Его дерзкая горничная

Глава 9

Данте и Алисия побежали в укрытие. Они бросились в каменную хижину, стараясь отдышаться.

— Я уезжаю сегодня вечером, — снова предупредил он, снимая с нее ужасный бюстгальтер, но Алисии было наплевать. Еще никогда она не была так счастлива.

Казалось, они играли в пейнтбол — настолько красным был песок, которым они испачкались. Данте поглаживал ее упругие круглые груди, и в относительно прохладной хижине снова стало жарко. Алисия стыдилась только своего нижнего белья. Обнажившись, она осмелела. Стянув с себя трусы, она почувствовала себя так, словно вырвалась из кокона. Она тряхнула влажными волосами, залезла в глубокую старую раковину, больше похожую на корыто, и попросила воды.

— Не трать воду попусту, — предупредил он, потому что ее было немного.

Они встали рядом друг с другом. Данте повернул ручку, и на них полилась горячая вода.

— Как в роскошном отеле, — сказала Алисия, привыкшая к холодному душу, и начала ополаскивать волосы.

Данте умывался, и она смотрела, как тщательно он промывает шелковистые черные волосы.

— Помой грудь, — произнес он, и она посмотрела на свои сморщенные соски и увидела песок.

Данте помылся и, повернув Алисию спиной к себе, стал смывать песок с ее спины и ягодиц. Наконец она повернулась к нему лицом и крепко поцеловала в губы.

Он подошел к рюкзаку, которого она раньше не заметила, и достал оттуда бутылку воды. Они немного попили. Потом он вынул спальный мешок и расстелил его на полу. Все происходящее казалось обыденным и естественным.

— Ты уверена? — снова спросил он. — Ты можешь пожалеть…

— Лучше сожалеть, — прервала она его. — Я хочу, чтобы ты был у меня первым, Данте.

Даже сейчас их тела покрылись потом от жары.

— Твоя кожа, — сказал он так, будто никогда раньше не видел ее.

Он поглаживал ее талию кончиком пальца, а потом осторожно поцеловал. Его прикосновения и поцелуи казались Алисии издевательством, потому что он отворачивал голову в сторону, когда она хотела его поцеловать, и продолжал ласкать ее грудь. А потом он подарил ей настоящее блаженство, медленно втянув ее соски себе в рот.

Коснувшись рукой его члена, Алисия посмотрела вниз и задалась вопросом, как он вообще сумеет войти в нее.

— Куда ты? — простонала она, когда он потянулся за пиджаком и коробкой с презервативами.

Алисия надула губы, когда он надел презерватив. — Почему ты выбрал синий?

— Разве ты не хочешь меня? — Он улыбнулся на ее вопрос.

— Ты знаешь, что я хочу.

Они снова начали целоваться, а потом он приподнялся на локтях, и она подняла ногу. Он вошел в нее, и она напряглась и закричала от боли.

Данте отпрянул от нее.

— Не уходи, — сказала она.

Он попытался еще раз, но ей снова стало больно. Они подождали какое-то время, лаская друг друга, и наконец стали одним целым.

Алисия старалась отдышаться и ждала, когда отступит боль, хотя страстно хотела больше удовольствия. Он медленно двигался внутри ее, нежно целуя ее лицо. Она обхватила ногами его торс, чувствуя, что отныне никогда не будет одинокой.

Не было ничего, что могло бы разлучить их. Он приподнялся на руках и посмотрел на нее, словно подводя к самому краю, до которого она пыталась добраться. И тут она ощутила, как все напряжение ушло, и ее накрыло блаженством.

Данте рухнул на нее. Было слишком жарко лежать вот так, с ним сверху, но они стали едины. Она постаралась вздохнуть, и он приподнялся.

— Пути назад нет. — Он смотрел на нее, а она ликовала, потому что думала, что все еще впереди. Но она неправильно его поняла.

— Монашки все равно бы узнали, — сказала она.

— Нет.

— Поверь мне…

Они стояли бок о бок в горячем, влажном воздухе, и он старался расчесать пальцами ее волосы. — Ты обгорела. — Он провел рукой по ее плечу. Ветер все еще завывал, но дождь, казалось, стих. Алисия прислушалась, а потом взглянула на Данте. — Может, мне вернуться к себе? — спросила она, не желая этого.

— Да, — сказал Данте. — Проводить тебя до церкви?

«Неверный ответ, Данте!»

— Я могу приехать. — Она погладила рукой его щеку.

— Куда?

— В Рим. — Она постаралась, чтобы ее голос не дрожал. — Меня здесь ничего не держит и… Она умолкла, когда он убрал ее руку со своей щеки.

— Там тебя тоже ничего не держит, Алисия. — Он закрыл глаза. — Я знал, что ты пожалеешь об этом.

— Я ни о чем не жалею. — Она с трудом совладала с эмоциями. — Но я не хочу прощаться с тобой без надежды увидеть тебя снова.

— У меня нет никаких перспектив, — сказал он.

— Мне все равно.

— Алисия, мне никто не нужен. Ты меня понимаешь? Я как моя мать…

— Нет! — Она не поверила ему ни на мгновение. — Неужели ты хочешь остаться без семьи? Ты хочешь, чтобы тебя похоронили в одинокую могилу?

Он начал одеваться.

— Моя мать хотела, чтобы ее похоронили вдали от всех.

Одеваясь, Алисия вспомнила, как священник говорил, какими конкретными были просьбы матери Данте.

— Надень колготки, — сказал он.

— Слишком жарко.

— Алисия, — предупредил он, зная, в какие неприятности она попадет, если вернется с босыми ногами после того, как провела с ним время.

Она с неохотой села и натянула колготки.

— Что ты им скажешь, Алисия?

— Что я пряталась от шторма, — произнесла Алисия. — Но я не скажу с кем.

Держась за руки, они прошли через тростник, а потом Данте отпустил Алисию.

— Расстанемся здесь, — сказал он.

— Куда ты идешь?

— На кладбище. А потом я выясню, смогу ли добраться до станции автостопом. — Он посмотрел на ее обгоревшее лицо. — Надеюсь, тебе не влетит. — Я справлюсь.

Он кивнул.

— Тебе лучше уйти, а то нас могут увидеть.

— Да.

— Прощай!

Он зашагал прочь, а она все ждала, что он оглянется, передумает и вернется. Но он не оглянулся.

Его сдержанное прощание на самом деле помогло Алисии. Полное отсутствие романтики и надежды настолько прочно подвели черту под их отношениями, что она даже почувствовала облегчение.

Она устало пошла к монастырю через деревню, которая выглядела как после апокалипсиса. Изредка проезжала машина с включенными фарами и дворниками. Красные реки все еще бежали по обочинам улиц и образовывали лужи. Повсюду были поваленные деревья, вдали звучали сирены. И все же Алисия чувствовала себя спокойной, даже когда увидела, что ее ждет сестра Анжелика.

— Где ты была? — Она почти дрожала от сдерживаемой ярости. — Я жду тебя несколько часов.

— Я была в укрытии, — сказала Алисия. — Честно говоря, я думала, что настал конец света. Я никогда не видела кровавого дождя.

— Ты потеряла серьгу, дитя мое, — сказала монахиня, и Алисия коснулась ушей руками. — Это был подарок твоих родителей, да?

Если бы она вчера потеряла серьгу, ей стало бы невыносимо больно. Однако сегодня в ее жизни случилась гораздо большая потеря.

— Я переоденусь. — Алисия не стала объясняться. — Спасибо за заботу, сестра.

Данте проник в ее сердце непостижимым образом, и после их сегодняшнего запретного дня она почувствовала себя любимой и очень смелой.

Ей сказали, что она может остаться в монастыре еще на год, но теперь она подумывала отправиться в Милан, чтобы разыскать Беатриче. И еще она мечтала поехать в Рим. Ее ничто не удерживало здесь, кроме любви к Сицилии.

Но без двух друзей ей стало очень одиноко.

Ничего не произошло.

Она работала в продуктовом магазине, и к ней начал заглядывать Гвидо. Монахини улыбались.

Алисия не радовалась этому.

Она пыталась найти работу в деревне, но безуспешно, потому что не умела читать и считать. Зимой высоко в горах шел дождь, а это означало, что река выходила из берегов, и Алисия вспоминала, как однажды вода стала красной.

А потом пришла весна, и время ускорилось. Алисия стала чаще звонить в отели и агентства Милана, но ей предлагали только временную работу.

— Как твой молодой человек? — спросила однажды сестра Анжелика.

— Кто? — Алисия нахмурилась, зная, что имеется в виду Гвидо.

Она решила идти своим путем. И всякий раз, когда ее одолевали сомнения, она напоминала себе, что Данте уехал отсюда без денег и профессии.

Но тут в «детскую дверь» монастыря позвонили. Алисия этого не знала, потому что до рассвета оставался час, а она спала в своей постели. Но в дверь ее спальни постучали.

Проснувшись, она открыла дверь.

— Он твой? — Сестра Анжелика стояла в дверях с выпученными глазами и со слюной на губах. — Скажи мне сейчас же. Ребенок твой?

— Ребенок?…

— Ты скрывала его? — Монахиня нахмурилась.

Алисия была так сбита с толку, что решила, будто монахиня собирается проверить ее гардероб или у нее под кроватью.

— В тот день я видела тебя растрепанной, ты потеряла серьгу. Ты несколько часов пропадала с парнем Шинина. А девять месяцев спустя у двери появился младенец.

— Сестра, я не понимаю, о чем вы говорите…

Стояла поздняя весна, и небо уже прояснилось, когда Алисию отвели в маленькую больницу, где крики новорожденного становились все громче по мере приближения к детской.

— Он не мой, — настаивала Алисия и замерла, увидев крошечного младенца, похожего на…

— Этот ребенок — настоящий Шинина, — усмехнулась сестра Анжелика, говоря очевидное. — Во время своего короткого приезда он наверняка не терял времени даром.

Мысли Алисии путались, пока она смотрела на младенца.

— Что вы имеете в виду? — спросила Алисия, зная ответ на свой вопрос.

Злобные слова сестры Анжелики стали острым ножом в ее сердце.

— Похоже, ты такая же, как все женщины.

Алисия просто стояла и пялилась на орущего младенца. Она думала, что близость с Данте имела значение для них обоих.

— Не стой так, — упрекнула ее сестра Анжелика. — Его нужно кормить.

— Я не могу.

— Перестань! Ребенок не виноват. Я приготовлю бутылочку со смесью, а потом буду готовиться к утренней службе.

— Я не могу, — настаивала Алисия.

Но сестра Анжелика ее не слушала. Алисия взяла ребенка на руки и стала кормить, изо всех сил стараясь не замечать идеальные изгибы его бровей и форму подбородка, как у Данте.

Потом показались из-под одеяла его маленькие ножки… У него были точно такие пальцы, как у Шинина. Длинные и тонкие. «Как у Паука», — подумала Алисия.

Она нутром чувствовала, что сестра Анжелика права: ребенок рожден от Данте.

Он уехал, оставив ее буквально с ребенком на руках. И если честно, ей было бы намного проще, если бы этот крошечный младенец, о котором ей поручили заботиться, оказался ее собственным.