За краем небес

Глава 20. Злато к ногам твоим и царство впридачу

— Какие покои желаешь? — спросил меня властитель подводный, провожая по коридору. А до этого час утешал, пока я ковер его слезами поливала. Я ему ничего объяснить не сумела, кроме всхлипов слова мало-мальски разумного выдавить не могла, так король сам надумал. Заверил клятвенно, что на ложе тащить не спешит, даст время пообвыкнуться, даже опочивальню отдельную обещал.

Пока шли, все, кто нам по пути попадался, чуть ли не в пол кланялись, а за спиной шепотки раздавались: «Новая фаворитка».

— С рыбами хочу, — отмолвила я, ничего лучше не придумав, — чай под водой живем, а рыб нет.

— Будет тебе комната с рыбами, — засмеялся, а я и не знала, верить на слово али нет. Взаправду что ли рыб где достанет?

— А старая где? — покосилась на короля.

— Комната?

— Фаворитка.

Властитель рукой махнул неопределенно: «Домой отправил», — сказал.

— Надоела так быстро?

— Я двоих фавориток одновременно не держу, — ответил, а чтобы не пытала его больше расспросами, на другое внимание перевел. Мы как раз к двери подошли, и король ее предо мной распахнул. Я зашла, а там…

Спальня большущая, стены переливаются голубым и зеленым, точно водная гладь, а внутри стен, и под ногами, и даже в колоннах высоких рыбы плавают, всякие разные, большие да маленькие. А потолок разноцветной рябью идет, как самоцветы переливается.

— Нравятся покои? — подводный властитель спросил, а я на месте застыла, остолбенела вся.

— Утонуть страшновато, — вымолвила, — точно по воде ступаю.

— Не утонешь, — улыбнулся.

— Как же ты дворец такой диковинный сотворил?

— Из воды, она мне послушна.

— Из воды? Как люди из камней да деревьев сооружают?

— Почти так, — улыбнулся ласково, — дома в городе по тому же подобию сделаны, но что-то менять лишь мне под силу.

— Как же здесь травы и цветы получились, после того, как ты царство для себя осушил? Воздух откуда?

— Земля на дне озерном не хуже, чем на поверхности, а с помощью магии отражений можно все, что угодно вырастить. Ну а воздух и в воде есть.

Да уж, чудеса у короля под водой. Я подошла к ближней колонне, точно из хрусталя сделанной, приложила ладонь, а мелкие рыбешки бросились врассыпную, только одна желтенькая, любопытная ближе подплыла, ткнулась носом в руку с той стороны, покачивая хвостом и плавниками, застыла напротив. Я ее рассматривала, а она меня.

— Если надоест, — его величество сказал, сзади подошедши неслышно, — в ладоши хлопни.

Только молвил, я тут же и хлопнула. Свет на потолке погас, стены матовыми, ровными сделались, колонны зазолотились, рыбки скрылись.

— Захочешь изменить, снова хлопни и представь, где бы хотела оказаться. Комната в точности выполнит твое пожелание.

Я тут же об избе родной подумала. Неужто сейчас стены бревенчатые появятся, окошки с наличниками резными?

Хлопнула в ладоши, моргнула, а когда глаза раскрыла, не домишко дядькин увидела, а покои в диорском дворце. Точно такие, в каких меня тогда поселили.

Опустились руки, голова на грудь склонилась, а король махнул ладонью, и стало все как прежде.

— Отдыхай, Мира. В моем царстве достаточно чудес, будет что тебе показать.

Послышалось или взаправду последнее слово тоном особенным выделил? Помстилось, сейчас о чем-то важном догадаюсь, но голова уставшая мысль упустила. И правда умаялась я, сил нет. Лучше завтра все по новой обдумаю.

— Ты его на берегу не видала? — спрашивала я желтую рыбешку, притиснувшись носом к колонне. — Ну чего молчишь аки рыба, ты ж по озеру плаваешь. Да хотя бы соседки твои, неужто ничего не говорят? Ушел или нет? И быстро ли ушел, сразу или постоял там какое-то время?

Рыбка пошевелила плавниками, махнула хвостом и юркнула вниз, проплыла под ногами, затерялись среди блестящих чешуей товарок.

Я ногой по полу постукала, разгоняя разноцветную стайку, а тут кто-то в двери поскребся. Заглянула в комнату девка невысокая, две косищи на плечах болтаются, в руках одежды ворох, вокруг шеи ленты висят, а под мышкой еще и туфли зажаты.

— Мэйтрис, — деваха поклон мне отвесила, — властитель вас приглашает с ним трапезу раделить.

— Что за мтрис? — спросила, глядя, как она с этой грудой в руках еще и к полу склоняется.

— Так принято к фавориткам обращаться, ваше прелейшество, почтение выказывать. Вот сейчас вас обрядим, причешем, еще краше сделаетесь.

— А платье, случаем, не серебристое? — уточнила я на всякий случай, попутно стараясь средь шелков разноцветных одеяние свое разглядеть.

— Зеленое. Но я еще и голубое принесла, под цвет глаз ваших ясных. Только зеленое побогаче будет. Лучшие мастерицы золотыми нитями расшивали. Сейчас еще служанки прибегут, украшения поднесут. А коли вы серебристое желаете, так я передам, чтобы пошили, к завтрему утру готово будет.

— Серебристого не надо, у меня такие платья долго не носятся.

Вскоре еще девки набежали, со шкатулками резными в руках. Тоже мне до земли поклонились, а смотрят, открыв рот, да с восторгом таким, будто друг с дружкой соревнуются, кто больше всех мной восхитится, а победившую опосля пряником сахарным одарят (или принято у них тут фавориток за владычиц водяных считать?). Только так подумала, как пришел мой черед за сердце хвататься. Пооткидывали крышки у шкатулок, я рот и раззявила, сокол залететь мог.

Батюшки! Каких тут только самоцветов не было! Я уж молчу, откуда у короля подводного такое богатство. А может камушки тоже из воды вылепил? Смотрелись, однако ж, самыми настоящими и сверкали ярче солнышка ясного. Потолок мой мерк перед сиянием этим.

Я глаза ладонями прикрыла, потому что заболели бедные, а та девка, которая с нарядами первая явилась, подскочила ко мне и затараторила.

— Король наш не любит, когда много украшений враз надевается. Ему любо, если все красиво подобрано. К вашему наряду можно заколку поизящнее взять. С изумрудами несколько есть, но это если вам платье зеленое по нраву.

Я кивнула, рукой махнула, пускай сама выбирает. В голове же старое воспоминание мелькнуло, как однажды Рося пред девчатами похвалялась бусами, батюшкой у заезжего купца на молочного поросенка выменянными. Шутка ли за безделушку девичью столько отдать! Однако Роська их в приданое готовила, один раз только надела, на говорины. Девчонки от зависти слюной изошлись, и я тоже поглядывала. А бусы те были из коралловых жемчужин на серебряной нити. Да только не в ряд жемчужины, а на расстоянии, узелками разделены. Кабы Рося сейчас увидала, что девки на меня навешать готовы, на месте б с досады умерла.

Я глаза раскрыла, узрела косы свои, наверх убранными и заколкой скрепленными. Умело служанка их скрутила, лентами с каменьями зелеными, перевязала. А сами ленты к цветку крепились, наподобие лилии водяной. Каждая прожилка в цветочке золотом просвечивала, будто он самый что ни на есть настоящий, только заместо чашечки изумруд огроменный, а мелкими камушками листочки усыпаны. Такая красотень, что даже волосы мои словно ярче засияли.

Пока я лилию эту разглядывала, девки на меня сорочку надели, батистовую, коротенькую, а после под руки придержали, пока я через ворох кружев невесомых шагала. Платье наверх потянули, руки в рукава засунули и затянули меня, что есть силы. Я точно жердь выпрямилась, ни вдохнуть тебе свободно, ни выдохнуть, зато фигура обрисовалась — такой в самый раз мужиков с пути истинного сбивать. Точно фаворитке королевской под стать.

На груди плетенье тонкое, воротник высокий, из сеточки зеленой, стоймя стоит, а на нем тоже изумрудики мелкие переливаются. Поглядишь на это платье, и правда кроме заколки иных украшений не нужно. Там и лиф каменьями расшит, и юбка из кружев искусных, которых я отродясь не видывала. А девчонка (кажись среди прислуги главная самая) мне еще на руку браслет нацепила. Широкий, из цельного золота, а посередине вставка из перламутра зеленого, который сам собою сиял и переливался.

— Хороша-а, — это я протянула, себя в зеркале увидав. Насилу даже признала. — Король-то от счастья сознания не лишится? Чем его, болезного, в чувства приводить?

Девчонки растерялись, шутки моей не уразумев, одна эта, главная, бойко ответила:

— А вы его ладошками обмахните, а то может даже поцелуйте, это ж самое лучшее лекарство.

Сказала, а все вокруг слаженно закивали. Одобрили задумку, стало быть. Я ж подумала, пускай живет, не буду сражать красотой неземной. Не королевское это дело — сознания лишаться.

— Вы мне тогда плат накиньте, подлиннее, чтобы все закрыть, — повела я руками вдоль тела, — до низу до самого. Глаза только не занавешивайте, иначе спотыкаться начну.

Девка главная заулыбалась: «Шутить изволите», — остальные, ей вторя, смешки ладошками прикрыли. Ты гляди-ка, я так скоро за острослова сойду, буду самой языкастой фавориткой в королевстве. А эти все угождать станут, за просто так улыбаться и подхихикивать, даже если ничего не поймут. Эх, вот же как судьба играет, диору я не пара, зато здесь все за королевишну держат, пока я владыке их не надоела.

Никакого платка мне не дали и прямо в платье провели на террасу круглую, ни в залу, ни в покои, а наружу вывели. Я прежде ее и не видела, даже когда дворец со стороны оглядывала. Повисла эта терраса словно в воздухе, у самой ни перил, ни загородок каких, а земля далеко-далеко внизу, и колышется там море листвы, а ветерок легкий лицо разгоряченное овевает. Посреди круга стол овальный поставили и два стула, напротив друг друга. На одном уж король расположился, сидел вольготно, ногу на ногу закинул, окрестности свои задумчиво оглядывал. Тут, стало быть, меня привели и отвлекли внимание монаршее от красоты природной.

Я в дверях остановилась, а властитель голову повернул и махнул рукой приветливо, улыбнувшись, на стул напротив указал.

— Проходи, Мира, устраивайся, — сам в ладоши хлопнул. Тут же понабежало прислуги с блюдами фарфоровыми да серебряными, уставили стол яствами различными, одно другого ароматнее. От такого запаха и слюной захлебнуться можно. И приборов-то: вилка, ложка да нож. Эльфийка моя бедная от такого растерялась бы, зато мне проще, память напрягать не пришлось. И король меня заместо блюда отведывать не спешил, и приступа сердечного с ним не приключилось. Сидел себе привольненько, невозмутимо так и по-королевски, одно за другим яства пробовал да разговор неспешный вел.

— Как тебе, Мира, обхождение? Не обидел ли кто ненароком?

— Как же они обидят, когда, рот открыв, каждому моему слову внимают? Титулы новые пожаловали, вашим прелейшеством и мэйтрис величали. Ты бы их восторги поубавил, твое владычество.

— Зачем? — искривил король уголки губ своих, чуток насмешливо, но без обиды.

— Не привычна я к такому поклонению.

— Привыкнешь, — взмахнул повелитель рукой, улыбнулся радушно и открыто, ни дать ни взять рубаха-парень, свой человек. Ух, и хитрец полубог этот.

— Мои-то обязанности какие?

— Компанию мне составлять, Мира.

— Тоску душевную развеивать, чтобы король не скучал? На дудочке там сыграть, сплясать что позабористей?

— А ты умеешь? — король заинтересовался.