Для спящих ночь, для стражи день…

— Сиделка ушла? —спросила леди Варрен.　

— Завтра уйдет, — ответила Элен.　

— Быстрая работа! Я живо их прогоняю. Я их ненавижу. Вечно моют лицо… Не двигайся, девочка, я хочу тебя рассмотреть.　

Элен невольно подумала о спрятанном револьвере и, желая узнать как можно больше, решила затронуть эту тему:　

— Миссис Оутс рассказывала мне, что вы любили охотиться.　

Бросив на Элен быстрый взгляд, леди Варрен ответила:

— Да. Я много охотилась. А ты охотилась когда-нибудь?　

— Нет. Я считаю, что это жестоко.　

— Но мясо-то вы все едите. Если бы каждому приходилось добывать себе мясо, девять десятых человечества стали бы вегетарианцами через неделю… Я знала свое дело. Я никогда не ранила. Я убивала.　

— Но вы отнимали жизнь.　

— Да. Я отнимала жизнь. Но я никому не дала жизнь, слава Богу… Выйдите из моей комнаты!　

Элен вздрогнула и повернула голову в том направлении, куда указывал палец леди Варрен. В комнату вошла сестра Баркер. Не говоря ни слова, она направилась туда, где лежали ее вещи, и закрыла за собой дверь. Прислушиваясь, Элен различала ее шаги, звук выдвигаемых ящиков шкафа и комода. По всей вероятности, сиделка решила выполнить свою угрозу и укладывала вещи. Сидя в душной комнате, Элен томилась мрачными подозрениями.　

Много лет назад в этом доме были убиты две девушки. Но убийцу так и не нашли. Коронер в своем вердикте ограничился туманными предположениями.　

«Она не совсем нормальная, — думала Элен, беспокойно глядя на кровать. — Предположим, это она убила тех девушек, и ее муж узнал. Может быть, она убила и его, для того чтобы он никому не смог рассказать…»　

Вдруг девушка заметила, что в соседней комнате стало тихо. Она вспомнила, что в туалетной стоит диван, и это внушило ей слабую надежду: возможно, сестра Баркер решила отложить свой уход до завтра и легла отдохнуть. Зная, что она так близко, Элен немного успокоилась. Вспоминая о событиях сегодняшнего вечера, она поняла, что нынешнее положение является логическим результатом ее собственного глупого поведения, ведь сестру Баркер специально выбрали для того, чтобы ходить за трудной больной, с которой сама Элен ни за что бы не справилась.　

Девушка чувствовала себя недалекой и ни на что не годной. «Если она еще не спит, пойду и скажу, что вела себя недопустимо грубо, — решила Элен. — Я попрошу у нее прощения за свою глупость».　

Бесшумно скользнув по ковру, девушка осторожно открыла дверь в туалетную, которая была сейчас не заперта и, вскрикнула. Сестра Баркер исчезла.