Улица Вокзальная, 120

Глава VII. АРОЧНЫЙ МОСТ

Эту ночь я ночевал не в госпитале.

Наспех проглотив ужин, я попросил Марка приютить меня. Журналист понял, что это не шутка, и воздержался от изъявлений недовольства. Единственное, что он позволил себе, так это тяжкий вздох, вручая мне два одеяла со своей кровати.

Я возился с левым ботинком (он никак не хотел сниматься), шнурок оборвался, как вдруг в дверь постучали.

Певучий голос портье сообщил, что господина Кове просят к телефону.

Марк с ворчанием спустился, но почти тотчас же возвратился.

— Похоже, что это вас, — сказал он. — Абонент ждет у телефона.

Я взглянул на часы. Они показывали полночь. Быстро же сработал Жерар Лафалез.

— Алло, я слушаю, — произнес я.

— Алло, месье Бюрма? Это Лафалез. Нам срочно нужно увидеться. У меня новости.

— Вот это темпы. Поздравляю! Выкладывайте.

— Нет, это не телефонный разговор. Вам лучше зайти.

— К вам? На Тет-д’Ор?

— Да, на Тет-д'Ор. Но не ко мне. Я звоню не из конторы. Я у приятеля (он усмехнулся), расстаться с которым — выше моих сил. Он жаждет побеседовать с вами о кинозвездах...

— Черт возьми!.. Превосходно. Где мне надо быть?

Оп начал объяснять. Это оказалось довольно сложно. Тогда он предложил выслать мне кого-нибудь навстречу к Арочному мосту. Я согласился.

— Как вы относитесь к небольшой прогулке по парку? — спросил я у Кове, вновь облачаясь в тяжелые башмаки. — Дайте какой-нибудь шнурок.

— Прогу... В такую погоду? Вот шнурок.

— Спасибо. Не забывайте, что у меня в голове эпизоды сногсшибательной статьи.

— В каком смысле?

— В самом прямом.

— Значит, это опасно для жизни. В таком случае надену здоровенные кованые башмаки. Не выношу, когда зябнут ноги.

— И берет, — посоветовал я. — Наподобие моего. Можно натянуть на уши, весьма практично. Не бог весть как шикарно, конечно, но ведь мы же идем не на свидание... Хотя в этой истории и замешана красивая женщина.

— Наверняка пустое занятие — рассчитывать получить от вас разъяснение о целях этой ночной прогулки, не так ли?

— Совершенно пустое, старина.

— Чертова дыра, — заворчал он, едва мы вышли па улицу. — Настоящий Париж.

Он сделал еще несколько замечаний о возможной встрече с ночным патрулем, но так как я хранил молчание, то и он вскоре умолк. Тем более что густой туман поневоле заставлял держать рот закрытым. Оставшуюся часть пути мы проделали молча.

Перед самым Арочным мостом меня подвел шнурок Марка. Он попросту порвался. Я сел на корточки и принялся связывать оборвавшиеся концы, позволив своему спутнику уйти на несколько шагов вперед.

Странную тишину города нарушили лишь рокот быстрой реки да звонкие удары кованых башмаков Марка о настил моста. Все было погружено в сон. Вдали послышался ободряющий шум проходящего поезда. И в ту же секунду объятую туманом тишину разорвал отчаянный крик.

Я ждал этого крика. Вскочив на ноги, я отозвался, обозначая свое местонахождение и приглашая Марка последовать моему примеру. Почти посередине этого архитектурного сооружения в тусклом свете фонаря я увидел Марка, сцепившегося с каким-то типом, который пытался перекинуть его через перила моста.

Увидев меня, тип не утратил самообладания. Блестящим ударом он послал репортера в нокаут, а затем всем корпусом повернулся ко мне. Я вцепился в него, и мы покатились по настилу. В какое-то мгновение он очутился наверху. Я путался в долгополом пальто, тогда как на нем была короткая зимняя куртка. Невероятным усилием я вырвался из его объятий, мы вскочили на ноги и вновь запрыгали как два балетных танцовщика. Этот апаш явно прочил мне участь, которую не смог навязать репортеру. Пора было ставить точку. Собравшись с силами, я нанес ему сокрушительный удар. Противник разжал пальцы и привалился к сырому парапету. Ударом колена в живот я согнул его, а затем разогнул апперкотом. Взлетая, он чуть не задел меня ботинками по лицу. Я выругался так, как давно уже не ругался.

Затем бросился к Марку. Он с трудом выпрямлялся, потирая подбородок.

— Где этот боксер? — едва выговорил он.

— Виноват, — ответил я. — Ударил слишком сильно, перила моста были скользкими. И он опрокинулся.

— Опро... Вы хотите сказать...

Он указал на Рону, ревущую в десяти метрах под нами.

— Увы, — сказал я.

— Боже мой!

— Приберегите ваши соболезнования для другого раза. А сейчас — быстро в редакцию. Мне нужно позвонить, и я хотел бы проделать это без лишних формальностей, документов и бланков с указаниями примет моей бабушки.

— Это мысль. Тем более что мне до зарезу хочется выпить чего-нибудь тонизирующего, а я знаю там один шкафчик с коньяком.

На обратном пути он спросил:

— Вы, конечно же, предвидели все, что с нами случится?

— Отчасти.

— И позволили мне надеть башмаки, такие же тяжелые, как у вас? И такой же берет? Словом, принять ваш облик?

- Да.

— И пропустили меня вперед?

- Да.

— А если бы я упал в поток?

— Этого бы не случилось. Ведь я был рядом. И ждал вашего крика.

— А если бы вы замешкались? А если бы я не успел вскрикнуть? А если бы вы поскользнулись? А если бы...

— В любом случае я нейтрализовал бы нападавшего. А что, было бы лучше, если бы я барахтался в Роне, а вы оказались бы с ним один на один? Вы бы не сумели задать ему нужные вопросы. Зато я, стиснув его...

— ...В то время как меня уносило бы течением к Балансу...

— Я бы отомстил за вас.

— Вы — настоящий друг, — горько пошутил он.

Затем, после паузы:

— Даже если вы и знали, какие вопросы надо ему задавать, так теперь уж поздно, — присвистнул он.

Казалось, он торжествовал.

— Удар и в самом деле получился никудышным, — согласился я. — Ио я надеюсь взять реванш. Главное — не терять времени.

В прокуренном помещении редакции «Крепюскюль», тесном и тихом, три репортера резались в карты. Они поздоровались с Марком и больше не обращали на нас ни малейшего внимания.

Мой спутник пошел взламывать шкаф со спиртным, а я, бросившись к телефону, попросил соединить меня с конторой Жерара Лафалеза. Никто не снял трубку. Это меня не удивило.

Завладев телефонным справочником, я стал названивать всем абонентам по фамилии Лафалез. Их оказалось не так уж мало. Иные, возмущенные тем, что я потревожил их сон, посылали меня ко всем чертям. Наконец, некто по имени Гектор Лафалез назвался дядей того, кто был мне нужен. Я заклинал его дать мне домашний телефон племянника. Поломавшись, он в конце концов уступил.

— Выпейте, убийца, — предложил мне Марк.

Это был коньяк, налитый в баночку из-под горчицы, способную, если можно так выразиться, вселить энтузиазм в детектива: она была испещрена отпечатками пальцев.

Проглотив ее содержимое, я назвал телефонистке номер домашнего телефона Лафалеза. «Алло, — раздался сонный голос слуги. — Месье Жерара нет дома».

— Дело исключительной важности, — гремел я. — Где можно найти вашего хозяина?

Пришлось на какое-то время стать дипломатом, перемежая лесть угрозами. В конце концов я вырвал необходимую информацию. Частный детектив проводил время на рауте у графини де Грассе. Слуга сообщил и адрес этой аристократки.

— Вы мне еще понадобитесь, — обратился я к Марку. — На сей раз предстоит выход в свет.

И мы снова нырнули в туман. По дороге журналист рассказывал мне о графине. Маленькая ветреница. Ничто в ее поведении не вызывало подозрений.

Вечеринка праздновалась в роскошной квартире на седьмом этаже дома, расположенного неподалеку от Бротто. Опереточного вида служанка ввела нас в благоухающий духами вестибюль. Из гостиной доносились голоса, смех и синкопированные звуки джаза.

Открылась дверь, и навстречу мне, протягивая для приветствия руку, вышел Жерар Лафалез. Лицо его выражало неподдельное изумление.

— Ну и ну! — воскликнул он. — Вот уж поистине раут на рауте. Никак не рассчитывал встретить вас здесь.

— Наша профессия полна неожиданностей, — ответил я. — Что же касается раутов, то, похоже, из них складывается весь сегодняшний вечер. Я как раз возвращаюсь с одного, организованного на Арочном мосту, откуда один из моих страстных обожателей чуть не сбросил меня в Рону.

— Вас!..

Он был ошеломлен.

— Давайте поищем укромное местечко, — предложил я.

Мы уединились, и я изложил ему суть дела.

— Поскольку мы условились обращаться друг к другу только по имени, о чем этот тип не мог знать, я сразу же насторожился.

— А где он сейчас?

— Этим летом ему не придется страдать от жары. В холодной купели. А теперь одевайтесь и следуйте за мной.

— Куда это?

— Там видно будет. То есть, я хочу сказать, что вам известен адрес вашей очаровательной секретарши, я даже не знаю, как ее зовут.

— Луиза Брель. Но я не понимаю.

— Сегодня днем она показалась мне неестественно глупой. Помните, когда вы заговорили с ней о Мишель Оган, она попыталась перевести разговор на Фернанделя, как будто между ними есть что-то общее. В сущности, она готова была рассказать нам хоть о римском папе, лишь бы скрыть свое волнение. Она знакома с девушкой, которую я разыскиваю, и моя настойчивость ее насторожила. И она решила, не теряя времени, сегодня же вечером положить ей конец, подослав ко мне убийцу. Из ваших бумаг, в которые она без труда могла заглянуть, она узнала, где в случае необходимости можно меня найти.

— Невероятно, — проговорил он, сокрушенно качая головой. — Я всего лишь скромный провинциальный детектив и... гм... наверное, с моей стороны это непростительная дерзость задавать такой вопрос Динамиту Бюрма, но... вы уверены, что не ошибаетесь? Вам в самом деле звонила Луиза?

— Нет. Она все поручила этому типу... Включая и не предусмотренное программой купание, во всяком случае, уготованное другому действующему лицу.

— Не может быть, — глухо произнес он. — Вы, безусловно, ошибаетесь, Бюрма, — решительно повторил он.

— Наивернейший способ убедиться в этом — повидаться с птичкой, — торопил я. — Если же вы намереваетесь сидеть здесь до утра и излагать мне причины, по которым она пользуется вашим доверием, птичка попросту упорхнет. Вы готовы?

— Да. Немыслимо, — повторил он. — Рюмку рома на дорогу?

— Нет, стакан.