Хранители Миров

«Cinis ad cinerem, pulvis ad pulverem»

*пепел к пеплу, прах к праху

Ашэ открыл глаза. В пещере было тепло, вкусно пахло жареным мясом, а человек колдовал у костра с котелками сидя к Ашэ спиной.

— Воды! — Слабо сорвалось с его губ, человек повернулся, взглянул на него и радостно улыбаясь, начал вытирать свои руки об одежду.

— Наконец-то ты очнулся! — Оживленно начал он, взял бурдюк, и, приподняв голову Ашэ, дал ему воды. Ашэ сделал два глотка и закашлялся. Человек похлопал его по спине и помог лечь обратно.

— Еда скоро будет готова, ты вовремя проснулся. — Заявил он и вновь отправился хлопотать над котлом, который висел над костром.

Ашэ рассмотрел человека, он был одет в теплые толстые штаны, набитые шерстью и такую же куртку, разобрать цвет его одеяния было, невозможно от грязи, которой она была покрыта. К тому же она сильно выцвела на солнце. Накидки из медвежьей шкуры не было, позже Ашэ понял, что накидка лежит под ним. Человек был крепко сложен и достаточно высокого роста, волосы и борода отросли, его глаза были коричневыми, он мог быть субстантом, а мог быть и пришлым из другого мира, или вообще не волшебным существом, как и Астрид. Ашэ не знал, кто он был. Возможно, он прятался, как и он сам. И откуда у него эта шкура? Медведи уже давно не водятся в Мундусе.

— Кто ты? — Спросил Аше, но голос его подвел, и вопрос получился хриплым и невнятным.

— Я? — Усмехнулся человек. — Меня зовут Ияр.

— А я… — Попытавшись приподняться начал Ашэ, но закашлялся, человек снова помог ему лечь и укутал его плотнее в шкуру.

— А ты Пепел! Я знаю! — Договорил за него человек.

— Аш… Аш… Ашэ — Все еще кашляя, тихо поправил его Ашэ. — Так назвала меня мать…

— Так тебя назвал я! — Тихо сказал человек и начал раскладывать еду в помятые металлические миски. Потом он подтянул шкуру, усадил Ашэ у камня, оперев его спиной, и сел подле, подавая ему ложкой еду. Ашэ едва проглотил ложку и снова закашлялся, от каждого, даже незначительного, движения бок ужасно болел. А человек терпеливо ждал, пока он успокоится и протягивал ему следующую ложку.

— Зачем ты помогаешь мне, если знаешь, кто я? — Спросил Ашэ, покончив с едой, и опершись головой о камень, устало закрыв глаза. Ияр усмехнулся.

— Потому что ты оказался в беде! — Он отсел к костру, взял чашку и принялся за свою порцию.

— Разве я заслуживаю… — Начал Ашэ, но человек его перебил.

— Каждый заслуживают, помощи, прощения и покоя! — Твердо заявил он. Ашэ не открывая усталых глаз горько улыбнулся.

— Я устал! — Тихо протянул он.

— Я на это и рассчитывал! Только уставший способен обрести покой! Пойдем со мной Ашэ, ты с лихвой наслужился этому миру. Что будет с ним дальше не твоя забота! — Тихо продолжал Ияр, сидя спиной к Ашэ и подкладывая уголь в костер. Ашэ открыл глаза. Человек медленно поднялся и протянул ему руку. — Пойдем! Настало время!

Ашэ смотрел на человека, ясным пронзительным взглядом. Если бы хоть кто-то мог представить, как Ашэ хотелось протянуть свою руку Ияру. Каким соблазнительным, казался ему обещанный покой. Он так устал жить, воевать, бороться и лгать. Но он не мог, не мог уйти сейчас. Потому что слишком много жизней, теперь зависели от него, в том числе и жизнь невинной Астрид, в мир, в который он ворвался, как незваный гость, и все там поставил с ног на голову.

Он медленно закачал головой, человек усмехнулся и легонько коснулся пальцем его лба. Ашэ провалился во тьму. А когда он очнулся в пещеру через дыру ярко светило полуденное солнце, он вскочил, и боль вновь пронзила его так, что в глазах на секунду все померкло. Он осмотрелся, не было ни человека, ни костра, ни крынок с едой, ни бурдюка, ни повязки на его ране, только грязный кусок его плаща, которым он сам ее перетянул. Слева от него стоял горшок с маленьким деревом — бонсай, тот самый, что ему подарила Астрид. И где-то справа, недалеко, размеренно капала вода. Вода была настоящей. Он бросился к маленькому ручейку, стекавшему по скале, и жадно начал пить, невзирая на боль и, конец, напившись, устало откинулся на каменный выступ, сунул руку в карман, достал капсулу с ядом, швырнул ее как можно дальше от себя и закрыл глаза.

— Достала меня эта многоуровневая фигня со снами, как у Нолана. * — Повторил он слова Астрид, которые однажды показались ему такими непонятными, а теперь напротив казались такими простыми. Он скучал по ней, он давно ни по кому не скучал, но сейчас он отдал бы все, чтобы вновь оказаться на ее диване.