась в комнату, где ее супруг занимался своими запретными штудиями, и умолила его показать ей чудеса, на которые способно его нечестивое искусство. Он долго сопротивлялся, но в конце концов, не выдержав ее молений, слез и льстивых уговоров, сдался.

Но прежде чем изумить супругу обещанными удивительными превращениями, граф объяснил ей, каких условий требует этот эксперимент и какие опасности в себе содержит.

Оставшись наедине с графом в громадных покоях, стены которых омывали далеко внизу темные воды озера, графиня должна была наблюдать ряд устрашающих феноменов (граф был способен только вызвать их к жизни, но не обуздать), и если бы при виде этих отвратительных картин она произнесла хоть единое слово или издала восклицание, замок со всем, что в нем было, погрузился бы на дно озера, дабы пребывать там, под властью могущественных чар, долгие века.

Граф поневоле уступил бесстрашному любопытству супруги; дубовая дверь кабинета была заперта, засов задвинут, и роковой опыт начался.

Стоя перед супругой, граф забормотал заклинания; тело его начало обрастать густым оперением, лицо съежилось, нос согнулся крючком, воздух вокруг наполнился трупной вонью, и на тяжелых широких крыльях гигантский гриф взмыл вверх и закружил по комнате, словно собираясь вонзить в молодую жену когти.

Дама стойко выдержала это испытание, и тут же началось новое.

Птица опустилась на пол у двери и меньше чем за минуту преобразилась (графиня не видела, как это произошло) в чудовищно скрюченную старую карлицу с громадными глазами на желтом обвисшем лице, которая с пеной ярости у рта двинулась на костылях к графине; с каждым мигом гримасы и ужимки ведьмы становились все отвратительней; наконец она с воплем упала в судорогах к ногам графини и превратилась в гигантскую змею с гребнем и подрагивающим языком. Внезапно на месте готовой к нападению змеи графиня узрела своего мужа — бледный, он прижимал к губам палец, указывая на необходимость по-прежнему хранить молчание. Затем он улегся на пол и стал вытягиваться в длину, пока не достиг макушкой одного конца обширного помещения, а пятками — другого.

Ужас овладел графиней. Злосчастная дама издала отчаянный крик, вслед за чем замок со всем, что в нем было, в одно мгновение погрузился на дно озера.

Но раз в семь лет ночью граф Десмонд со свитой появляется наверху и озеро пересекает кавалькада теней. Белая лошадь графа подкована серебром. В эту ночь граф может ездить до рассвета, и ему нужно использовать это время с наибольшей пользой, потому что, пока не износятся серебряные подковы его скакуна, сохранят свою силу чары, которые удерживают графа с его замком на дне озера.

Когда мисс Энн Бейли была маленькой, еще был жив человек по имени Тиг О’Нил, который рассказывал одну странную историю.

Он был кузнец, и кузница его стояла у подножия холма, что возвышается над озером, — там, где проходит одинокая дорога в Кахир-Конлиш. Однажды лунной ночью Тиг О’Нил задержался в кузнице допоздна в полном одиночестве. На многие мили вокруг все затихло и погрузилось в сон, лишь звенел молот в кузнице да отсветы огня из открытой двери скользили по кустам на той стороне узкой дороги.

Прервав ненадолго работу, кузнец услышал звон многочисленных копыт и понял, что вверх по крутой дороге к кузнице движутся всадники; Тиг встал в дверях как раз вовремя, чтобы увидеть джентльмена на белой лошади, одетого в платье незнакомого фасона. За джентльменом следовала конная свита в такой же странной одежде.

Судя по стуку и звону, сопровождавшему их приближение, всадники взбирались на холм бешеным галопом; рядом с кузницей они замедлили шаг, а джентльмен на белой лошади (вид у него был сердитый и надменный, как у важной персоны, привыкшей повелевать) натянул поводья и остановился у дверей.

Он — как и прочие, кто его сопровождал, — не проронил ни слова, но лишь указал вниз, на одно из копыт своей лошади.

Тиг наклонился и, подняв лошадиное копыто, разглядел, что подкова на нем серебряная и местами сделалась уже не толще шиллинга. По этому признаку Тиг в то же мгновение понял, с кем имеет дело, и отпрянул, испуганно бормоча молитву. Горделивый всадник, на лице которого выразились мука и ярость, внезапно взмахнул рукой, и в воздухе просвистела, как показалось Тигу, плеть; удар обжег кузнеца холодом, словно тело его надвое рассекла сталь. Но ни шрама, ни раны Тиг впоследствии у себя не обнаружил. Вся кавалькада сорвалась с места и пустилась в галоп; под холмом она исчезла, со свистом разрезав воздух, подобно пушечному выстрелу.

Это был граф. Он испробовал одну из своих обычных уловок, чтобы заставить кузнеца с ним заговорить. Ведь, как хорошо известно, граф добивается того, чтобы кто-нибудь к нему обратился: от этого заклятие ослабеет или же спадет раньше срока. Но что станется с человеком, который поддастся на графскую хитрость, никто не знает.