Улица Вокзальная, 120

Фару покачал головой.

— Вы беретесь за весьма неблагодарное дело.

Я встал.

— Верю в свою звезду, — патетически произнес я. — Звезду Динамита Бюрма... Довоенного производства.

Он смотрел на меня сжав челюсти. Всем своим видом давая понять, что, когда он в таком состоянии, лучше его не задевать. Протянул мне руку, но тут же отдернул ее, как бы осененный внезапно пришедшей в голову идеей.

— Совсем забыл. Ваше разрешение на ношение оружия, — сказал он. — Вот оно.

Он протянул мне документ.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Я безрассудно полагался на вас. Потрогайте этот карман.

— Вы что, немного того? — воскликнул он. — Превратили себя в портативный арсенал?

— Но ведь ничего же не случилось. А теперь, — я постучал по разрешению, — и подавно ничего не случится.

— Надеетесь на свою звезду?

— А как же иначе?

На набережной пляшущие хлопья первого снега возвещали о приближении игрушечного праздника с новогодней открытки. Я укрылся от снега в метро. Напрасно инспектор Флоримон Фару усомнился во влиянии, исходящем от моей звезды. Сила этого влияния не подлежала сомнению и через полчаса не замедлила проявиться в моей квартире в образе симпатичного домушника, неожиданно объявившегося в вышеозначенном месте.

Не в моих правилах — тем более если я поздно возвращаюсь в свои пенаты — распевать, поднимаясь по лестнице, как это любит делать, например, мой друг Эмиль С... Оно и к лучшему, ибо иначе потревоженный ночной визитер дал бы деру, лишив меня удовольствия накрыть его. Следует отдать должное и моим каучуковым подошвам, не скрипнушим ни разу за все время моего восхождения.

Подойдя к двери, я обнаружил, что она не заперта. Сквозь узкую щель проникал слабый луч света от лежавшего на моем письменном столе карманного фонаря.

Я смутно различил мужскую фигуру, колдующую над замком секретера.

Я достал из кармана пистолет, быстро вошел, с силой захлопнул за собой дверь и повернул выключатель.

— Возиться с этими ящиками — пустая затея, — сказал я. — В них все равно нет ничего, кроме неоплаченных счетов.

Мужчина встрепенулся, выронил инструмент и обратил ко мне белое, как полотно, лицо. У его ног лежал узел с трофеями, добытыми, по всей видимости, в пустующих квартирах этого дома, большая часть жителей которого эвакуировалась в свободную зону. Корректно и фотогенично он стал поднимать руки вверх, продемонстрировав отсутствие трех пальцев на деснице. Он был маленького роста, и, хотя глаза его скрывал козырек от каскетки, я ясно различил знакомые черты. Он разразился чудовищной бранью, а затем проговорил, картавя и сильно кривя рот:

— Я — хороший.

Я нервно рассмеялся и, сдерживая прыгающее в груди сердце, сказал:

— Привет, Бебер, как дела?