Для спящих ночь, для стражи день…

Глава 19. ПЕЙ ДО ДНА.

Увидев миссис Оутс в таком состоянии, Элен замерла. Ей показалось, что она переживает кошмар наяву. За несколько часов все изменилось. Не верилось, что она находится в той самой уютной кухне, где еще недавно пила чай.

Сейчас здесь было не только неуютно и грязно, но и темно, потому что кухню уже не освещали пляшущие языки пламени в камельке. Крошки и яичная скорлупа были .разбросаны по столу, не покрытому скатертью. Даже рыжий кот покинул свое место на ковре, избрав более спокойную атмосферу пустой гостиной.

Но худшей из перемен была перемена в самой миссис Оутс. Некрасивая, почти уродливая даже в лучшие времена, она утратила свое решительное выражение, которое искупало грубость ее черт. Глаза потеряли живость, и губы, всегда плотно сжатые, сейчас расплылись в идиотской ухмылке. Когда Элен сообщила ей последние новости, она приняла их с таким безразличием, что девушка стала сомневаться, поняла ли миссис Оутс, что все их защитники дезертировали.　

«Нет ничего хуже пьяной женщины», — подумала она.　

Ей пришло в голову, что и в этой области мужчины сохраняют первенство. Женщины достигли относительного равенства во многом другом, но если мужчина навеселе мог быть забавным или даже блестящим, то женщина лишь впадала в животное состояние.　

Но хотя Элен было неприятно смотреть на распухшее и покрасневшее лицо миссис Оутс, она поняла, что та еще что-то соображает. Поскольку положение еще не было катастрофическим, имело смысл воззвать к ее чувству долга, чтобы она пришла в себя.　

— Выпили за мое здоровье? — спросила она.　

Миссис Оутс сделала невинное лицо:　

— Ну и что? Выпила пивка, мне на него дают денежки. Кто мне может запретить? Но ни капли крепкого.

— Странно. — Элен принюхалась. — Мне показалось, что я чувствую запах бренди. — Вот не везет, — вздохнула она. — Я бы сама немного выпила, чтобы приободриться после всех неприятностей.　

Она наблюдала, как отражаются противоречивые чувства на покрасневшем лице миссис Оутс. Ее природная доброта боролась с жадностью и недоверием. В конце концов победило добро.　

— И вы выпьете, моя бедная девочка, — заявила она.　

Нагнувшись и засунув голову под стол, она выудила у себя из-под юбки бутылку бренди, которую с торжествующим видом поставила на стол.　

— Наливайте, — сказала она, как гостеприимная хозяйка. — Тут еще вполне достаточно.　

— Откуда вы ее взяли? — спросила Элен.　

— Из подвала, когда хозяин пошел смотреть на термммоммм…　

Пока миссис Оутс со свойственным ей бульдожьим упрямством продолжала бороться с трудным словом, Элен протянула руку к бутылке.　

— Вы уже выпили почти половину, — заметила она. — Может, лучше оставить немножко на завтра?　

— Нет, — торжественно заявила миссис Оутс. — Я не люблю отхлебывать, я должна пить большими глотками. Я всегда допиваю бутылку.　

— Но вы опьянеете, и тогда мисс Варрен вас прогонит.　

— Ни за что не прогонит. Я пила и раньше. Хозяин говорит только, что надо убирать искушение у меня с дороги, чтобы это не повторялось.　

Элен слушала ее с тревогой и разочарованием игрока, принявшего тройку за козырного туза. Миссис Оутс временно утратила очень ценное качество — чувство ответственности.　

Было совершенно очевидно, что миссис Оутс нисколько не опасалась за свое будущее: семейство Варрен слишком ценило ее услуги, чтобы придавать какое-нибудь значение случайным оплошностям.　

— И все же оставьте хоть капельку на завтра, — попросила Элен, когда пальцы миссис Оутс плотно сомкнулись вокруг горлышка бутылки.　

— Чтобы Оутс нашел бутылку? Черта с два! Он узнает, что я выпила без него, и отнимет бутылку, да еще и станет меня упрекать. Нет. Я спрячу ее в единственном надежном месте.　

— Какое безобразие, что ваш муж ушел из дома, — довольно бестактно пожаловалась Элен. — Почему это должно было случиться именно сегодня?　

Миссис Оутс визгливо засмеялась и хрипло сказала?　

— Это я сделала. Я отнесла пудинг в спальню, где сиделка была занята с леди Варрен, и всего-навсего отвинтила крышку у баллона с кислородом, когда ставила тарелку на стол.　

— Кто это вас надоумил? — выдохнула Элен.　

— Вы и надоумили. Вы сказали, что от этого зависит жизнь леди. Но если бы это не сработало, я бы придумала какой-нибудь другой способ избавиться от Оутса.　

Сидя напротив миссис Оутс, которая осушила еще один стакан, Элен чувствовала себя все более подавленной, словно во власти кошмара. Ей казалось, что против нее существует заговор, но, обдумывая снова и снова все случившееся, она не могла обнаружить за всем этим чьей-либо злой воли.　

Не было ничего особенного в том факте, что миссис Оутс захотелось выпить, и совершенно естественно, что муж пытался бы удержать ее от этого; отсюда следовало тоже совершенно естественно, что ей пришлось напрячь свое воображение, чтобы убрать его с дороги.　

Той же логикой отличалось и развитие событий, которые привели к бегству молодежи, Стефан Райс любил свою собаку и не мог стерпеть ее изгнания, Симона вела себя как и подобало избалованной женщине, чьи желания не были удовлетворены. Профессор также не мог поступить иначе — Ньютон должен был последовать за своей женой.　

Все началось с мелочей, ответственность за которые равномерно распределялась между всеми домочадцами.　

Очень неудачно, что Стефан привел собаку в дом, и еще более неудачно, что он не посчитался с предубеждением мисс Варрен против животных. Очень жаль, что профессор был неосторожен, но вряд ли он мог предположить, что у миссис Оутс хватит храбрости совершить кражу у него под носом.　

Элен вынуждена была признать, что и она приложила руку к тому, что события развивались так странно. Ведь это она просила доктора Перри сказать, что состояние леди Варрен чрезвычайно тяжелое, и ее необдуманное высказывание относительно кислорода вдохновило миссис Оутс.　

И все же, успокаивая себя этими доводами, Элеи была полна страха. Что-то двигалось ей навстречу — что-то медленное, но огромное, заставляющее события развиваться по своей воле, и она была не в силах помешать этому неведомому или хотя бы приостановить его.　

Эту цепь кажущихся случайностей нельзя было приписать только слепой судьбе. Ход событий, казалось, был естественным, неестественной была лишь та сложность, с которой они переплетались. Весь процесс протекал слишком гладко и словно по заранее составленному плану. Время событий было рассчитано с таким совершенством, словно за всем этим скрывался гениальный мозг, руководящий тщательно обдуманной операцией.　

Видя, как миссис Оутс постепенно превращается из разумной и решительной женщины в пьяную развалину, Элен решилась на отчаянный поступок.　

— Отдайте мне бренди! — крикнула она, схватив бутылку.— Как вам не стыдно!　

Она поняла свою ошибку, когда на нее обрушилась ярость миссис Оутс.　

— Ну-ка положи обратно! — завопила та.　

Элен, делая вид, что шутит, побежала к двери. Миссис Оутс преследовала ее.　

— Ну, не глупите, — старалась она успокоить женщину, крепко прижимая к себе бренди. — Опомнитесь!　

Миссис Оутс, задыхающаяся, с покрасневшими глазами, загнала ее в угол кухни, вырвала из рук бутылку и дала пощечину.　

Покачнувшись от удара, Элен едва не упала, а миссис Оутс схватила ее за плечи и буквально вытолкнула из кухни.　

— Выметайся отсюда! — кричала она, захлопывая дверь. — И чтобы я тебя здесь больше не видела!　

Элен поняла, что ей понадобится помощь. Она постеснялась обратиться к профессору и отправилась в библиотеку. Мисс Варрен, сгорбившаяся над книгой, встретила ее не очень любезно.　

— Я надеюсь, мисс Кейпел, вы оставите меня в покое хоть ненадолго, — сказала она.　

— Нет, — возразила Элен. — Это очень важно. Миссис Оутс пьяна.

Мисс Варрен недовольно нахмурилась и посмотрела на часы.　

— Ничего страшного, — спокойно произнесла она. — Проспится и завтра примется за работу, как обычно.　

— Но она еще не напилась до потери сознания,— настаивала Элен. — Если бы вы с ней поговорили сейчас, то могли бы остановить ее.　

— Я не буду спорить с полупьяной женщиной,— сказала мисс Варрен, — а работа моего брата слишком ответственна, и его нельзя отвлекать. Самое разумное для вас — не вмешиваться… Такое случалось и прежде.　

Мисс Варрен снова взялась за книгу, показывая, что разговор окончен.　

Чувствуя себя весьма скверно, Элен побрела по коридору в холл. Однако, увидев телефон, она немного приободрилась. Вид аппарата напомнил ей, что хотя ей кажется, что она абсолютно одинока, словно выброшенный на необитаемый остров человек, все же дом не потерял связи с цивилизацией.　

«Я позвоню в бар, — решила Элен. — Надо выяснить, где Симона. А потом позвоню доктору Перри».　

Тревожное ожидание охватило Элен, когда она сняла трубку. В такую бурю валились телеграфные столбы, ломались деревья, может быть, рушились дома. Столько всего происходило в эту ночь, что Элен боялась, как бы не прервалась телефонная связь.　

Она очень обрадовалась, услышав голос, который с сильным уэльским акцентом уведомил ее, что говорит мистер Вильямс — владелец бара.　

Затем мистер Вильямс сообщил ей, что мистер и миссис Варрен прибыли благополучно и останутся на ночь в меблированных комнатах при его заведении. Он добавил, что мистер Райс ушел вместе со своей собакой сразу же по их прибытии, вероятно, для того, чтобы освободить комнату для молодой леди Варрен.　

— Куда же он пошел? — спросила Элен.　

— В дом приходского священника. Он сказал, что священник наверняка устроит его на ночь, потому что любит собак.　

Вооруженная семейными новостями, которые должны были послужить ей извинением, если ее застанут у телефона, Элен позвонила доктору. Он немедленно снял трубку. Голос его звучал устало и без особого энтузиазма,　

— Только не говорите мне, что у старухи припадки. Имейте совесть. Я только что сел ужинать.　

— Я хочу посоветоваться с вами,— сказала Элен.— Я могу просить об этом только вас.　

Элен изложила создавшуюся ситуацию. Но в конце своего рассказа ей не удалось убедить даже саму себя в серьезности своего положения. Ей показалось, что она преувеличивает, придавая слишком большое значение мелочам.

Видимо и доктор подумал также.　

— Да, веселое дело, — сказал он. — Но тут уж вы бессильны. Не дразните больше миссис Оутс.　

— Но я хочу, чтобы она протрезвела. Я ведь совсем одна, — пожаловалась Элен.　

— Вы боитесь?　

— Н-нет, — нерешительно ответила она.　

— Потому что, если вы боитесь, я немедленно иду к вам.　

Как он и ожидал, Элен отказалась. Доктор Перри проголодался, промок и устал как собака, и, несмотря на его любезное предложение, в данный момент огонь в камине и трубка значили для него больше, чем самые прекрасные глаза.　

— Я знаю, что в таком доме, похожем на сторожевую вышку, не очень-то уютно в бурю, — сказал он. — Но прочитайте парочку молитв, и все будет в порядке. Конечно, сегодня вечером вы переволновались и, естественно, чувствуете себя одиноко, раз все они ушли. Но все же кое-кто остался. Закройте все двери и окна и ничего не бойтесь.