Приворотная пилюля для шефа

— Не знаю… — растерялась я еще больше.

Но действительно, вопрос предпочтений в еде и способа ее получения никогда не возникал между мной и родителями.

— Вы часто разговариваете? — Шарт Рено и не думал уходить от темы.

— Я же уже выросла, мы больше не общаемся.

Рыба, разделенная на порционные кусочки, отправилась в печь. Я следила за движениями соседа, поражаясь с какой легкостью он освоился на моей кухне, словно по запаху находя нужное — от специй до встроенных агрегатов.

— Ясно, — мужчина бросил на меня долгий взгляд через плечо, продолжая виртуозно кромсать овощи.

Мысль отправить их в специализированный кухонный комбайн, кажется, даже не пришла ему в голову.

— А что с вами сейчас слу… — начала я произносить мучавший вопрос, когда была перебита эмпатом:

— Откуда у вас эти духи?

— Духи? — Я не сразу сообразила, о чем он спросил. Крайне неожиданный поворот в разговоре. — Это масло… на самом деле.

— Так откуда оно?

— Подарили.

— Кто? — Эмпат странно насупился и обернулся, теперь не скрывая изучающего взгляда.

— Коллега, — честно призналась, не понимая с чего такой интерес к явно просроченному маслу — оно вообще не пахло.

— Давно оно у вас?

Голос соседа стал ниже, взгляд тоже потяжелел, заставляя меня нервничать: что за придирки из-за сущей мелочи. При этом понимала — неимоверно настырный сосед способен прочувствовать весь спектр моих эмоций, но по какому-то необъяснимому наитию, ушла от ответа:

— Не помню.

Больше он ничего не спрашивал, ограничившись молчаливым наблюдением. Мне же объектом пристального внимания быть совершенно не понравилось — чувство комфорта исчезло даже дома в присутствии эмапата.

— У вас очень яркое освещение, — вдруг опять неожиданно сменил тему мой незваный гость. — Можно убавить?

В ответ только кивнула, соглашаясь:

— Да, я обычно ужинаю при свечах. Но удобно ли будет готовить в… потемках?

— Вполне.

Одновременно с ответом он, не спрашивая и не уточняя, ориентируясь на моей территории с поразительной уверенностью, шагнул к нужному шкафу, где я хранила весь набор свечей. Вытянув их, ловко расставил по кухне, зажег и… озвучил системе приказ погасить свет!

Комната немедленно погрузилась в чарующий полумрак, чуть развеянный пламенем свечей. На удивление эта атмосфера не пугала — вопреки здравому смыслу, сумерки принесли уют и необъяснимое тепло чужого присутствия. Словно бы сблизили…

Пока я вслушивалась в собственную реакцию, пытаясь осмыслить не менее странный вечер и странного соседа, поняла, что Шарт Рено продолжает невозмутимо заниматься ужином. Плохое освещение ему нисколько не мешало — наоборот, появилась ощущение, что эмпат полностью расслабился под уютными тенетами полумрака.

Я как раз наблюдала за бликами огоньков свечей на его лице, когда печь пискнула сигналом готовности — рыба запеклась. Салат и вовсе красовался идеальной горкой на широком блюде в центре сервированного на двоих стола.

— Приступим? — Окончательно развеял мою задумчивую негу модификат, указывая на стол в гостиной. — Как лучше сесть?

Он подхватил две тарелки с уложенными на них кусочками рыбы и встал позади стула, что стоял рядом с тем, на котором я обычно сидела. Вот откуда он знает? Ощущение тревоги, даже неправильности происходящего пронзило молнией. Я заозиралась, так и не понимая: почему позволяю происходить всему этому, позволяю чужаку находиться в самом сердце моего дома.

Но еда пахла так прекрасно, что на время все прочие намерения отошли на второй план — чувство голода заслонило любые страхи. Сглотнув, почувствовала урчание в животе. Нет, будь что будет, лишь бы уже поесть!

Но сидеть так близко… Я немедленно заволновалась:

— Нет, нет!

— Тогда так? — Он отступил, указал на стул сбоку. — Или лучше устроюсь напротив?

Глаза в глаза? А если мы случайно соприкоснемся коленями — я даже вздрогнула, представив такую возможность — слишком некомфортно и пугающе.

— Там! — Рука уверенно вытянулась в направлении самого дальнего от меня стула.

— Хорошо, — проявил неописуемую покладистость модификат, приземляясь на указанное место.

Предварительно он придвинул ко мне тарелку с рыбой. А я, только усевшись и предвкушая вкус еды, сообразила, что фактически дала ему право на совместную трапезу.

Что за изворотливый мужчина! Даже разозлиться толком не вышло — отложив себе салат, я насадила на вилку кусочек рыбки и положила его в рот…

Вкус оказался божественным. Веки невольно опустились, скрывая накативший восторг. Как же вкусно! Никогда прежде я ни с кем не ела дома. И никогда еще я не ела настолько вкусного ужина. Что там: разница в наших способностях приготовить еду стала мне очевидной, это оказалось не пропастью, а бездной.

— Мм… безумно вкусно.

Я практически простонала свой вердикт, упиваясь каждым крошечным оттенком вкуса. Восторг заслонил любые сожаления: в этот миг я простила Шарту все вопиющие странности сегодняшнего вечера — от поцелуя в холле до вероятной вины за обрушение моего тельца в воду. Накормить голодную женщину — самый верный путь к ее умиротворению.

— Мне приятно, — эмпат улыбался настолько искренней и довольной улыбкой, что сомнений в его искренности не было.

В свете свечей она смягчалась, делая его непохожим на самого себя.

Мужчина не ел. Подперев руками голову, он с умилением наблюдал за мной. Это вызвало ощущение робости… Так странно — диковинно и в чем-то ненормально — наслаждаться едой в обществе другого в своем доме.

Это же опасно… угроза от всех, угроза от всего — это поколение за поколением укоренялось в человеческом сознании, переживавшем одну эпидемию за другой. Собственно, одним из ответов на подобные риски для цивилизации и стали опыты с геномом людей, так человечество и пришло к идее модифицировать человека.

Сейчас страх перед запретным и потребность познать неведомое боролись в моей душе. Настолько новые для меня ощущения и эмоции, что я никак не могла охватить их полностью, буксуя то на страхе упустить какой-то значимый миг, то от ощущения накатившей волны вкусового удовольствия.

— Так… правильно кушать с вами вместе, — он удивил меня собственным выводом, озвучив то, в чем я бы не решилась признаться. — В одиночестве мне кусок в горло не лез.

Бросив на мужчину удивленный взгляд украдкой, в очередной раз отметила насколько мы разные: если бы не голод и безумная усталость, я бы сейчас точно давилась от его присутствия. Слишком близко, слишком!

— Знаете… — спешно проглотив последний кусочек ужина, я поняла, что пора как-то разбираться в обстановке. Чувство сытости крайне благоприятствовало здравомыслию. — Спасибо за вкусную еду. Надеюсь, вам тоже стало лучше, но сейчас… я бы хотела предупредить, что прошу не рассчитывать на мою помощь. Простите, я обнадежила вас напрасно — не смогу… — я запнулась под невозмутимым взглядом эмпата, — поддерживать вас своим присутствием по вечерам.

Именно — трудный день принес свои плоды, существовать в подобном перенапряжении я не смогла, ничто в моей предыдущей жизни не подготовило к подобным вызовам, поэтому я всеми силами желала вернуть жизнь в привычное русло. Перемены последних дней, которые начались с появлением новых коллег, а затем и нового соседа — оказались непосильными.

Никогда я не ощущала в себе каких-то революционных порывов, никогда не искала повода изменить что-то в текущем порядке вещей, никогда не желала близости с кем-то… Три последних дня только укрепили меня в этих намерениях. Все, чего хотела — чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Модификаты привнесли в нее слишком много пугающего и непосильного. Пусть мои слова сейчас прозвучали не очень корректно, но я приняла решение самоустраниться.

— Вы планируете брак? Вы же должны, возраст, я полагаю, самый подходящий.

Вопрос от Шарта Рено прозвучал неожиданно. Изумление заставило резко отклониться, пальцы разжались — вилка рухнула на стол, взгляд уперся в лицо мужчины. В свете свечей черты прекрасного лица модификата смягчились, зеленые глаза потемнели, мерцая отблесками желтоватого огня, губы чуть изогнулись, делая выражение лица соседа более добродушным. Полускрытая улыбка… она зачаровывала не хуже его способностей. Даже нелепый наряд в виде моего халатика не мог скрыть ощущение уверенности и решительность моего неожиданного сотрапезника.

Шарт Рено, пусть прежде я и полагала его безразличным и отстраненным, оказался решительным и смелым мужчиной. Его заявление просто сразило меня! Эмпат невольно задел самое болезненную точку моего настоящего: пришло время мне обзавестись семьей.

— Да, конечно планирую, — чувствуя себя ученицей, сдающей экзамен преподавателю, принялась я невольно оправдываться, осознавая правдивость выводов эмпата.

Пусть он доподлинно не представлял мою личность, но по возрастным обязательствам предположил верно — чтобы не оказаться в числе несознательных граждан, мне пора было выбрать партнера и вступить в брак. А потом нам предстоит стать родителями… Именно этот пункт служил для меня камнем преткновения, пусть я пока не решалась оценить причины.

Но Шарт Рено прав: мое время пришло.

— Но это будет человеческий брак, — спешно добавила я, вдруг испугавшись непонятного интереса коллеги.

— Хорошо, — словно я спрашивала его согласия, кивнул эмпат. — Пусть это будет виртуальный брак, но вы бы согласились на небольшое условие — ужинать вместе с мужем три раза в неделю?

Теперь мои глаза распахнулись так широко, как только я осознала смысл фразы. Брак с ним?! Он же это предлагает?..

Дар речи меня покинул. В немом изумлении я смотрела на мужчину и не находила слов для ответа. А что тут вообще можно сказать?..

— Я люблю готовить, вам понравилось есть то, что я приготовил. — Модификат поднялся на ноги, придвинув за собой стул. — Как сегодня: вам же было хорошо? Мне точно — да. В остальном все будет так, как вам привычно. Подумайте об этом до завтра?

Отступив в пространство, куда не дотягивался мерцающий свет свечей, он словно растворился в темноте. Очнулась я, услышав хлопок двери. Тут же подскочила следом, одновременно отдавая команду вернуть освещение.

Свет вспыхнул, как и накануне ослепив на мгновения. Когда четкость зрения вернулась, я поняла, что мой гость ушел. Прямо в моем халате, прихватив и банку со склянкой, переданной Кали.

Желание потрясти головой стало неодолмым: может мне все привиделось из-за чрезмерной усталости?

Но наличие второй тарелки исключало этот вариант. Впервые в жизни в моем доме на столе стояло две тарелки. Две! Это так потрясло меня, представ знамением неизбежных перемен.

Действуя автоматически, я отправила грязную посуду в посудомойку, затем вынула одежду модификата, оставленную им в сушилке — по всему выходило, что он оставил ее намеренно. Но сейчас предпринимать хоть что-то поэтому поводу я не собиралась.

Предложение эмпата стало последней каплей — я поняла, что нуждаюсь в спасительном сне. А завтра… Завтра я все обдумаю!