Одна ночь с шейхом

Глава 10

Ангелина

С ужасом смотрю в окно и наблюдаю, как темнеет. Скоро Латифа придёт за мной и отведёт меня к Мансуру.

Она уже принесла мне какое-то платье «специально для ночи с господином».

Хватаюсь за голову и думаю, что делать. Больше я ему подчиняться не стану… Может быть, если бы я тогда в гостинице дала ему отпор, сейчас бы здесь не сидела. А может, отпор ему надо было дать в тюрьме?

Меня давно бы выпустили, все рассказы про «шпионаж» были фикцией, чтобы заманить меня в ловушку!

Увидел меня в Москве и захотел в свою коллекцию.

У меня сейчас такие тяжелые мысли в голове, что, мне кажется, эти шейхи были в сговоре с ректором моего университета, который «подарил» мне стажировку.

Подхожу к окну и смотрю на небо. Что сейчас делают мои родители? Переживают ли за меня? Молятся ли? Может быть, их Бог спасёт меня из этого арабского ада?

А может, наоборот.

Он наказывает меня за то, что я переспала в гостинице с незнакомцем, теперь всю жизнь буду нести наказание в его гареме.

Беру себя в руки и вытираю слёзы. Нет, я что-нибудь придумаю. Все будет хорошо.

Наследника я точно ему не собираюсь рожать! Никаких детей! Значит, нужно как-то… сопротивляться нашей близости.

Дверь в мои покои открывается, я вздрагиваю, поворачиваюсь.

Латифа стоит в дверях и поднимает руки вверх:

— Вы ещё не готовы!

Кидается одевать меня, причесывать. Не сопротивляюсь, надо поберечь силы для «сопротивления» Мансуру. Латифа хочет нанести макияж, я запрещаю ей это делать.

Выходим из комнаты. На этот раз поворачиваем в другую сторону.

Иду как будто на казнь. Мы проходим узкий коридор, заходим в другое крыло и сразу же натыкаемся на широкую дверь.

Недалеко он меня от себя поселил…

Латифа открывает дверь и приглашает рукой меня зайти внутрь.

Делаю глубокий вдох и захожу.

Дверь за моей спиной захлопывается.

Мансур сидит на диване, на коленях у него лежит гепард в ошейнике, которого он гладит, как будто это домашняя кошка.

Наблюдаю за этой картиной, и у меня колени начинают дрожать. Мансур смотрит на меня с вызовом, говорит:

— Подойди.

Подхожу, тяжело дыша.

— Боишься? — спрашивает, поглаживая своё домашнее животное.

— Нет, — вру я.

Мансур игнорирует мой ответ:

— Я знаю ее еще котёнком, отец подарил, — говорит с любовью смотря на гепарда, а затем поднимает глаза на меня:

— И ты тоже станешь такой же послушной.

Я начинаю качать головой, именно в этот момент огромная «кошка» спрыгивает с его колен, подходит к моим ногам, я стараюсь не шевелиться.

Мне страшно. Очень-очень страшно. Гепард мне выше пояса, стоит очень близко… И это хищное животное может меня убить одним прыжком.

Мансур встаёт, берет гепарда за ошейник и выводит из комнаты через дверь.

Возвращается и встаёт напротив меня. Я говорю:

— Это же дикое животное, разве ты не понимаешь, что ему не место… Гепард должен жить на свободе.

— Ее зовут Майя, и она не жалуется. Ей готовят еду лучшие повара дворца, у неё есть клетка из чистого золота.

Я усмехаюсь:

— И ты думаешь, хорошая еда и золото может заменить свободу? Ни-ког-да!

Мансур наклоняется к моим губам, шепчет:

— Тебе стоит сначала попробовать, чтобы понять, отчего ты отказываешься. В гостинице это было только самое начало…

— Ты больше ко мне не прикоснешься! — прерываю я его речь и пытаюсь отойти назад.

А шейх, как будто специально, чтобы доказать мне обратное, кладёт руку мне на талию, притягивает к себе, а другой рукой зажимает мой затылок, чтобы было удобнее поцеловать.

Я отпихиваю его со всей силы, не открываю рот и пытаюсь вертеть головой, чтобы «сбросить» его поцелуй. Ничего не получается.

Мансур очень сильный, я для него как пушинка.

Но я не собираюсь сдаваться, когда он пытается снять с меня платье, уворачиваюсь и царапаю ему лицо. Не замечает, продолжает начатое.

Поднимает меня на руки уже полуголую, несёт на свою широкую кровать, где поместятся человек десять…

Тут уже я не выдерживаю и начинаю кричать и бить его из последних. сил.

— Перестань! Я завяжу тебе руки! — рычит Мансур.

— И возьмёшь меня силой? — кричу ему в ответ.

— Нет. Все твое сопротивление напускное, ты уже была со мной и готова, — проводит рукой по моему животу так, что по спине начинают бежать мурашки.

Я начинаю реветь от беспомощности, наверное, все чувства, которые копились долгое время, выливаются из меня одной большой волной слез.

Мансур недовольно останавливается, нахмурившись, приказывает:

— Перестань! Ты уже стала моей!

— Я сделала это ради свободы! Я не буду твоей больше! Одна ночь не превратится в тысячи…

Мансур перестаёт меня раздевать, наклоняется и пальцами вытирает мои слёзы. Долго смотрит мне в глаза. Спрашивает:

— Я тебе не нравлюсь?

Он так смотрит, что врать ему почти невозможно. Но тем не менее я заставляю себя отрицательно покачать головой.

Мансур все ещё продолжает смотреть и тихо произносит что-то на арабском.

— Что ты сказал? — спрашиваю.

— Я тебе не верю. Если Аллах поселил любовь в моем сердце, то и твое не может остаться спокойным.

Я тоже приподнимаюсь от возмущения:

— Какую любовь? Это не любовь! Это же для тебя развлечение! Как гепард… Красивая игрушка.

Мансур заправляет мне выбившуюся прядь:

— Глупая. Я же хочу сделать тебя первой женой.

Хочу воскликнуть «Какая разница? Ты совсем не понимаешь?»

Но Мансур трогает меня за волосы и мне так приятно его прикосновение, что я закрываю глаза.

А потом чувствую, как его губы прикасаются к моим.

Он нежно целует меня.

А я (потерявшая рассудок!) отвечаю на его поцелуй…