Пропавший Чемпион. Том 2

Глава 9

— Как я мог забыть? — бормотал про себя Анкарион, — как я мог забыть его стремительный шест, который столько раз нас спасал? Как я мог забыть, что именно Анейраш помог нам вырваться из иллюзий Туманной Матроны? Как я мог забыть, что именно он вытянул поединок с ней?

— Вспоминай, — Тарлиссон мягко похлопал его по плечу, — вспоминай обо всём, говори нам всё.

— Да не о чем особо вспоминать, — печально сказал Анейраш, — он с нами почти не говорил, даже когда мы делали привал. Но никто из нас ни разу не усомнился в его мастерстве. Если бы с Матроны выпала Брошь Неудержимости — мы, не задумываясь, отдали бы её ему.

— Брошь Неудержимости? — заинтересованно спросил Сареф, — а что она…

— Сареф, пожалуйста, не сейчас! — шикнул на него Эргенаш. Сареф послушно закрыл рот. В самом деле, стоило дать Анкариону выговориться. Потому что даже того, что блоки памяти не восстановятся через несколько минут, Сареф гарантировать не мог.

— А потом мы возвращались, — продолжал Анкарион, — и из-за того, что подземелье Матроны оказалось слишком велико, а мы после боя с ней слишком устали, нам пришлось заночевать и на обратном пути. И тогда…

Анкарион напрягся, явно пытаясь вспомнить. Потом медленно заговорил:

— Я этот момент плохо помню. Помню, что проснулся, а Анейраш разговаривает. Ну, я подумал, что он стоит на часах и говорит с кем-то… или сам с собой говорит, у него иногда это прорывалось. И я не особо вслушивался, и не выдал того, что проснулся. Анейраш нам очень помог в этом походе, и мне не хотелось лишний раз его раздражать. Но когда я почти уснул, то внезапно услышал, как… кто-то ему отвечает. И это не были ни Вилладон, ни Ольбруссо, ни Персиваль. Это был какой-то незнакомец. Что он говорил Анейрашу, я так и не расслышал. Но Анейраш постоянно его о чём-то спрашивал. Он был очень недоволен, он постоянно задавал вопросы. А этот… незнакомец… отвечал ему. Я заставил себя проснулся, чтобы лучше услышать, но не успел. Успел лишь последние пару фраз. Анейраш спросил, что будет с ними? Незнакомец сказал, что они всё забудут. А когда Анейраш спросил, а как же остальные, то незнакомец сказал, что им придётся ему довериться. Я хотел встать, но в этот момент меня сморил сон. А когда утром мы проснулись, то его уже, конечно, не было. И я был искренне уверен, что с пятым ходоком мы рассорились в начале похода, и он сразу ушёл. И, судя по тому, что остальные тоже не задавали вопросов, наверняка и они так думали.

— Ты точно не можешь сказать, кто был тем собеседником Анейраша, — спросил Тарлиссон, — знакомый голос? Какие-то странные слова? Может быть, ты разглядел его силуэт?

— Простите, Тарлиссон, я не помню, — виновато всхлипнул эльф, на которого снова накатил шок от смерти, — я вообще первое время думал, что мне всё это снится, и не вслушивался. А когда начал прислушиваться — было уже поздно…

Судя по недовольному лицу Тарлиссона, полученная информация его явно не устраивала. Ведь похитителем по-прежнему мог оказаться тёмный эльф — а, значит, их репутация по-прежнему была под угрозой. Но, понимая, что больше от Анкариона он ничего не добьётся, главный осведомитель мягко похлопал его по плечу и оставил в объятиях королевы, которая была в таком же невменяемом состоянии и лишь всхлипывала, прижимая к себе Анкариона. Когда Сареф смотрел на это, ему становилось дурно. Если бы он только знал, какое горе это им причинит… королева в один момент постарела на пятьдесят лет, от рыжей зеленоглазой плутовки, которая вчера руководила балом, не осталось и следа.

И в этот момент ему в голову стали закрадываться совсем нехорошие мысли. Он только сейчас начал осознавать в полной мере, какая сила была в его руках. Сила вернуть любого к жизни оттуда, откуда больше никто и никогда не мог этого сделать. И ему остро запала фраза Тарлиссона, когда он впервые услышал об этой способности. О том, что Красный Папочка удавился бы от зависти, если бы только узнал о ней. И из этого Сареф делал уже просто ошеломительные выводы. Выходит, что даже Теневые Символы, жертвуя что-то в обмен на свои силы, не могут достичь такого уровня. А, значит, он со своей Властью Жизни не просто равен Теневым Символам. Он… возвышается над ними. Хотя, как это использовать, пока было неясно. Ну, кроме того, что если он вдруг решит пойти в Теневые Символы — то и на этом пути у него будут свои козыри.

Сареф, Эргенаш и Йохалле поспешно возвращались в гостевой дом, чтобы забрать Эмерса и Махиаса — и, наконец-то, убраться отсюда. Мельком Сареф ощутил раздражение: они, действительно, зря потратили здесь время. Потому что Туманная Матрона, действительно, куда более точно сможет рассказать, с кем беседовал Анейраш, и почему он пропал.

— Моя просьба всё ещё в силе, Махиас, — сказал ему Сареф, — нам нужно как можно скорее убраться отсюда. И после того, как эльфы получили то, что хотели, до нас им вряд ли будет дело.

— Конечно, Сареф, — невозмутимо кивнул тот.

Но улизнуть под шумок у них не получилось. Потому что у выхода их снова поджидал Тарлиссон. Сареф даже позавидовал его умению успевать везде, где только можно.

— Уже уходите? — вежливо осведомился тёмный эльф.

— Вы здесь для того, чтобы нас проводить? — деликатно спросил в ответ Сареф, прекрасно понимая, что это не так, — не стоило. Обратно мы доберёмся сами. Впрочем, раз уж вы здесь — пожалуйста, распорядитесь, чтобы на следующей неделе очередь на Туманную Матрону закрепили за нами, — он снисходительно махнул рукой.

Тарлиссон от такой наглости сначала застыл на месте, но потом понимающе улыбнулся. Ведь сейчас Сареф просто вернул ему должок с их самой первой встречи. И тёмный эльф это явно оценил.

— С этим у вас проблем не будет, Сареф, — ответил он, — но, тем не менее, есть важный нюанс, который стоит учитывать.

— И что же это? — осторожно спросил Сареф, предполагая, что ему очень не понравится ответ.

— В этот поход с вами пойду я, — ответил эльф.

— Эм, — Сареф показательно огляделся, после чего мягко сказал, — Тарлиссон, наверное, с моей стороны будет оскорбительно предполагать, что вы не умеете считать. Так вот, если вы видите, нас пятеро. А, значит, мест больше нет.

— Это не страшно, — улыбнулся Тарлиссон, — мне есть, что предложить твоим друзьям в качестве компенсации, если кто-то из них уступит мне своё место.

— О-го-го, — встрепенулся Йохалле, — и что же ты, старый прошаренный урод, можешь предложить мне? Возможность оторвать тебе вторую клешню? Звучит заманчиво, но я пас. Надеюсь, ты не обидишься?

— Я понимаю твой детский восторг от моего поражения, но сейчас мы всё-таки говорим о серьёзных вещах. Что касается тебя, — Тарлиссон несколько секунд оценивающе смотрел на Йохалле, после чего сказал всего одно слово, — Лия.

— Что — Лия? — с раздражением переспросил Йохалле, хотя даже Сареф почувствовал, какое напряжение появилось у него в голосе.

— Она до сих пор жива, — пожал плечами Тарлиссон, — просто больше не хочет тебя видеть. Но всё-таки 25 лет прошло, кто знает, может, она тебя и простила.

— Что до вас, уважаемые, — он повернулся к орку и стревлогу, — в случае согласия кого-то из вас — мы организуем соответствующее посольство, прямо здесь, в королевском поместье. Полагаю, что и орки после сорванных 6 лет назад Всесистемных Состязаний, и уж, тем более, стревлоги будут совсем не прочь получить прибавку к репутации и шанс обзавестись новыми связями, не правда ли?

Эргенаш и Эмерс смущённо переглянулись. И Сареф их отлично понимал. Конечно же, Эргенаш очень болел за свою расу, и очень хотел помочь всем, чем только сможет. Да и Эмерсу, несмотря на всё сказанное, было далеко не настолько плевать на свою семью, как он старался показать.

— Ну а если вы, уважаемый Махиас, соизволите, — тёмный эльф почтительно обратился к дракону, — королевская клановая купель к вашим услугам. Вы очистите себя от… того, что вынуждает вас носить этот амулет. Что бы это ни было.

Махиас злобно сощурился. С одной стороны, он ненавидел, когда кто-то обращал на это внимание. С другой — для него это была реальная перспектива избавиться от своего недуга. Королевская Купель Восполнения — это серьёзно, такая штука могла очень многое. И Сареф обеспокоенно оглядывал своих друзей. Все они были в глубоком смятении. И он это отлично понимал. Понимал, что проклятый Тарлиссон снова ударил самым сильным оружием в самое уязвимое место… и в самый подходящий для этого момент. Когда они уже почти ушли отсюда, когда расслабились… появляется он — и лупит со всей силы по самым болевым точкам. С сожалением Сареф понял, что недалека ситуация, когда его друзья сами передерутся между собой за право уступить ему своё место в походе.

Но в следующий момент случилось нечто, что поразило Сарефа до глубины души. И одновременно позволило ему гордиться собой, ведь недаром он выбрал себе именно таких спутников.

— Знаете, я, пожалуй, воздержусь, — с вызовом ответил Эргенаш, — у нас есть ближайшая перспектива в виде необходимости вернуть себе земли, которые принадлежат нам по праву. Дальше этого что-то загадывать крайне нецелесообразно.

— Аналогично, — кивнул Эмерс, — я благодарю за это очень щедрое предложение, но Ханство Поющей Ночи уже восстановило свою репутацию… после определённых событий. До тех пор, пока остальные орки не подтянутся за нами — в этом нет смысла. Так пусть они сами докажут, что достойны.

— Если Лия жива — мне этого, в принципе, достаточно, — пожал плечами Йохалле, — если же она не хочет меня видеть — это её право, навязываться не стану. У неё есть законные причины меня ненавидеть, и я не собираюсь ещё больше отравлять ей жизнь.

— Думаю, что я сам в состоянии разобраться со своими проблемами, — подвёл итог Махиас, — купель, даже королевская — это лишь костыль. Очень сильный, но костыль. По-настоящему же с этой проблемой я смогу разобраться только сам.

Для Сарефа было просто немыслимым удовольствием наблюдать, как лицо Тарлиссона медленно вытягивается, словно тающий воск. Четыре последовательных отказа на самые сокровенные желания — для шпиона и осведомителя его уровня это было сильным ударом. И что-то подсказывало Сарефу, что Тарлиссону крайне повезло, что этот разговор больше никто не слышал. Потому что сейчас его авторитет упал бы куда сильнее, чем после поражения в поединке с Сарефом.

— Ладно, — процедил Тарлиссон, явно с большим трудом сохраняя остатки самоконтроля, — но мне нужен отчёт по итогам этого похода, Сареф. Когда вы вернётесь — я желаю услышать, что там произошло, от начала и до конца.

— Не наглейте, Тарлиссон, — Сареф, которого сейчас распирала гордость за своих друзей, отвернулся, — вы и так перед нами в долгу за память Анкариона. И вы не в том положении, чтобы требовать от меня что-то ещё.

— Я должен знать, что случилось, Сареф, — Тарлиссон снова стремительно возвращал самоконтроль, — это вопрос безопасности всего Глумидана.

— Я, в любом случае, отчитаюсь перед стревлогами, — пожал плечами Сареф, — можете потом задать им свои вопросы. Если, конечно, — не удержавшись, ехидно добавил он, — они пожелают с вами разговаривать после того, как вы вышвырнули их отсюда.