Для спящих ночь, для стражи день…

Глава 24. ЗВАНЫЙ ОБЕД.

Несмотря на то что внезапное отключение сознания миссис Оутс привело Элен в состояние шока, слова сестры Баркер немного успокоили ее. Словно порыв ветра, они смели все подозрения.

Никто не подсыпал миссис Оутс снотворное, просто ее благие намерения оказались бессильными перед искушением.

— Как же она смогла достать бренди? — спросила Элен. — Я уверена, что она была не в состоянии это сделать.

Сестра Баркер, встав на табурет, протянула руку и достала бутылку с верхней полки стеллажа.

— Вы забываете, что не все женщины такие недоростки, как вы, — сказала она. — Миссис Оутс ниже меня, но руки у нее длинные, как у гориллы.

Элен закусила губы, поняв, как ее провели.

— Можете считать меня последней дурой, — сказала она, — но я поверила ее обещанию. И все равно, она не тронула бренди. Бутылка еще наполовину полная.

Презрительно фыркнув, сестра Баркер вынула пробку, понюхала содержимое, налив немного на тыльную сторону ладони.

— Водичка, — заметила она.

Элен с упреком посмотрела на миссис Оутс, похрапывающую на столе.

— Что мы будем делать с ней? — беспомощно спросила она.

— Оставим здесь.

— Может быть, сделать ей холодный уксусный компресс на лоб? — настаивала Элен. — Ведь ей очень неудобно, и, по-моему, у нее температура.

— Никаких компрессов! — отрезала сестра Баркер. — Она подвела нас, и нам некогда с ней возиться. Она не человек, а просто мусор. Давайте поужинаем. Я не обедала и прямо падаю от усталости. Принесите поднос в мою комнату, мы поедим там.

Хотя в словах сиделки был намек на возможное примирение, Элен чувствовала себя, как новобранец перед сержантом.

— Чего бы вам хотелось? — послушно спросила она.

— Холодного мяса, картофеля, сыра, маринованных огурчиков. Сделайте побольше сандвичей и заварите покрепче чай. Помните — мы не должны уснуть.

— Вы действительно думаете, что нам грозит опасность?— дрожащим голосом спросила Элен.

Сестра Баркер внимательно посмотрела на нее:

— Да уж, ничего не скажешь, повезло же мне на компанию. Вы глупая, а глупый человек вдвое опаснее любого подлеца. Вы умеете считать?

— Конечно.

— Тогда считайте. В обед здесь было девять человек. Сейчас осталось только двое. Скольких мы недосчитались?

— Семерых, — прошептала Элен, только сейчас осознав это.

Сестра Баркер с мрачным удовлетворением облизнула губы и спросила:

— И вы понимаете, что это значит? Это значит, что он все ближе к нам.

Хотя Элен была уверена, что сиделка хочет еще больше напугать ее, она почувствовала, как у нее упало сердце, когда женщина вышла из кухни. Несмотря на недоброжелательность сестры Баркер, ее общество было лучше, чем одиночество.

Катастрофы, следующие одна за другой, настолько ослабили способность девушки сопротивляться страху, что она боялась оставаться одна. Каждый удар ветра в плохо закрепленную оконную ставню отзывался эхом в ее сердце. Здесь, в полуподвальном этаже, буря звучала приглушенно, но сад был ближе. Кусты били по стеклу, словно скрюченные пальцы, а их ветви извивались, как щупальцы, будто подражая подводным чудовищам.

«Он хочет ворваться в дом, — думала Элен. — Предположим, в доме есть какой-то неизвестный мне потайной ход. Кто угодно может спрятаться между лестницами или в одной из пустых комнат».

Ее единственным желанием теперь было как можно быстрее оказаться вместе с сестрой Баркер. Пока закипал чайник, она приготовила сандвичи, но есть уже не хотелось.　

Элен торопливо поставила тарелки с сандвичами на поднос и вернулась в свою полуподвальную гостиную, где кипятила чай на спиртовой горелке. Мысли ее все время путались и прерывались, словно мелодии старой шарманки.　

«Я думаю, мисс Варрен очень довольна, что ее заперли в комнате… Этого не случилось бы, будь я немного поаккуратнее… Она привела эти слова насчет привычек и характера, чтобы намекнуть мне, что я виновата… Между нами говоря, я действительно виновата… Я и никто другой».　

Немного успокоенная этим, как ей казалось, совершенно логичным выводом, Элен все же задумалась. Может быть, какое-то невидимое звено в цепи обстоятельств ускорило исход этой шахматной партии?　

Она сама со своей импульсивностью, мисс Варрен с ее эгоизмом и миссис Оутс с ее тайной страстью к спиртному — каждый представлял определенный типаж и, казалось бы, совершенно независимо от других играл свою роль. Но все шло по определенному плану, словно они были пешками в руках умелого шахматиста; какая бы причина ни вызвала ход каждой пешки, они теперь стояли на доске в позиции, выгодной для невидимого игрока.　

Чайник выпустил струю пара, и крышка захлопала, разбрызгивая кипящую воду. Элен наскоро заварила чай и быстро пошла вверх по лестнице, пугливо оглядываясь через плечо. Войдя в Синюю Комнату, она захлопнула за собой дверь.　

Пересекая тускло освещенное помещение и стараясь не звенеть посудой, Элен не слышала храпа леди Варрен. Сестра Баркер в своей комнате прикуривала новую сигарету от окурка. Когда Элен поставила поднос на стол, Баркер тотчас же начала жаловаться.　

— Я чуть не сломала палец, пытаясь повернуть ключ. — Она кивнула в сторону другой двери. — Это просто безобразие — поместить меня в комнату, смежную со спальней постороннего мужчины.　

— Раньше здесь была туалетная комната профессора, — объяснила ей Элен. — И кроме того, профессор не такой человек. Вряд ли он посетит вас сегодня.　

Она отвернулась, чтобы скрыть усмешку. Этот эпизод не только позабавил ее, но и прибавил бодрости, потому что полностью опроверг подозрения миссис Оутс. Кроме того, Элен поняла: сильные руки сестры Баркер все же не руки душителя.　

— Может быть, откроем дверь, чтобы услышать, если леди Варрен позовет вас? — спросила Элен.　

— Не позовет, — проворчала сестра Баркер. — Я ее успокоила.　

— То есть вы хотите сказать, что усыпили ее, как… как младенца?　

— Почему бы и нет? Она и есть престарелый младенец.　

— Но мне кажется, это слишком уж сурово.　

Сестра Баркер только пробормотала что-то неразборчивое, наливая себе чай, в который добавила несколько капель бренди. Элен с изумлением смотрела на женщину, которая накладывала себе на тарелку холодный картофель, паштет и толстые ломти мяса, переложив их маринованными огурчиками.　

«Этого хватило бы для любого мужчины», — думала Элен, наблюдая, как сестра Баркер очищает свою тарелку.　

Бренди немного смягчило сиделку, и она подняла бутылку, глядя па Элен:　

— Нальете себе в чай капельку?　

— Нет, спасибо.　

— Попробуйте, пока живы. Этот тип уже узнал вкус крови. Вы видели, как миссис Оутс цеплялась за бутылку? Она должна была ее допить. С тем человеком дело обстоит так же. Он словно голодный тигр с кровавыми клыками.　

Элен положила на свою тарелку ломтик сыра, от которого отщипывала кусочки.　

— Сестра, — спросила она, — почему вы так плохо относитесь ко мне?　

— Потому что вы напоминаете мне одну женщину, которую я ненавижу, — ответила сестра. — Точь-в-точь похожа на вас — маленькое костлявое создание с тонкими ножками, постоянно хихикающее, с волосами как у барашка или у дешевой куклы. Только она была блондинка.

— Почему же вы возненавидели эту блондинку? — спросила Элен, движимая природным любопытством.

— Из-за мужчины, — ответила сестра Баркер. — Это произошло, когда я только начинала работать. Он был доктор, очень умный человек, но такой маленький, что я могла бы положить его себе на колено и отшлепать.

— Противоположности всегда сходятся, — заметила Элен. — Вы были помолвлены?

Элен проявила непритворный интерес — признания сиделки пробудили ощущения ее собственного романа с доктором Перри.

«Странно, — думала Элен, склонная драматизировать положение,— мы только что познакомились и не очень доверяем друг другу, но все же собрались здесь за чашкой чая и беседуем, потому что влюблены».

— Нет, мы не были помолвлены, — ответила сестра Баркер. — Но к этому все шло. И мы бы поженились, но проклятая блондинка отняла его у меня.

— Какое безобразие! — воскликнула Элен с искренним сочувствием.

— Безобразие? — в коротком смехе сестры Баркер чувствовалась горечь. — Она разбила мне жизнь. Это был мой единственный мужчина. Больше никого не было. И никогда не будет.

— Они поженились? — спросила Элен.

— Нет, она его бросила, он ей понадобился ненадолго. Но от него осталась одна шелуха. И я была ему уже не нужна… Вот почему я ненавижу женщин, похожих на нее. И если кто-нибудь желает свернуть им шею, я только пожелаю им удачи.

Сестра Баркер посмотрела на Элен — и та съежилась словно улитка, замыкающаяся в своей раковине. Она больше не хотела рассказывать о себе и о своих надеждах, желая лишь избежать возмездия за неудачное сходство с соперницей сестры Баркер.

— Знаете, — сказала она, — у нас с вами много общего, похожая судьба. Меня мужчины никогда не замечали потому, что я такая маленькая.

Глаза сестры Баркер блеснули, и Элен поняла, что та проглотила наживку.

— Но у вас ведь роман с доктором?

— Конечно нет. Эту сказку придумала миссис Оутс. У меня еще никогда не было настоящего романа. Всегда приходилось самой зарабатывать на жизнь, и никогда не было денег на красивые платья.

— Это правда? — настаивала сестра Баркер.

Элен кивнула, вспомнив свою заброшенность и бесчисленные унижения, которые ей пришлось вытерпеть, когда она была подростком. И сестра Баркер, внимательно глядя на нее, поверила, несмотря на ее сходство с роковой блондинкой.

В этот момент Элен казалась ей недоразвитой замухрышкой, никому не нужной, ничего не умеющей, — ни чьей. Если ее убьют, никто о ней и не вспомнит, никто о ней не пожалеет. Освободится еще одно рабочее место.

Теперь сестра Баркер уже не чувствовала злобы к этому ничтожеству, только презрение.

Она снова взяла бутылку бренди, и Элен протестующе вскрикнула:

— Пожалуйста, не надо!

— Вы полагаете, я свалюсь с ног от ложки бренди?— огрызнулась сиделка.

— Дело не в этом. Но после того, что случилось, я боюсь: не подсыпано ли в бренди снотворное.

— Если так, вы останетесь совсем одна. Рискнем, — поднеся к губам чашку, сестра осушила ее одним глотком Меня это устраивает, — продолжала она. — Когда он явится, то примется прямо за вас. Если я вмешаюсь, он расправится и со мной.

— Я вас не брошу, защищу! — крикнула Элен. — Нас осталось только двое! Если с вами что-нибудь случится, я сойду с ума от страха.

— В это трудно поверить, — злобно сказала сестра Паркер. — Вы слабое звено. Вы подставите меня лишь бы спасти свою шкуру.

Спорить дальше было бесполезно. Элен, окончательно потерявшая аппетит, сидела и смотрела, как сиделка завершает свой ужин. Это был удручающе медленный процесс, потому что сестра Баркер перемежала каждый глоток затяжкой.

Маленькая комната была вся затянута дымом, и гигантская белая фигура сиделки виднелась словно сквозь туман. Иногда уставшие глаза Элен воспринимали ее как расплывающееся облако. Воздух был влажным и горячим, как в джунглях.

«Я не должна засыпать, — в отчаянии подумала Элен. — Если я отведу от нее глаза, она испарится».