Приворотная пилюля для шефа

— П-простите, я задумалась, — шеф выглядел свежим и готовым горы свернуть, светлые волосы словно окаменели в идеальной прическе, аристократический нос казался прямее чем обычно, а в янтарных глазах застыла суровая сосредоточенность — если бы не угрюмые складки у губ, он выглядел бы совершенством. Пугающим, но совершенством. — На сегодня будут какие-то распоряжения?

Мысленно я заклинала: нет, только никаких встреч. И была услышана небесами:

— Нет, со вчерашней парой удалось все разрешить на месте. Поэтому сегодня работаете в привычном режиме. Жду данные по прошедшему дню!

С этим он миновал меня, направляясь к приемной и своему кабинету.

Фух… Медленно выдохнув, я обрадованно осела на свой стул, ликуя в душе, что хотя бы непредсказуемых вылазок в обществе Михала сегодня не предвидится. Решив лишний раз не гневить судьбу, отбросила мысли о происходящих странностях и особенно о предложении Шарта Рено, погрузилась в каждодневную рабочую рутину.

Но стоило мне развернуть экраны с основными статистическими базами и задать системе параметры анализа, как в дверном проеме показался Ринко Хайгаль.

— Марина? Могу я отвлечь вас для небольшого разговора?

Серые глаза модификата лучились дружелюбием, безмолвно ободряя меня на оперативность и готовность содействовать. Но я не чувствовала за собой никакой вины. Даже вопрос с «потерей» кекса-улики уже разрешила, так на что он меня мотивирует взглядом?

В принципе, попытки Ринко Хайгаля улыбаться не нравились мне сами по себе. Скрыв развернутые экраны с данными, я поднялась с ощущением тяжести на душе — модификат не отличался дружелюбием.

Шагая за следователем по внутренним делам по общему коридору в направлении совещательного помещения, заметила Кали. Фигура девушки мелькнула впереди — она вышла из помещения по ходу нашего движения, но, заметив Ринко, спешно юркнула назад. Подобный маневр стал типичным для поголовного большинства коллег — на пути модификата никто явно задерживаться не стремился.

— Устраивайтесь, — стоило нам оказаться в знакомой комнате, где прежде мы изредка собирались для решения внутренних вопросов ведомства.

Здесь все было организовано по принципам безопасного дистанцирования — мы со следователем оказались буквально по разные стороны широкого стола.

— Вам удобно? — Мужчина не спешил устраиваться напротив. — Может быть чаю? Травяного?

Нервозность давала о себе знать — я согласно кивнула, одновременно отметив, что модификат явно имеет представление о моих предпочтениях. Травяной чай не был популярным напитком в судебной среде.

— Пробуйте, — дождавшись пока имевшийся в помещении раздаточный аппарат наполнил кружку, коллега придвинул ее ко мне.

— Благодарю, — действительно ощущая сухость во рту, сделала я глоток любимого чая.

Ринко Хайгаль спокойно наблюдал за мной, не спеша начать разговор. Мне же с каждой секундой все больше хотелось сменить вид деятельности — а что, если податься в садовники? В городе столько оранжерей, наверняка, востребованное занятие. И научиться всему реально… Смотрела в серые властные глаза модификата, чувствуя себя под его взглядом кем-то незначительным, и понимала: трудности переквалификации не пугают.

Оглядываясь назад, понимала, что моя жизнь была совершенно беззаботной, пусть и немного безликой, но напрочь лишенной эмоциональных встрясок. Как если бы все время до появления в нашем коллективе модификатов я провела в полусне, укрытая защитным коконом отрешенности, а сейчас… меня резко разбудили.

И темп проникновения суровой реальности в мою повседневность оказался сокрушительным. Даже себе я толком не могла объяснить причин обуревавших страхов, только чувствовала — все для меня необратимо меняется, и меняется к худшему. Последние дни слились в сплошную круговерть из самых невероятных событий, которые и обдумать толком времени не было.

— Марина, поговорим откровенно?

У меня и сомнений не возникало, что от меня ожидают исключительной правдивости. Еще бы сразу обозначили, чем я могу быть интересна службе контроля за сотрудниками.

Молча кивнула в ответ.

— Вы давно работаете в судебной корпорации, все характеристики исключительно положительные, — начал модификат наверняка многократно озвученным приемом.

Я же поймала себя на свежей мысли: фактически я — старожил коллектива, из тех, кто начинал со мной — практически никого не осталось. Разве что Кали… Эрин уже работала, когда мы пришли специалистами, только завершившими индивидуальный курс обучения. Еще Гриша — сотрудник из отдела архивации — бессменно трудился с той поры, Див, но и его сейчас перевели.

Никогда прежде я не задумывалась о существующей в брачном ведомстве текучке. Почему не задавалась таким логичным вопросом? Реально, словно спала, настолько зациклилась на своем личном мире? Впрочем, для меня — это обнадеживающая информация, да? Теперь можно с уверенностью увольняться — раз другие смогли сменить работу, я тоже справлюсь.

— Спасибо, я стараюсь ответственно выполнять свои обязанности, — сдержанно поблагодарила за формальный комплимент. — Хотя иногда случаются и досадные ошибки.

— Вы говорите о потере архивной улики по одному из бракоразводных производств?

Так и знала — он в курсе.

— Да, но главный судья уведомлен о произошедшем, и не возложил на меня ответственность.

— Расскажите подробнее об обстоятельствах этого случая?

Хм… зачем? По словам Эрин он сосредоточил на себе все средства визуального контроля в помещениях брачного ведомства, если так интересны детали — разве не проще просмотреть запись того события?

— Я задержалась, делая опись в архиве. Часть находящихся там улик брала в кабинет — так удобнее было работать, соотнося все с перечнем. Когда возвращала последние образцы по пути зашла в кафетерий, но я не ожидала, что еще кто-то будет в этот момент там. В этом, безусловно, мой просчет. На какое-то время оставила образец без присмотра в кафетерии, когда вернулась — он был съеден.

— И?

— Я волновалась о последствиях для здоровья того, кто съел кекс, и обсудила ситуацию с главным судьей. Михал заверил меня, что последствий не будет.

— Почему судья так решил? Он пояснил?

— Да, сказал, что на модификатов подобные вещества не влияют.

— Подобные вещества?

— Кекс содержал добавку в виде вещества, имеющего определенные возбуждающие свойства.

— Прошу, разъясните.

— Доказанной в ходе бракоразводного производства данностью оказалось конкретное предназначение вещества, добавленного в этот кекс. Предполагался приворотный эффект. Но… — вопреки намерению держаться отстраненно, чувство вины себя проявило — я с горячностью принялась оправдываться. — Срок годности скорее всего истек. Главный судья меня заверил, что на модификатов приворотные средства не действуют.

Ринко Хайгаль смотрел неожиданно заинтересованно и даже с толикой иронии во взгляде. Откинувшись на спинку кресла, он выглядел расслабленным, словно мы просто по-приятельски болтали. Только вот холодок в животе не позволял принять на веру этот образ.

— Значит, заверил… — протянул он, чуть улыбаясь уголками губ, и тут же резко подался вперед: — Вы говорите о модификатах. Значит знаете, кто съел кекс?

— Нет, — я даже растерялась. — Понимаете, была ночь, полное освещение я не включала, все уже разошлись… Да и о переводе я тогда еще не знала… Не ожидала встретить в кафетерии модификата. Это случилось в ночь накануне вашего появления. Я просила его не подходить, было так темно — я не рассмотрела кем был мой собеседник.

— Тогда тем более: почему вы решили, что кекс съел модификат?

— Его глаза в темноте светились. Плюс, он сам признался мне.

Ринко Хайгаль внешне никак не изменился, но я внутренним наитием осознала — он озадачен. Внешне все выглядело прежним, но атмосфера в помещении неуловимо изменилась.

— Какой цвет глаз?

— Зеленый…

Что-то определенно озадачило мужчину в моем сумбурном рассказе.

— Вы Михалу об этом рассказали?

— Нет, — я смутилась. — Как-то несущественно, никакой конкретики…

— На следующий день вы познакомились со всеми нами. Смогли определить ночного незнакомца?

— Нет, — я с совершенно искренним сожалением призналась в неудаче.

— А голос? Раз вы говорили.

— Наверное, это из-за волнения, но я не запомнила.

О том, что тот таинственный модификат косвенно напоминал о себе в эти дни, оставляя мне кексы, я решила не говорить. Хватит с меня реакции Эрин.

— Что ж… — главный разнюхиватель чужих профессиональных секретов задумался, ненадолго замолчав. — Давайте порассуждаем. А если бы средство сработало?

— В смысле? — Пришла моя очередь изумляться.

— В прямом: модификат в вас необратимо влюбился и настаивал бы на браке. Вы бы согласились?

— Но почему?.. — Я совсем дезориентировалась: почему Ринко уводит наш разговор на такую личную тему. — Я же человек…

— Именно, — модификат кивнул, не спуская с меня пристального взгляда. — Вы готовы вступить в брак с одним из нас?

Еще пару недель назад я бы сомневалась в ответе, но сейчас:

— Нет, — произнесла абсолютно уверенно.

— Почему?

Вопрос был логичным, но ответ дался мне с трудом.

— Прежде я не сталкивалась со смешанными парами, но за последние дни поняла, что мне брак, который подразумевает подобную близость, не подходит. Я же человек.

Произнося вслух это признание, я для себя приняла: это и условный ответ Шарту Рено — совместные ужины и купание в ванне с реальным мужчиной — кем бы он не был — не для меня.

— Как я понимаю, вы уже определились с кандидатом в мужья, поэтому так уверенно отвергаете возможность.

Эти слова меня озадачили…

— Определилась?

— Я про отношения с прежним главным судьей.

Див? Див Элекс и я? Дар речи буквально покинул: в полнейшей оторопи уставившись на Ринко Хайгаля, я пыталась уразуметь каким образом он пришел к последнему выводу.

— О чем вы говорите?

— Это вы мне скажите, — инквизиторский взгляд практически буравил. — Практически все сотрудники уверены в ваших отношениях. Но вы же понимаете — это нарушение корпоративных правил.

— Нет, — замотала я головой. — Нет. Не представляю почему… Ерунда какая-то! Мы с бывшим главным судьей были связаны исключительно работой. У нас были хорошие рабочие взаимоотношения и ничего больше. Как кто-то мог подумать иначе?

У меня в голове не укладывалось откуда и — главное — зачем кто-то насочинял настолько нелепых небылиц.

— Интересно… — модификат в самом деле выглядел заинтересованным. — Хотите сказать, что не общались с ним после перевода? И не встречались?

— Нет, — ошеломленная логикой замотала я головой. — А разве он не в Талсе? Как бы я с ним могла увидеться?

Губы следователя по внутренним делам ведомства слегка поджались, но он ничего не ответил. Во взгляде мужчины я заметила сомнение.

— У вас есть дистанционные отношения с кем-то? С человеком?

— Почему вы спрашиваете о подобном? — В самом деле, моя личная жизнь никак не могла касаться следователя по внутренним делам судебного ведомства. — Или меня тоже планируют переводить?