Вспоминая голубую Землю

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Связавшись по чингу из Момбасы, где было детально исследовано тело Мемфиса, нейрохирург вынесла свой вердикт собравшимся в доме членам семьи.

Они могли бы вернуть его к жизни, сказало ее воплощение, это всегда был вариант, хотя и дорогостоящий. Но так много его мозга нужно было бы перестроить с нуля, что конечным результатом был бы не тот человек, которого они знали. Базовая структурная организация его личности была разнесена вдребезги. - Нет мягкого способа выразить это, но то, что вы получили бы обратно, было бы ребенком в теле старика, - сообщило им воплощение, и Джеффри не смог избавиться от ощущения, что все это было слишком отрепетировано, речь, которую нейрохирург держала в запасе, чтобы произнести в следующий раз. случаях, подобных этому, стараясь, чтобы это прозвучало соответствующим образом как экспромт и искренне. Он хотел обидеться на нее за это, но не смог. Она просто была добра.

- Сбитый с толку, испуганный ребенок, у которого едва достаточно памяти, чтобы понять, чего ему не хватает, - продолжала специалист. - Память. Язык. Все следы семьи и дружбы. Навыки и знания, приобретенные тяжелым трудом за всю жизнь. И у него впереди не так много жизни, чтобы когда-либо вернуть то, что было потеряно. Мы, конечно, выполним ваши пожелания, но я настоятельно призываю вас хорошенько подумать, прежде чем идти по этому пути.

Никакого обсуждения не требовалось. В кои-то веки все Экинья были согласны. Решение было полностью в их руках, поскольку у Мемфиса не было семьи, кроме той, которая его наняла.

- Мы бы этого не хотели, - тихо сказал Гектор, Джеффри кивнул в знак согласия, понимая, что отвечает и за Санди тоже.

- Думаю, вы поступаете правильно, - сказала специалист. - И мне так жаль, что это произошло.

Джеффри все еще пытался смириться с тем, что принес ему этот день. Все казалось нереальным, неестественным. Мемфис был частью его жизни так, как никогда не было с Юнис. Она была затворницей, которая иногда спускалась воплощением из Зимнего дворца, но никогда лично не обходила домочадцев. Вычеркнуть ее из своей жизни было то же самое, что разобрать часть своего собственного прошлого, запрятать в коробку для потомков. Ему было грустно из-за этого, но это не разрывало его на части.

С Мемфисом все было по-другому. Он всегда был рядом, живое, дышащее человеческое присутствие. Его запах, колючая текстура ткани его костюма, скрип его ботинок по навощенному полу, когда он ночью патрулировал коридоры дома, бдительнее любого сторожевого пса. Добрый, когда ему было нужно, суровый, когда того требовал момент. Всегда готов простить, если не обязательно забыть. Самый порядочный человек, которого Джеффри когда-либо знал.

Он вспомнил слова Лукаса: - Ты воспользовался его добродушием.

Подтекст ранил, но он сделал именно это. Всегда так делал.

- Спасибо, что дал мне знать, - сказала Санди, когда она ответила на его предыдущее сообщение. - Прямо сейчас я действительно понятия не имею, что сказать. Я все еще перевариваю это. Мне так жаль, что тебе пришлось увидеть его... таким, каким он был. Но что бы ты ни думал, это была не твоя вина, ясно? Ты попросил Мемфиса сделать что-то для тебя, но это не значит, что ты должен взять на себя ответственность за то, что с ним случилось. Мемфис был достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать решения: если бы он почувствовал, что твоя просьба ставит его под угрозу, он бы сказал тебе об этом. Так что не усложняй себе задачу еще больше, чем она уже есть. Пожалуйста, брат? Для меня? - Санди взяла себя в руки; по ее виду было трудно сказать, плакала она или нет. - Прямо сейчас я направляюсь к горе Павонис. Держи меня в курсе, и я свяжусь с тобой, как только смогу. - Она приложила палец к губам. - Люблю тебя, брат. Будь сильным ради нас обоих. - Он кивнул.

Он попытается, хотя и не ожидает, что это будет легко.

Джеффри нужно было выйти из дома, поэтому он отправился прогуляться по саду, стараясь, насколько это было в его силах, вывести свои мысли из привычной колеи. Однако, куда бы он ни пошел, везде находил свидетельства работы Мемфиса. Выбор в отношении перепланировки территории, обновления декоративных фонтанов, деталей в виде арабесок на ограждающей стене, подбора цветов и кустарников на клумбах - все это в конечном счете выпало на долю Мемфиса. Даже если бы семье был предложен ряд вариантов, Мемфис уже сократил бы гораздо больший набор возможностей до такой степени, что любой окончательный выбор был бы приемлем для него. Одним из его величайших, тончайших даров для Экинья было предоставление им иллюзии свободы воли.

Позже в тот же день, когда Джеффри вернулся в дом, позвонила Джумаи и сказала, что она едет поездом из Лагоса. Джеффри на мгновение растерялся, пока не вспомнил, что на самом деле звонил и оставил ей сообщение вскоре после того, как увезли тело. Все было как в тумане. Джумаи была на работе, поэтому не смогла прямо тут же ответить на звонок. Он все еще был поражен тем, что она уже в пути.

- Сойди с поезда в Кигали, - сказал он ей. - Встретимся там.

- Хорошо, - сказала она с сомнением, как будто это был не тот прием, которого она ожидала.

- Будет приятно снова увидеть Джумаи, - сказала Юнис, объявляя о своем присутствии.

- Ты никогда ее не знала, - отрезал Джеффри. - Ты вообще никого не знала.

Только позже он понял, что у нее хватило такта держаться подальше от его головы, пока он бродил по территории.

Это был двухчасовой перелет, и к тому времени, когда он приземлился в Кигали, была середина вечера. Накрапывал дождь, мягкий и теплый, с ароматом меда, окрашенный в алый, кобальтовый и золотой цвета старомодными неоновыми вывесками станции. Он только что пропустил прибытие Джумаи: она пряталась под нависающей крышей вестибюля, в то время как такси и аэролеты суетились вокруг, а продавцы собирали вещи на ночь. Две черные сумки, обвисшие на влажном бетоне по обе стороны от ее ног, как измученные комнатные собачки, были ее единственным багажом.

- Ты не должна была этого делать, - сказал Джеффри, когда они были в воздухе, делая круг над ночным Кигали перед обратным путем в дом.

- Я довольно хорошо знала Мемфиса, - сказала Джумаи, как будто могла чего-то не помнить. Они оба промокли на пути от станции до аэролета, но быстро высыхали при включенном обогревателе салона. - Не забывай, я достаточно долго была частью твоей жизни.

- Я вряд ли это забуду. - Но хотя он не забыл позвонить Джумаи - ей было бы больно, если бы он этого не сделал, - только сейчас он начал вспоминать, насколько тесно на самом деле были переплетены их жизни. Недели, месяцы в Амбосели. Мемфис часто приезжал на исследовательскую станцию, пока Джумаи разрабатывала архитектуру нейролинка "человек-слон". Они часто заканчивали тем, что ужинали вместе, поздно вечером, под единственной раскачивающейся лампой, вокруг которой кружились москиты, как обезумевшие маленькие планеты, попавшие в смертельную хватку сверхмассивной звезды.

Длинные истории, глупый смех, слишком много вина. Да, Джумаи знает Мемфиса. Знала, поправил он себя. Отныне все в прошедшем времени.

Он начал плакать. Это было нелепо - особого толчка к этому не было, если не считать беспорядочного хода его собственных мыслей, но как только он начал, то уже не мог остановиться. Каким глупцом он был, думая, что сможет держать себя в руках, по крайней мере, до тех пор, пока не скроется из виду.

- Мне жаль, Джеффри. - Джумаи сжала его руку. - Должно быть, тебе действительно тяжело. Я знаю, как много он значил для тебя.

- Санди тоже тяжело, - сказал он, когда смог говорить.

- Она прилетает?

- На самом деле это не вариант - Санди на Марсе, на пути к горе Павонис.

Они пересекали южную оконечность озера Виктория. Облака над головой расступились, вода была такой спокойной и прозрачной, словно была высечена из черного мрамора.

- Что происходит, Джеффри? Юнис умирает. Мемфис умирает... Твоя сестра решает отправиться на Марс.

- Кое-что. Я не знаю, что именно. - Через мгновение он добавил: - Возможно, мне самому придется вернуться в космос. Есть работа... - Он закрыл глаза. - Это связано, но больше я ничего не могу сказать. Возможно, мне придется вломиться в семейную собственность.

- Так вот почему я здесь? Потому что я могу быть тебе полезна?

- Ты знаешь меня лучше, чем я сам.

- Возможно. - Несколько секунд она молчала. - Ну, так уж получилось, что я только что уволилась в Лагосе. Неудачный день в офисе.

- Правда?

- Да, действительно. Чуть не накололась. Решила, что пришло время сваливать, пока мы не столкнулись с чем-то действительно неприятным. И ради чего? Придурка-босса? Банковских счетов столетней давности, безвкусных секретов шантажа богатых и знаменитых? - Она выглядела косоглазой и потрясенной, как будто только что вытащила что-то отвратительное из своего носа. - Честно говоря, если мне суждено умереть на работе, я бы предпочла, чтобы это было ради чего-то более интересного, чем подпитка скандалов столетней давности.

Джеффри рассматривал Зимний дворец.

- Боюсь, что материал для скандалов столетней давности - это лучшее, что я могу предложить взамен.

Воцарилось молчание. Аэролет произвел небольшую корректировку курса. Время от времени в другом направлении пролетал еще кто-то, но в остальном ночное небо было в их полном распоряжении.

- Ты хочешь поговорить о том, что произошло, - сказала Джумаи через некоторое время, почти шепотом. - Со мной все в порядке. - Когда Джеффри не сразу ответил, она добавила: - Ты сказал, что они нашли его возле слонов, что произошел несчастный случай.

- Что-то там его схватило. Но это были не слоны.

- Что же тогда?

- Я не знаю. Что-то еще. Мемфис хорошо ориентировался в стаде. Слоны этого не делали.

Через некоторое время она сказала: - Должно быть, это было быстро.

- Именно так и думал доктор. Его не могли предупредить, иначе он бы... защитил себя.

- Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так делал.

- Да, - сказал Джеффри, вспоминая тот день, когда они нашли машину смерти и Санди чуть не погибла. - Однажды, когда я был маленьким.

Именно во время завтрака с Джумаи на следующее утро его осенила мысль, которая, оглядываясь назад - и учитывая его представления о кузенах - вполне вероятно, уже приходила ему в голову. Возможно, на каком-то невысказанном уровне он действительно это сделал. Но он и близко не подошел к тому, чтобы высказать это самому себе на уровне сознательной оценки. И теперь, когда он это сделал, теперь, когда эта мысль ворвалась в его сознание, как носорог, выскакивающий на дневной свет, все, что он мог сделать, - это сидеть в ошеломленном изумлении, благоговея перед тем, что осмелился вызвать его разум.

- О чем ты думаешь? - спросила Юнис.

- Я думаю, было бы неплохо, если бы ты отвалила.

- Джеффри? - спросила Джумаи.

Он смотрел мимо нее, в окно, на деревья за пограничной стеной. Юнис исчезла.

- Прости, - сказал он рассеянно. - Это просто...

- Это была плохая идея, что я пришла сюда, не так ли?

- Дело не в этом, - сказал он.

Но, по правде говоря, это приводило в замешательство: Джумаи вернулась в дом, но они не спали вместе. Вдвойне важно было то, что Мемфиса поблизости не было. Снова и снова его мысли проваливались в одни и те же ментальные лазейки. Мемфис должен это услышать. Мемфис узнает. Что скажет Мемфис? И каждый раз он ловил себя на том, что клянется, что это в последний раз, и каждый раз ошибался.