За краем небес

Вон оно как, а я в этой иерархии еще ниже незаконнорожденных магов стою.

— И к чему звания эти, имена?

— Чтобы было четкое разделение. Наше королевство единственное, где еще сохранена сила таких магов, как диоры. Более нигде не осталось тех, кто способен самостоятельно открывать порталы. Чистая кровь — вот основа силы. Поэтому и женятся на диорках со стабильным красным даром, чтобы способности перешли к сыну. Они наследуется только по мужской линии. А чтобы вливать новую магическую кровь, совершенствовать и усиливать дар, установлен такой статус, как официальная любовница. Ею тоже становится представительница сильного магического рода с кристально чистой родословной, чтобы ребенку передались драгоценные способности. Для рождения наследника требуется пройти специальный обряд единения. Его не все женщины в состоянии вынести, а без него не появится ребенок.

— И что с ними случается, с женщинами? — спросила у погрустневшей магини.

Она вздохнула в ответ, а ответила Эджелина: «Некоторые погибают».

Погибают?!

Вспомнилось мне, что старец рассказывал про дар. Красный самый высокий, после синий идет и желтый. Помнится, и мне давал сферу подержать, но у меня она вовсе ничего не отразила.

— А ежели жена не диорка, не представительница рода сильного, а простая магиня, но даровитая и обряд прошла, что тогда?

— Рождение наследника возможно, но дар телепортации утрачивается.

— Проверялось и не раз, — добавила Эджелина.

Мой бы черед вздохнуть, но дышалось с трудом и на душе муторно, тяжко сделалось, крылья за спиной, поцелуями подаренные, враз развеялись. Вот про какие сложности говорил. А самой подумалось, кабы Тинар диора там на поляне не укусил, не скитались бы по дебрям дремучим, всего-то требовалось портал куда надо открыть и помощь привести, и давно бы словили злодеюку. Немудрено, что дар этот столь важен. Еще и магов этих все меньше.

— А вы то как…

Замолчала, не решившись договорить?

— Как у нас с Альтаром родился ребенок с даром?

— Выжили, стало быть, после обряда?

— Этот опасный ритуал мы не проводили, мы связаны иным способом.

Лея ладонь раскрыла, глянула на тонкую полоску красную, а мне кровь на невредимой ладони правителя вспомнилась.

— Погибнет один, погибнет другой. Вместе до последнего вздоха, — ее слова прозвучали, — у нас не было иного выбора, король велел убить меня прямо на глазах Альтара. А родить я бы не смогла, никогда не смогла, мой дар нестабилен. Пришлось рискнуть жизнью, чтобы добыть одну вещь, после обмененную на эльфийское кольцо, то самое, которое сейчас Эртен носит. А прежний артефакт гномы спрятали, никому уж не добраться.

— И способности передались?

— А это уже не моя заслуга. Рождение наследника с королевской кровью стало возможным благодаря моему происхождению, о чем я узнала намного позже.

— Отца повстречали?

— Сам нашел, когда я стала женой Альтара и у нас родились Эртен с Эджелиной.

И так она это сказала, что разом подумалось о детстве горьком, когда каждый норовит побольнее укусить, а в душе надеется, что вернется родитель долгожданный, признает, широкой отцовьей спиной от насмешек защитит. Но поздно отец признал, когда боле не нужен был.

— Дети с ним общаются, видимся иногда на приемах. Я знакома с его семьей и сводным братом. Он хотел официального признания, я отказалась. Глупые условности, к чему теперь пускать пыль в глаза?

— А матушка как же?

— Ее давно уж нет, я росла сиротой.

Нелегкая судьба, видать, у магини выдалась, по голосу слышно, что нелегкая. Пыталась сейчас спокойно говорить, а болезненные воспоминания накатывали.

— Не будем, Мира, прошлое ворошить. Все ли я тебе рассказала, что узнать хотела?

Все рассказала, на один вопрос не ответила, что мне с чувствами своими дальше делать.

Вот какая любовь мне от судьбы выпала, как пичужка боязливая, прямо передо мной сидит, а в руки не дается. Еще и долг над душой висел и не перед одним королем теперь. Отчего в жизни все так непросто? И почему раньше не догадалась, к чему дело ведется? Из-за событий да волнений этих до последнего глаза раскрыть не могла. Уже на краю гибели стоя, осознала, кому сердце отдала. Совсем отдала, целиком.

Вздохнула горестно, прижалась лбом к стеклу, колени к груди подтянула, вжавшись спиной в стену. Широкий подоконник как скамейка удобная, в самый раз сидеть и думы горестные думать, глядя в черную ночь за окном. Уходить собиралась и уйду, но тянула, чтобы время с ним больше провести, напоследок порадоваться, после в памяти эту пору хранить. Ласке отдалась, ничего не страшась и девичество свое боле не оберегая, а для кого его хранить, как не для любимого? Неужто для короля подозерного, словом связавшего? А не взял, остановился не вовремя, не привязал к себе хотя бы этим. И не было у нас иных связей с диором, совсем не было.

Отерла рукавом слезы, на глазах выступившие, и спрыгнула на пол комнаты. В доме тишина царила, все уж спали, кроме меня. А я на рубашку ночную платье накинула и побрела по тихому пустому коридору. Эджелина еще раньше показала, где ее комната, туда и пошла. На секундочку только возле диорской двери замерла, ладони на гладкое дерево двери положила, глаза прикрыла. Сосчитала до десяти, когда сердце болезное чуток отпустило, и пошла прочь, шаг ускоряя.

Эджелина тоже спала, она сил немеряно потратила, защиту вокруг сооружая, до сих пор восстанавливалась, а я бессовестная магиню потревожила. Только причина на то была и важная.

— Мира, — потерла она глаза заспанные, а я на постель плюхнулась, сгорбилась и голову руками сжала.

— Подскажи, как портал без помощи магов открыть? Вы о таких беседы вели.

Магиня из-под одеяла выбралась, подползла поближе, попыталась в лицо заглянуть.

— Уйти надумала?

— Пора мне, задержалась. Как он выглядит-то, смогу пройти?

— Он как сгусток, тягучий и вязкий, в любую форму перетекает. Когда заряд активируешь, превращается в воронку и утягивает. Нужно хорошо сосредоточиться, тогда в нужном месте выбросит. Голова после этого раскалывается, тело ломит, какое-то время сил совсем не ощущаешь. На не магах еще ни разу не опробовали.

— Хранишь про запас?

Магиня смутилась.

— Один остался, дядя Эрик отдал во дворце. Он как раз активировать хотел, чтобы меня забрать с того пригорка, но не пригодилось. Папа пока отобрать не успел, занят был.

— Мне отдай, Эджелина. Не могу я больше.

— Напрасно торопишься, Мира. Подожди, брат что-то придумает. Мама не зря просила ему довериться.

— Ему девок на веку хватит, не одна я на свете. Ты лучше скажи, сколько семей диорских осталось в королевстве.

— Около двадцати, — очень тихо магиня ответила.

— И за тебя, чай, сватались уже?

Вздохнула горестно. Значит приглядел диор какой-то красоту эту.

— Ты меня хорошо поймешь. Ведь сама не бежишь в объятия Тальраира, родителям в ноги не кидаешься. Еще и скрываешь любовь свою.

— Как ты узнала?

— Высоко сидела, далеко глядела.

Склонила Эджелина голову, вздохнула тягостно, как я недавно. После под подушку руку запустила, вытащила наружу сферу твердую.

— Ногой или рукой расколоть несложно, тогда воронка тебя утянет, куда представишь.

Я сжала оболочку, на орех похожую, а после магиня меня крепко-крепко обняла. Всхлипнула так горько, что я тоже не сдержалась и в ответ носом зашмыгала. Поревели недолго, друг другу в плечо, после утерлись.

— До встречи, Мира. Я верю, что снова увидимся.

— Всех благ тебе, Лина.

Сунула орех в карман, пробежала по коридору до комнаты своей, внутрь влетела, огляделась кругом, подхватила лук родимый, еще с наставником сделанный и к груди прижала. А больше ничего не имелось, чтобы с собою взять.

Хотела уж переодеться в одежу, магиней подаренную, как в дверь постучали. Неужто Эджелина еще напутствий каких дать хочет? Отворила, а там Он стоит.

— Услышал стук дверной.

Это я не рассчитала, бахнула створкой от волнения.

— Я думал, ты спишь, не решался беспокоить.

— Не спиться, — отвела глаза в сторону.

Он тогда мне руку протянул.

— Пойдешь со мной на прогулку?

Должно было поупрямиться, за дверь спровадить, а после орех расколоть, а сердечко-то предательское забилось. Голова затуманилась, кивнула быстрее, чем я сама сообразить успела. А он уж мою руку в своей ладони сжал и утянул меня в зеркало серебряное.

Вышагнули посреди островка небольшого. Вокруг вода плещется, волны на бережок накатывают, ветерок их гоняет. Вода темная, пугающая, а небеса тучи затянули, лунные лучи спрятали.

Ладони диора мне на плечи легли и сердечко снова сладко заныло, а Эртен меня повернул лицом к другой стороне, где заводь спокойная оказалась. Ни течения быстрого, ни волн больших, со всех сторон густым камышом закрыта, а посреди покачиваются на воде цветы большие, на кувшинки похожие.

— Это волшебная полуночница, — тихо мне на ухо диор шепнул, отчего дрожь по телу прошла, — в полночь раскрывается. Это стоит увидеть.

Стиснул посильнее, трепет мой ощутив, одной рукой к себе прижал, другую на талию положил, грея своим телом. А дрожь моя не прохладой ночной вызвана была, и объятия эти от нее не спасали. Попыталась отвлечься, перевела взгляд на заводь и заметила легкое мерцание, словно тысячи светлячков вдруг над цветами водяными взлетели. Тихий звон мелодичный раздался, и светлячки закружились в веселом вихре вокруг каждого соцветия пышного. Стали раскрываться медленно лепестки, а сияние цвет сменяло, то голубой, то фиолетовый, то зеленый и золотистый, и так красиво переливалось, так чудно, что от красоты подобной дар речи пропасть может.

Кабы одна стояла и любовалась, позабыла бы обо всем на свете, а тут не смогла. Чудо чудное перед глазами, а я дыхание диора затылком ощущаю, а после еще прикосновение легкое, незаметное почти, так губами волос касаются. И руки его греют, и спиной грудь твердую чувствую, и снова нахлынуло разом, ноги подкосились, вниз скользнула, а он у земли подхватил. Я на коленки опустилась, а диору пришлось на корточки встать.

— Что с тобой? — взволновался.

— От красоты дух захватило, — отмолвила кое-как.

А он в ответ крепко талию стиснул, меня к себе развернул и оказалась я вдруг на его коленях сидящей. Ногами обняла, скрестила их в лодыжках, кончиками пальцев касаясь его ступней босых. «Забыли-то оба обуться» — мелькнуло в голове и исчезло. Смотрю, как по его лицу эти блики волшебные пробегают, точно рябь по воде, и глаз не могу отвести. Сияние вокруг разлилось разноцветное, мягкое, волшебное, и между нами двумя волшебство творилось, в глазах отражалось.

Пальцы диора сквозь волосы прошли, по спине прогладили, после вдруг крепко на бедрах сомкнулись, притиснули в его телу крепко, точно прилепили. Я ощущала, как дышит глубоко, старательно ровняя дыхание, а свое прерывистое я унять не в силах была.

Уходить следовало, спасаться, от себя и прямо сейчас, когда решение приняла. Ведь никогда еще не была способна так легко передумать. Себя предать и всех предать, на ложь пойти, обмануть, чтобы в его руках забыться, и на единственный поцелуй свою душу променять.