Вспоминая голубую Землю

- Что привело вас к Пифагору?

- Перчатка, которую мы нашли в банковской ячейке, тоже на Луне. Перчатка раньше принадлежала Юнис Экинья. В перчатке были... драгоценные камни. Пластиковые самоцветы трех разных цветов. Числа соответствовали пифагорейской тройке. Зная историю Юнис, мы смогли точно определить место крушения в кратере. - Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок. - Это все, что у меня есть. О существовании депозитной ячейки стало известно в результате проверки дел Юнис после ее смерти.

- В чем заключалось значение цветных драгоценных камней?

- Цвета не имели... никакого значения. - Но зачем бы шлему спрашивать ее об этом, если ответ был таким простым? - За исключением того, что они должны были быть разного цвета, чтобы мы могли их сосчитать.

По крайней мере, так сказал Джитендра - и она была более чем готова принять это объяснение. Но драгоценные камни были вложены в разные пальцы. Учитывая тщательность, с которой они отнеслись к осмотру, вряд ли они могли что-то перепутать.

- Вы не ответили на все вопросы системы безопасности, - сказал шлем. - Тем не менее, вы признаны обладающей необходимыми полномочиями. Пожалуйста, подождите.

- Пожалуйста, подождите чего?

- Пожалуйста, подождите.

Даже сквозь запотевшее стекло Джитендра, должно быть, увидел сомнение в ее глазах. Он приблизил лицо к забралу. - Что происходит? - спросил он приглушенным голосом, как будто находился за много комнат отсюда.

- Он задал мне кучу вопросов! - крикнула она в ответ, заставляя себя при этом почувствовать легкость в голове. - Я провалила по крайней мере один ответ, но оно все равно принимает меня. Ты можешь включить охлаждение на этой штуке? Здесь как в турецкой бане.

Джитендра и Джонатан обменялись несколькими словами. Сойя кивнула и отошла в сторону, вне поля зрения Санди. Мгновение спустя она почувствовала стук и шевеление, когда Сойя возилась с рюкзаком костюма.

Лицевая панель продолжала запотевать, даже когда воздух стал немного прохладнее, чем был раньше. Санди задумалась, не лучше ли закрыть глаза, чем смотреть в запотевшее стекло всего в нескольких сантиметрах от ее носа и рта.

Затем туман начал рассеиваться. Но как раз в тот момент, когда конденсат почти полностью отступил по краям лицевой панели, она снова стала серой. Санди уже собиралась окликнуть Джитендру, когда поняла, что серость - это не просто сгущение; скорее, она была вызвана дисплеем, закрывающим весь передний обзор. Вид сверху теперь менялся, но изображение, которое появилось, не было комнатой внутри Агрегата.

То, что она могла видеть, было разбитым самолетом.

Он лежал вверх тормашками, сломанные крылья были будто отрезаны ножницами поперек его фюзеляжа. С подветренной стороны собралась пыль. Самолет резко затормозил на гребне пологого хребта, казавшегося белым, как кость, на фоне темнеющего горизонта цвета ириски. Еще больше пыли высыпалось из разорванного отверстия его пузырчатого купола. Санди подумала о своем брате, что это было какое-то ужасное видение "Сессны", разбившейся и перевернувшейся. Но это был не самолет Джеффри.

Справа от места крушения, в сотне шагов дальше по пологому склону, располагался приземистый комплекс герметичных хижин. Ребристые панцири хижин были отчищены пыльными бурями до серого металлического блеска. В их тенях от ветра тоже скопилась пыль. Выцветший почти до неразборчивости флаг с серпом и молотом. На крыше самой большой хижины жужжал датчик ветра, чашечки которого были размером с умывальники.

Санди обнаружила, что ее точка зрения смещается в сторону самолета. Действуя независимо от ее воли, поле ее зрения опустилось, как будто она опустилась на колени, чтобы заглянуть в перевернутую выпуклость разрушенного купола. Сиденье было перевернуто, пристегнутый ремень безопасности болтался там, где его расстегнули. Кабина пилота была пуста.

Ее точка зрения отвернулась от самолета, опять-таки без ее ведома, и приблизилась к скоплению хижин. Значение метеостанции и разбитого самолета было неизбежным. Именно здесь, на склонах горы Павонис, Юнис приземлилась, а затем искала убежища во время особенно свирепого шторма. Самолет был цел, когда она посадила его, но впоследствии ветер сорвал его с места, перевернул и раздавил, как бумажную игрушку.

Станция и самолет теперь исчезли, но задокументированный факт этого эпизода был единственным, что указывало на определенную часть местности вокруг марсианского вулкана. Санди уже знала об этом. Она не смогла бы найти шлем, если бы уже не установила эту связь.

Так чего же Юнис хотела от нее сейчас?

Металлические ступени, нижние из них были покрыты пылью, вели к воздушному шлюзу в самой большой из русских хижин. И наружная дверь, и ее внутренняя копия были открыты. Точка зрения Санди поднялась по ступенькам.

Внутри было ярко освещено и что-то не так: физика и здравый смысл пребывали в сказочном бездействии. Это был не интерьер российской метеостанции на Марсе, а пристройка к дому. Свет проникал внутрь через квадратные окна в толстых стенах, расположенных под крутым углом. Он падал на узнаваемую мебель: стулья и столы, ковры и портьеры, стены, оштукатуренные белой краской. На столах лежали украшения, в воздухе дрожали отблески пыли. На месте одной стены развевались шелковые занавески. Санди была бы прижата к занавеске, даже если бы у нее был контроль над точкой зрения костюма.

Рука в перчатке протянулась и раздвинула занавески. Она протиснулась дальше.

Снаружи была Африка.

Это было где-то ближе к сумеркам, в какое-то время года, когда небо было затянуто обилием облаков, пестрых от приглушенных цветов: лососево-розового, киновари, редких оттенков розы и мандарина. Невероятно, но между облаками виднелись полосы чистого неба, отливающие кобальтом. Темные силуэты деревьев напомнили ей фигурки из игрушечного театра.

Вид обходил кругом. Показался Килиманджаро, бесснежный. Дом выложен голубой плиткой и оштукатурен белой штукатуркой, стены отражают небо в сотнях пастельных сочетаний. Полет журавлей, похожих на птиц на китайской акварели.

Рощица деревьев, выглядящая более цельной и реальной, чем силуэты. Ее взгляд был направлен в сторону этого места укрытия. И женщина, которая сидела, прислонившись спиной к одному из деревьев, и читала в последних лучах какого-то давно ушедшего дня, попыталась встать, не торопливо, как будто ее потревожили, и не лениво, как будто у нее было все время на свете. Как будто это был просто предопределенный момент.

Фигура положила одну руку на бедро. Другая сжимала книгу, которую она читала, прижав ее к бедру. На ней были брюки для верховой езды, сапоги и белая блузка с закатанными до костлявых локтей рукавами. Блузка была очень похожа на ту, что была надета на Сойе.

- Добрый вечер, Санди, - сказала женщина.

- Откуда вы знаете мое имя? - спросила Санди, гадая, с чем она имеет дело.

- Ты только что сказала мне об этом, когда отвечала на вопросы шлема. Ты понимаешь, кто я такая?

- Не совсем.

- Когда я закопала этот шлем на Марсе, ему было уже сорок лет. Я модернизировала его системы, насколько могла, но все еще существовали ограничения на то, чего можно было достичь. Ты взаимодействуешь не с Юнис Экинья, а с ее очень простой моделью, с ограниченным набором реакций и очень ограниченной внутренней базой знаний. Не принимай ее за меня по ошибке.

- Итак... это ты сейчас говоришь?

- Это... интерактивная запись, послание вам, кем бы вы ни были. Сфинкс не впустил бы вас, если бы вы не обнаружили след, который привел к этому моменту, так что велика вероятность, что вы являетесь членом семьи или, по крайней мере, кем-то, имеющим с ней тесные связи.

- Как вы только что подтвердили, я сказала вам, кто я такая.

- Ты сказала, и мы будем действовать исходя из этого. - Юнис - запись Юнис - опустила взгляд на книгу, которую читала. - Во-первых, ты молодчина, что зашла так далеко. Для этого требовалась находчивость. Я надеюсь, по пути не было никаких особых неприятностей?

- Ты могла бы выбрать на Марсе место для захоронения получше.

Взгляд Юнис заострился. - Были какие-то местные трудности?

- Это середина гребаного Эволюариума, бабушка.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Эволю - что? Кратко, пожалуйста.

- Если не считать того, что ты закопала свой шлем на минном поле, ты не могла бы выбрать худшего места на Марсе. Весь этот район, на тысячу километров в любом направлении, является запретной зоной. Это место, где позволено буйствовать самовоспроизводящимся машинам. Они эволюционируют из поколения в поколение, борясь за выживание. Время от времени этот эволюционный процесс подбрасывает какой-нибудь трюк, какую-нибудь идею или приспособление, на которых кто-то может зарабатывать деньги за пределами "ариума". Машины опасны, и люди, которые управляют этим заведением, недружелюбно относятся к посторонним, которые шныряют вокруг. Наш проводник был убит там, и мы с Джитендрой тоже были близки к смерти.

- Я... прошу прощения. - Раскаяние звучало искренне. - Я хотела, чтобы тебе бросили вызов, но не подвергали реальной опасности. И все же я не могу нести ответственность за то, что случилось с Марсом после похорон. - И снова в ее взгляде появилась эта резкость. - И все же это довольно странное происшествие. Это единственное подобное место на Марсе?

- Я же говорила тебе, что ты не могла выбрать худшего места.

- Тогда это странно. Я не из тех, кто любит совпадения, Санди. Во всяком случае, не такого рода. Этому должно быть какое-то объяснение.

- Это ты мне скажи.

- Я знаю только то, что знаю сама. Но как могло мое маленькое приключение на горе Павонис привести к этому? - Она, судя по всему, думала об этом, снова открывая книгу и перелистывая ее, царапая ногтем по тонкой, как Библия, бумаге, хотя ее глаза не были устремлены на напечатанный крупным шрифтом текст. - После того, как я потеряла самолет... но нет. - Быстрое пренебрежительное покачивание головой. - Этого не может быть.

- Что не может быть чем?

- Мне пришлось укрыться, пока бушевал шторм. Русская станция все еще была герметичной, на ней было электричество и основные удобства. Но я не могла оставаться там вечно. Ветер повредил самолет, но мне все равно нужен был выход.

Санди выдала краткое сообщение: - Продолжай.

Как будто Юнис нуждалась в разрешении.

- Русские оставили на своей станции много оборудования, часть из которого все еще была полуфункциональной. Перед посадкой я осмотрела ряд заброшенных объектов и имущества в этом районе. Если бы я могла спасти хоть что-то из этого хлама, я бы смогла прожить дольше. Аккумуляторы, воздухоочистители и тому подобное. Может быть, даже организовать какой-нибудь ремонт самолета. Но я не могла пойти туда. Мой костюм не подходил для шторма, и в любом случае его радиус действия был ограничен. Я не смогла бы уйти достаточно далеко, чтобы принести хоть какую-то пользу.

- Значит, ты была по уши в дерьме.

- Пока я не нашла роботов. - Юнис снова захлопнула книгу. - Русские оставили их в одном из складских помещений. Я не удивлена: они были старыми, медлительными, их программирование было испорчено. Тем не менее, я не нуждалась в том, чтобы они много для меня делали. - Она быстро улыбнулась, словно смущенная собственной находчивостью. - Я... соединила их вместе, исправила их программирование, как могла. Это заняло у меня восемь дней, но отвлекло меня от худшего. Затем я разослала их в разные стороны, работать на максимальной автономии. Я велела им найти все, что выглядело потенциально полезным, и притащить это обратно ко мне.