За краем небес

Мне надлежало им помешать, а как, небеса только знают. Ни встать, ни пошевелиться, говорить только могла. А что им сказать, как задержать здесь на толику лишнего мгновения? Сколько не толкуют о том, что человек со всем примириться может, но я за последние минуты упорно хваталась и скорую погибель принимать не желала. Хоть и бессмысленно, и близко конец, а хотелось воздуха больше глотнуть, пусть бы собой все тело наполнил, ощутить хотелось, что живу. Да хоть бы на минутку отсрочить неизбежное. Ведь не цепляйся я так за жизнь, не сумела бы прежде облик в последний раз изменить.

Старика при свете портала хорошо видать было, удачно-таки тот со шрамами меня об пол приложил. Вот к этому, сединами убеленному, я и обратилась:

— Поздненько вы засобирались, оба уже маяком служите, а потому и скрыться боле некуда.

Чего такого молвила, сама не ведаю, дядька б на это сказал: "Лишь бы сбрехнуть". Повторила слова, от них прежде слышанные. А что там за маяк и как им служат, я слыхом не слыхивала, только, гадать могла.

Вздрогнул старик всем телом. То ли оттого что покойница заговорила, то ли слова мои напугали, а может и разом все. Но мою игру второй убийца испортил, вернулся в этот миг обратно, за стариком своим пришел. А тот стоит, длань дрожащую в мою сторону тянет и рот беззвучно открывает.

— Что с тобой, учитель?

— Я дал приказ убить девчонку, как смел ты ослушаться? — выкрикнул, трясясь тот, кого назвали учителем. — Ты перестал следовать моим указаниям? Решил, что пришла пора пойти собственной дорогой? Да как ты осмелился?

— Учитель, я убил ее!

— Тогда как ее тело со мной говорит?

— Не может быть! — второй стремительно рванулся ко мне, а его учитель меж тем завывал: «Они нас выследили! Все по твоей вине! Они отправятся следом!»

Шрамами отмеченный склонился надо мной в который раз и глазам своим не поверил:

— Другая здесь, не та… не та девчонка. Но я… я не чувствую магии.

Жаль в погребе мерзлом света не хватало. Хоть бы напоследок насладилась, как душитель этот точно мел побледнел. А что белее стены стал, о том догадаться не сложно, пусть и не трясся он, как сообщник его.

— Кончай ее, кончай! — взвизгнул старик, и второй повторно ладони вытянул.

— Все равно не убьешь, — достало сил вымолвить. — Я неубиваемая.

Замешкался на минуту, растерялся, обернулся беспомощно к учителю своему, а тот трясется только да кричит: «Убей!»

Потянула я время, ничего не скажешь, пару минут только и выиграла. Теперь оставалось глаза прикрыть, чтобы новой молнии в руках, моей кровью испачканных, не увидеть. Я и зажмурилась. Оттого и пропустила момент, когда стало в темнице моей на один портал больше. Зато визг старика заставил очнуться.

Хоть и выдумала я про маяки и прочее, а как в воду глядела. Уж не знаю, как отследили и нашли, но первым из серебряного зеркала вышел знакомый высокий маг, а следом выпрыгнул Эртен. Потом новые вспышки последовали, но остальных я уже не считала, потому что крикнула радостно, к себе внимание привлекая. Убийцу, на портал отвлекшегося да с молнией замешкавшегося, в сей же миг от меня воздушной волной отнесло.

Только радости моей тот же старик помешал. Пока спасители ко мне бросились, этот к порталу навострился.

— Хватайте! — еще успела крикнуть, и на наше счастье этот указ Тальраир услышал, который следом за магами в подземелье перенесся. Он успел старика за полу рубахи словить и назад потянул.

А я уже кричать не могла, только шептала быстро Эртену, меня на руки схватившему.

— Если закроют портал, то взорвут здесь все. Не дайте ему уйти. Не дайте…

Не дали. Зря только трепыхался. Пусть Тальраир эльф по рождению и магия его иного рода, зато руки воина, а воины они везде одинаковы, раз вцепившись в кого, просто так не отпустят, с боем только.

— Тише, Мира. Хорошо все, хорошо. — Эртен меня успокаивал, на руках баюкал. Я же все рвалась объяснить. Мнилось еще, что вот сейчас непоправимое случится. — Все закончилось, Мира, слышишь? Ты теперь в безопасности.

И голову мою к плечу своему прижал, стал по волосам гладить, а я второй голос услышала, на Эртеновский похожий.

— К болоту вас перенесу, а здесь мои люди останутся.

И утянуло нас в серебряный портал, и вышагнули на пригорке. Здесь теперь спокойствие царило кругом. Сидели в лунном свете люди, кто свои раны залечивал, кто другим помогал. Невдалеке Эджелину приметила, ее к себе длинноволосая женщина прижимала и тоже успокаивала. И в этот миг я поняла, что и правда закончилось, что позади бой, и все живы. И магиня жива, и воин мой, на пригорке разлегшийся. Тальраир жив-здоров, и те двое людей, первыми к нам на выручку пришедшие. И Эртен…

— Не ранен? — шепнула, глаза прикрывая. Голова на его плече совсем тяжестью налилась.

— Не ранен, — будто издали ответил.

Ну и все, теперь спокойно стало, не страшно больше. В его руках не страшно…

— Мира! Мирка! Очнись!

Меня снова тревожили, не давая уснуть.

— Противный диор, что неймется тебе.

— Не слышно, что ты говоришь? Мира, глаза открой! Открой немедленно, лучница!

Разлепила веки с трудом, но они снова закрывались.

— Что с тобой?

Разомкнула губы ответить, и снова свистящий шум вместо слов. Отпустил бы уже, черноволосый.

— Тальраир, где тебя носит? Что с ней? Ты эльф, ты должен знать.

— Я не могу сказать, дар Астелло, возможно, обращение лишило ее сил, но отчего она не меняет облик? — послышался над головой встревоженный голос эльфа, — но хуже всего, я не чувствую ее больше, я не чувствую Шеаллин. Совсем. Как будто оборвались связи.

— Мира! — меня снова встряхнули, — Не сметь спать! — а потом, обращаясь к кому-то, черноволосый новый приказ отдал, — лекаря сюда, самого лучшего. Привести немедленно, через портал!

— Господин диор, всех привести? — откликнулись на его приказ сразу несколько голосов.

— Риния, приведите Риния. Даже если занят, вытащите откуда угодно.

— Маг мало практикует…

— Притащить сюда немедленно! — ух, грозный какой, не знала, что диор умеет таким тоном приказывать.

— Будет исполнено, — прозвучало вдалеке.

— Не смей спать! — снова встряхнули грубо, — смотри на меня! — и сам мои глаза раскрыл, а облик его все равно передо мной расплылся.

— Зачем ты просил позвать старого целителя, дар Астелло? — спросил сбоку Тальраир.

— Риний лучший, он когда-то спас жизнь моей матери.

— Кто-то пытался убить твою мать?

— Да… мой отец.

Эти слова повисли в воздухе, наполняя его тревожным гудением, а может то загудело у меня в ушах. Новая встряска притушила гул самую малость, а потом рядом послышался другой голос, незнакомый.

— Позвольте взглянуть на девушку, господа, передайте ее мне.

Кажется ощупывали меня, поворачивали во все стороны. Кабы так кто в иной раз щупал, схлопотал бы уже промеж глаз, а тут я не сопротивлялась. Пусть его щупают, может, хоть поспать дадут после этого.

— Не волнуйтесь, дар Астелло, это бодрящая настойка. Мне нужно выяснить, что случилось. Она вот-вот впадет в бессознательное состояние.

В рот влили мятно-горечную траву, очень похожую на ту, что матушка для меня на рассвете заваривала.

— Госпожа, вы слышите меня? Откройте глаза.

Я раскрыла, повинуясь мягкому, но твердому тону. Так только лекари говорить умеют и у всех манера схожа. Очень мне этот Риний матушку сейчас напомнил.

— Что с вами произошло?

— Они, — губы пересохли и потрескались, голос заскрипел несмазанным колесом, — убили… спиралью.

— Что? Что? — посыпались вокруг вопросы. А мой взгляд блуждающий диора выцепил, теперь я его увидала, лицо черноволосого лишь самую малость расплывалось.

— Убили, Мира? — он ко мне склонился, а я выдохнула: «Да».

— Но это невозможно, — растерялся маг-целитель.

— Она не обычная эльфийка, лекарь, — вмешался Тальраир, — она может менять тела, брать на себя любой облик, но эльфийская магия проявляется в любом образе. А я не чувствую больше Шеаллин, значит они и правда убили ее, поэтому Мира не обращается, если она обернется…, — голос эльфа прервался.

— Риний, что вы чувствуете? — диор твердо говорил, отрывисто, точно и сейчас приказы отдавал.

— Я ощущаю, что тело здорово, но его стремительно покидают силы, очень стремительно. Не зная про основной облик, невозможно понять причины. Считаю, связь между телами сильна, раз даже магия распространяется на все остальные. Осмелюсь предположить, что истинное тело девушки почти погибло, по крайней мере, мозг уже мертв. Спираль в первую очередь поразила именно нервные волокна мозга, вызвав агонию тела. Мое лечение, — лекарь схватил меня за руку, а кожу защипало и закололо, — остановит процесс, но, господа, когда эта девушка станет той, кем является на самом деле, вы получите лишь оболочку, не способную ни говорить, ни двигаться. Фактически тело будет функционировать только, чтобы дышать, если вы понимаете, о чем я говорю. Можно поддерживать в нем жизнь, но смысл…

Вокруг снова воцарилась тишина. Кожу все сильнее кололо и в некоторых местах ощущалось жжение. Я пыталась ворочаться, избегая самых болезненных прикосновений, но Риний продолжал лечить, повинуясь приказу, а диор его не останавливал.

А мне бы хотелось, чтобы остановил. Ну зачем так жить? Ведь знают прекрасно, что когда стану эльфийкой, то после не смогу магией обращения пользоваться и ничего не смогу, даже думать, как сейчас, даже помнить не буду.

— Все, господа. Я сделал, что мог.

Жечь перестало, а маг отступился.

— Мне жаль, но большего не сможет сделать никто.

— Артефакт поможет, Риний? — напряженно спросил диор.

— О чем вы, господин дар Астелло?

— Артефакт, возвращающий первоначальные свойства. Он спасет ее?

— Я боюсь, — маг покачал головой, — что артефакт помогает живым людям, но он не в состоянии оживлять. Вы должны понять, что жизненные силы можно укрепить, пока они не порваны окончательно, нужно, чтобы осталась хотя бы одна нить. Так я спас жизнь Леи, Эртен. А в случае с этой девушкой… вы не воскресите мертвые клетки мозга, господа, мы отыскали ее слишком поздно, — и маг горько вздохнул.

— Тальраир, хоть какой-то способ зафиксировать один облик есть?

— Эртен, я знаю, что обращения отнимают у Шеаллин энергию, знаю, что она всегда возвращает истинный облик в конце. Она просто не сможет удержать чужой образ, когда иссякнут силы.

— Только небеса могли бы помочь, господа, а люди и маги бессильны перед природой, и иногда приходится с этим мириться, — лекарь поднялся, — я больше ничего не могу сделать, извините.

Он отошел от нас, оставив меня в руках Эртена. Я бездумно уставилась в небо. Оно светлело постепенно, обозначая новый день, день, который начнется без меня.

— Ты мне пообещай, — прошептала обнявшему меня магу, — что не станете держать. На что вам тело бесчувственное, мыслить неспособное? Тальраир, как эльфы погибают?

— Как и люди, Мира, — почудилось или и правда дрожал голос снеговолосого? Еще рядом, кажется, горький стон Тинара послышался.

— Вот и хорошо. Коли сами не сможете, поручите кому.

— Глупости, Мира, — зло молвил Эртен, — ты жива еще, поняла? Не опускай руки, борись до последнего! Сколько нужно этих настоек, чтобы поддерживать в тебе силы?