История одной дуэли

Обратная сторона жизни

Необычные и таинственные дни в моей жизни. Ничего подобного раньше не было. Нахожусь и сейчас под впечатлением чего-то нереального. Словно в паутине.

На протяжении трёх дней меня приглашали в Комитет государственной безопасности. Под большим секретом запретили об этом кому-либо рассказывать.

В первых числах марта среди рабочего дня вызвал парторг. В кабинете незнакомый мужчина. Видно военный, хотя в сером гражданском костюме, стройный, лет 4045, начинающий седеть. Внешность – в таких сразу влюбляются женщины. Стал расспрашивать об учебе в институте, и я сразу почему-то подумал о Селине и Бобре. Но потом успокоился – разговор дальше сдачи сессии и предстоящих планах не шёл. О планах я ничего не сказал. Вернее, так и сказал, что пока сам не знаю, но в институте начинают тревожить – пора определяться с переходом на работу по специальности. Закончил он разговор тем, что пригласил меня в КГБ на утро и попросил молчать. За ночь я передумал многое, но особенно не углублялся – утро вечера мудренее. На работу не пошёл, к восьми был уже у известного здания. Спросил у дежурного того, с кем накануне беседовал.

До обеда продолжался ни к чему не обязывающий разговор, затем пригласили ещё одного мужика. Беседа опять крутилась вокруг учебы в институте, планов на будущее, интересах; о «заговорщиках в институте» ни слова. Я постепенно остывал, расслаблялся. Мне было не до смеха, но и особые волнения не мучили. Скорее неведение.

К обеду меня повели к начальнику Управления КГБ полковнику Микашкину Виктору Семеновичу. Я ломал голову, зачем я ему понадобился?

Опять те же вопросы, которые постепенно переросли в совершенно непонятные. Полковник госбезопасности интересовался моими литературными и музыкальными интересами, представлениями об искусстве, живописи. Он поразил меня познаниями современной молодёжной музыки. Как должное и знакомое, оценил моё пристрастие к «Битлам», «Роллингам», хотя вроде вскользь коснулся классики и, когда услышал от меня, что симфонии Шостаковича – это катарсис – очищение души, переглянулся с приведшими меня подчинёнными. Мы перебрали Пикассо и Дали, Сезанна и Моне, Рубенса и Матисса. Я уже стал забывать, где нахожусь. В литературе собеседника интересовали Есенин и Рубцов, он знал и Хлебникова. А я-то думал, что разведчики и чекисты больше Светловым да Маяковским увлекаются. Однако сам держался настороженно, в дискуссии не лез до конца встречи. Она закончилась; вопросов, которых я боялся и ждал, так и не последовало.

Наоборот.

Меня пригласили работать в КГБ!

Я не знал, что сказать!

Предложили не спешить с ответом. Подумать. Поначалу пройти медкомиссию. Но одно условие – никому о приглашении и разговоре не распространяться. Мне дали телефон, по которому я должен буду позвонить, как только подготовлюсь к встрече. Назвали фамилию человека, которого следовало спросить…