Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы...

Глава 9.

- Первый раз на “Сапсане”?

Милена Константиновна кивнула, удобно устроившись в самом комфортабельном кресле в мире. Домой бы ей такое, нет, не домой, на работу. “Век бы сидела и не вставала” - мелькнула в голове Тося Кислицына.

- А вы? - спросила она, так как надо ж было хоть что-то спросить.

- Я - да, часто. Но мне больше самолётом нравится, и по времени выгоднее, да и вообще я летать люблю.

- А я вот боюсь. И на самолётах ещё ни разу не летала.

Брови Дмитрия Николаевича взметнулись вверх:

- Да вы что??? Ну это обязательно нужно пережить… Знаете как здорово, когда в момент взлёта у тебя всё внутри сжимается и прям вот у самого горла, - он показал рукой где именно, - всё схватывает, а потом каааааааааааааааак ухнет вниз… Ммммм, непередаваемые ощущения! А когда в турбулентность попадаешь - это же вообще экстаз чистой воды!! Жизнь перед глазами, как скоростной болид, проносится, пятой точкой к креслу прижимает, а потом в следующий момент подбрасывает, а если не пристёгнут, так и вообще можно головой обшивку пробить и фюзеляж продырявить, а там знаете ли минус сорок…

Дмитрий Николаевич заливал по полной, с удовольствием замечая, как глаза Милены Константиновны становились всё больше и больше, и как побелели пальчики, вцепившись в подлокотники. Он остановился.

- Милена Константиновна! Милеееее-наааа, вы меня слышите? Я пошутил, прошу меня простить. - Он положил свою руку поверх её и пытался оторвать от ручки кресла, но та крепко в неё вцепилась.

- Шутки у вас, знаете ли, “за триста”, - выдохнула Милена Константиновна и убрала руку, - хорошо что мы не в самолете. И вы мой начальник.

- А если б я не был вашим начальником? Тогда что? - хитро прищурился Дмитрий Николаевич: “Вот это уже интересно!”

- Стукнула бы вас чем-нибудь не слишком тяжелым за подобные шуточки, вот что. Можно подумать, вы сами ничего не боитесь.

Дмитрий Николаевич с удивлением наблюдал за метаморфозой своей спутницы - когда страх и ужас вдруг перешел почти что в злость.

- Не надо меня бить по голове, это мое больное место! - спародировал он героя известного фильма и шуточно схватился за голову.

Милена Константиновна рассмеялась, и обстановка разрядилась.

Очень кстати возле них возникла девушка-проводник с тележкой, одна из тех, кто обходил сейчас всех пассажиров.

- Что желаете? Кофе, чай?

- Мне кофе, пожалуйста, - улыбнулась ей Милена Константиновна: “Хотя наверняка так себе кофеек-то. Но надо проснуться. Еще не хватало уснуть снова, да еще рядом с ним”.

С “ним” было хорошо. Неожиданно спокойно и уютно, что ли. Даже несмотря на дурацкие шутки. Хотя.. Что-то в этом было. Забавный он. Да и извиняться умеет, это главное. Ей вдруг захотелось расслабиться и ни о чем не беспокоиться, ну хоть эти четыре часа. Пусть он все решает, ему по должности положено. Получив от проводницы загадочный бумажный пакет и стаканчик с кофе, Милена Константиновна откинула столик и поставила все на него.

Кофе оказался очень даже ничего, а внутри пакета был кексик, яблоко и магнитик. Хмыкнув, она засунула безделушку в сумку и принялась есть, периодически поглядывая на табло. Скорость пока была небольшой. Ну как небольшой - около ста пятидесяти километров, но это было неинтересно и знакомо. Двести пятьдесят, вот что ей хотелось испытать! Никогда не летавшей на самолете, Милене Константиновне было ужасно любопытно на земле понять, каково пассажирам лайнера, что взлетает к небесам?

А поезд шел себе, ничего не зная о желаниях Милены Константиновны поскорее “взлететь”, то и дело сбрасывая скорость на подходе к переездам или к станциям. Максимальная скорость, что она видела на табло - это 190 километров. “Еще хочу!”, - вспомнила она мульт из детства. Но ее желания ничего не значили, поэтому она, поудобнее устроившись в кресле, стала смотреть в окно на пробегающие поля, деревни и дороги и слушать голос Сапсана, который что-то ей напевал, убаюкивая….

Стучат, стучат колёса,

Торопят, гонят жизнь.

Не прячься и не бойся,

Покрепче лишь держись.

Желание забраться

Туда, где высоко,

Заведомо сбываться

Не будет так легко.

Придётся расстараться,

И руки замарать,

Коль хочешь покататься,

Сумей завоевать.

Попробуй не свалиться

И с рельсов не сойти.

В потёмках заблудиться

Немудрено в пути.

Стучат, стучат колёса,

Рождая сердца стук,

Писатель пишет прозу,

Поэт же ждёт разлук...

...Бронепоезд «Миллениум» периодически пробуксовывая, медленно взбирался в гору, то и дело откатывая назад, но с упрямством козы-дерезы возвращался и делал очередной рывок наверх. Милена Константиновна не жалела ни себя, ни угля, который со скоростью света влетал в топку бронепоезда, гонимый полотном совковой лопаты, черенок от которой яростно потирал нежнейшие ручки хозяйки жизни.

Она то и дело выглядывала через иллюминатор в открытый космос и дёргала за гудок паровоза, оглашая о своём прибытии. Но рельсы так и не кончались, а пункт назначения не приближался, а отдалялся от неё. Тогда, закусив удила, коза-дереза в очередной раз подбрасывала в топку дров и раздувала огонь противоречий. Он веселился и плясал в лукавых глазах Милены Константиновны, и языком своим доставал до Луны.

Когда же наконец закончилось всё топливо и сломалась последняя лопата, она огляделась вокруг и увидела себя у подножия горы. На вершине с гордым лицом стояла коза-дереза и звонким эхом оглашала надетые на рога небеса одной дотошной нотой «Мииииииииии!»… Через мииииинуту Миииииилена Константиновна уже пела голосом Анжелики Варум "Ля-ля-фа"...

- Милена Константиновнааа! Доброе утро!

Она открыла глаза и обнаружила свою голову на плече у Дмитрия Николаевича. Щеки моментально вспыхнули, и она резко от него отодвинулась.

- Простите меня, пожалуйста, не знаю, как так вышло. Кошмар просто. Пропустите меня, пожалуйста, я схожу умоюсь.

- Пожалуйста, - сказал Дмитрий Николаевич, вставая и пропуская Милену Константиновну. Потом сел на своё место и смотрел ей вслед, как она шла по салону меж рядов кресел. Оценил вид сзади ещё раз, ему всё очень нравилось. И тут он заметил, как рядом с соседнего кресла какой-то сопливый подросток чуть башку себе не свернул, провожая девушку взглядом. Дмитрий Николаевич смотрел на него в упор до тех пор, пока пацан не заметил его пристального взгляда. Тот ухмыльнулся, законопатил себе уши эйрподсами и ушёл в себя.

***

Туалеты тут тоже были совсем другими. Но сейчас ей было не до удивлений. Ей было так стыдно, хоть плачь. “Уснуть на его плече, это ж надо было так!” - Милена Константиновна постучала себя костяшками пальцев по лбу. “Как ему теперь в глаза смотреть будешь, а?” - спросила она свое заспанное ошалелое отражение. Отражение скорчило непонятную гримасу, Милена Константиновна долго плескала себе в лицо ледяной водой. Помогло, появился румянец, взгляд прояснился. Причесавшись и подправив макияж, она решительно вышла из кабинки и пошла обратно, на свое место...

Смелость, безумие или расчёт,

Жизнь из-под камня не потечёт,

Не потеряешь его, не найдёшь.

Пользы не будет тебе ни на грош.

Смелость, безумие выставит счёт -

Это и есть главный жизни расчёт.

Не побоишься, пойдёшь, упадёшь,

Встанешь, посмотришь — и тут же найдёшь!..

Глава 10.