За краем небес

— Артефакт они вернули, Мира, — Тальраир принялся мои плечи растирать, а Тинар куртку с земли подхватил, мне поднес, — не о чем тебе больше тревожиться. Не обратится Эртен тварью, процесс не завершен, а значит все восстановится. Теперь дело за Альтаром дар Астелло, а уж правитель разберется, ты поверь. Выяснит до последней детали и причины, и результат.

— Хорошо, что отыскали артефакт, — закуталась я в теплую кожу. — Что ж тогда и правда нечего время терять, до озера дошагаем, а там простимся. Душа спокойна теперь. Тинар, — позвала загрустившего воина.

— Что?

— Выполнили задание, на которое нас предвод нанял. Теперь свободны, стало быть?

— Свободны.

— Ты можешь дальше идти, куда собирался.

— Могу.

— И ты, Тальраир, тебя больше слово не держит. Артефакт вернулся владельцу, и Шеаллин боле не нужен.

Вместо ответа эльф просто прижал к своему боку и медленно пошагал рядом со мной, не опуская руки.

— Все устроилось, пришла пора долги выплачивать, а вам, мужам, грустить не о чем, чай, я не на казнь иду. У подводного там не грустно, весело даже. Вон девки какие смотрины устраивают, рвутся властителю понравиться, не плох, стало быть. Уж фавориткам точно не на что жаловаться.

Путники мои ничего не ответили, а чего говорить, если все решено?

Дорога на сей раз еще короче оказалась, потому как пошли прямиком к берегу и я ни в какую сторону не сбивалась. А как добрели и деревья расступились, открывая гладь Неживого озера, шаг у меня и сбился. Вдохнула, выдохнула, не заметила, как руку эльфовскую стиснула.

— Мы с тобой пойдем, — Тальраир в ответ мою ладонь пожал.

— Если не захочет, не впустит в портал свой. Как же проникните? Да и обещалась, что теперь на попятный идти? Ни ты, ни Тинар, ни Эртен — ни один из вас обещания бы не нарушил, слово в точности исполнил.

— Ты ведь девушка, — улыбнулся эльф.

— Да хоть кто. Один раз обману, после вовсе доверия лишусь. Недостойно это, для себя все взять, а после лишь спасибо отмолвить.

Стою, объясняю, а сама скольжу по глади глазами, а озеро уж заволновалось, стали накатывать волны на берег, словно шептали: «Мы ждем». И забурлил в центре водоворот, только ястреб на сей раз дорогу не указывал.

Ух. Встряхнулась, наклонилась, обувку снять и юбку подкатать, а когда выпрямилась, стоявшие по бокам воин с эльфом вдруг в стороны отпрыгнули, а меня… меня сзади поперек груди обхватили и утащили в серебряное зеркало.

Я ужом в этих руках извернулась. Мигом их по силе признала, а еще потому, как они меня сейчас держали. Точно также крепко обхватил, когда в болоте чуть с тропки не сбилась. Сердце ухнуло к самым ногам, а я отклонилась, как могла дальше, а еще шибко захотелось размахнуться посильнее, по личику этому красивому съездить. Я тут сердце рву, а он… он, рука так на полпути и затормозила и вместо звонкой пощечины, провела осторожно ладонью по белесому шраму на подбородке. Как раз такой мог на коже остаться после ожога сильного, как если бы диор из-за огня голову назад запрокинул.

Схватилась двумя ладонями за рубашку тонкую, рванула в разные стороны, а там все бинтами перемотано.

— Соврали значит? А король нарочно картинку исказил, чтобы я всей правды не увидела.

— Зачем тебе нужно смотреть, как кто-то горит? Зрелище мало приятное.

Отвечает, улыбается сам, а там в серебристой глубине глаз боль плещется. Может, она, эта боль, и сейчас его мучает? Ведь правду сказал. Видеть, как лопается волдырями обожжённая кожа и с костей сходит, да на его теле… нет, такого и взаправду не выдержала бы.

— Почто соврали, что магией тебе помогали, защищали? То Тальраир тоже выдумал?

— Не выдумал, просто огонь необычный. Жжется сильнее. — И снова улыбнулся, будто шутку какую сказал.

— Тебя как обратно собирали? — потребовала ответа.

— Это все кольцо, оно прежний облик возвращает.

— А шрамы отчего остались? Дотла что ли все выжгло, раз даже артефакт ваш не справился?

— Живы оба, не это ли главное.

Хорошо от ответа ушел, царедворец.

— Руки убери тогда, — сама выворачиваться не стала, побоялась, больно сделать.

Отпустил.

— Бинтами почто обмотали?

— Лекарственные мази в лазарете наложили, велели пока не снимать.

— Ты зачем меня с берега утащил? Откуда узнал, куда свой портал открывать? А портал как открыл?

— Все кольцо, — начал диор с конца вещать, — сперва свойства крови восстанавливает. Первым делом я смог открыть портал, остальная магия постепенно возвращается.

Я пригляделась и увидела на его пальце колечко широкое, сплетенное из мелких золотых веточек, а в центре камень черный, на агат похож. Сейчас по его поверхности лиловые переливы прокатывались, видать, таким образом волшебство творилось.

А потом подумалось мне, если магия постепенно возвращается, заживление также медленно идет. Вот чего перемотали всего точно мумию вождя древнего. И ведь подхватился, настырный, нет бы отлежаться в покое, порталы открывать бросился. А те двое небось сигнал ему подали.

— Так зачем утащил, я спрашиваю?

— В гости позвать хотел.

— Вот же какие все гостеприимные враз сделались. Там король зазывает, тут диор собственной персоной явился. Слово я дала, должна исполнить его!

Не стала говорить, что теперь мне раза в два тяжелее обещание свое сдержать.

— Король видел, ты слова не нарушала, я сам тебя забрал. Я не призываю к обману, Мира, знаю, что ты так не поступишь. Лишь прошу погостить у меня немного, позволь познакомить тебя с семьей, показать свой дом, принести благодарность за все, что ты сделала. Королю не будет большой разницы придешь ты сегодня или чуточку позже.

Королю вот и правда не будет, а мне… Вот же жестокий этот диор и совести у него нет. Спланировал коварно меня выкрасть, момент подгадал, а я даже высказать ему ничего не могу.

Отступила я от этого гостеприимного подальше и огляделась: в роще мы стояли, вокруг деревья высокие, тонкие, к небу тянутся, зеленью крон шепчут в порывах ветра, а дорожка из камней белоснежных вниз бежит. Дальше расступается лесное царство радушно, а шелковая травка точно наряд бархатный стелется по пригорку и ниже, в ровной залитой яркими лучами долине. Реку видно, как изгибается среди холмов, сверкает золотыми бликами и блестящим кольцом опоясывает остров, а на нем возвышается дом белоснежный, словно сказочный замок, за которым река разливается в озеро широкое.

— Дворец королевский! — воскликнула, не смея глаз оторвать от такой красоты.

— Нет. Это мой дом, Мира, — ответил, а сам ладонь протянул.

Смотрит серьезно, и от взгляда пристального все в душе сжимается, перекручивается, а мир кругом вверх ногами переворачивается. И серебро это плавленое в глазах так и разливается, все собой заполняет. Воздух вокруг легкий, прозрачный, а не дышится им, солнце ласковое, жарой не опаляет, а в горле сухо становится.

Не подала руки, сжала разом вспотевшие ладони и кивнула ему — веди. Повернул, ступил на дорожку и пошел впереди, а я медленно следом побрела и вместо того, чтобы под ноги глядеть, смотрела, как ветерок забавляется с рубашкой белой: то натянет на мышцах крепких, очертит плечи и спину широкую, то рванет, раздует тонкую ткань. Или же в волосах червленых запутается, смешает, а после растреплет. Блики солнечные тут же к игре подключаются, начинают по шелковым прядям плясать. Глаза прикроешь и вспомнишь, как при первой встрече удивилась, что в жизни таких мужей не встречала, чтобы глаза точно серебро плавленое, а волосы будто червленое. Еще и красивым его назвала, от событий безумных голову потерявши. Но ежели по сердцу молвить, он и был таковым. Отважной красотой небеса диора наделили и чуточку суровой, ибо не проскальзывало в его облике ничего мягкого да ласкового.

Однако ж обожглась уже однажды о красоту мужскую, хотя Лика и рядом с черноволосым не поставишь. Но не в положении ведь дело, не в звании, не в происхождении, и даже не в том, что светлоглазый и светловолосый жених мой неудавшийся так на диора внешне не походил. То лишь важно, что больно легко женские сердца перед натиском таких вот мужей трепещут. Лик у нас первый парень на деревне был, а этот… этот, чай, первый в королевстве.

Ох ты ж небеса пресветлые! Под ноги глядеть надо, когда с пригорка шагаешь. Споткнулась на ровном месте и полетела носом навстречу гладким и твердым камушкам, и не долетела-то всего ничего, вовремя подхватило силой знакомой, а после еще вверх потянуло, на ноги поставило.

— Долго ты впечатлялась, — диор усмехнулся, а сам пальцы почти незаметно растер, не иначе силой пользоваться пока тоже непросто. Энергию тратил, а сам медленнее восстанавливался и от боли избавлялся.

— Чему это впечатлялась? — не смогла я в толк взять.

— Грандиозности пейзажа, — обвел рукой красотищу свою, будто на ладони перед нами раскинувшуюся.

Промолчала я о том, что не про окрестности думала, а когда взгляд его забавляющийся поймала, поняла, насмехается снова. Ну точно былой диор возвращается, а я почти перепугалась, не подменили ли.

— Чего ж я буду природой любоваться, когда муж такой доблестный впереди шагает. На тебя засмотрелась, ноженьки и подкосились бедные.

Думала ответствует как прежде, посмеется и только, а он, бессовестный, вместо того меня в краску вогнал:

— Теперь ты вперед ступай, — велел.

— Чего это?

— Мой черед любоваться.

— Вам нужно еще что-то, госпожа, — обратилась ко мне ладная русоволосая девка, чуть не до пола поклонившись.

— Ничего мне не надобно, — а коли и надо, сама что ли не справлюсь? Подослал ведь диор служанку с платьем, а девка настырная оказалась и мало того, что меня в ванную мраморную утянула и не отстала, пока не вымыла, так после ещё волосы взялась укладывать, и не в косу простую, а в такую прическу замысловатую, которую я только по эльфийским воспоминаниям и знала. Теперь вот стояла я вся благоухающая, причесаная и в платье красивенном, а вечером ужин ожидался со всей семьей диорской.

— Господин велел по всем вопросам прямо к нему идти, его комната рядом с вашей, как раз напротив.

Я кивнула, а девка наконец ушла. Ну а мне что теперь делать? Оглядела серебристую красоту на себе, платьем называемую, невесомую, легкую, как паутинка, все тело до талии перчаткой обтянувшее, а ниже складками мягкими до самого пола струящееся. Сесть в таком страшно, а вдруг порву. Решила прямиком к диору идти, спрашивать, чего мне делать-то теперь.

Вышла в коридор, в дверь напротив постучала, не подумав, что не одна я тут себя в порядок привожу. Диор тоже явно слугу, а не меня ожидал, уж больно тон его приказным показался.

— Входи!

Я и вошла, и о порог тут же запнулась, а диор в этот раз не словил, поскольку спиной ко мне перед зеркалом высоким стоял. Еще и на полотенце отвлекся, наскоро его с кресла подхватив и вокруг бедер обмотав. А я на полу растянулась, даже побеспокоится о платье хрупком позабыла, лицо в ладони уткнула, лежу, картинку диора голого из мыслей выгнать пытаюсь. А уши пылают, даже по шее уже краска разлилась.

Звук шагов легких ну чисто наказанием прозвучал, когда черноволосый ко мне приблизился. Уж лучше бы магией поднял. Хотя нет, больно ему пока от магии. Сомкнулись ладони на талии, вверх потянули, на ноги поставили. Я же сперва глазами в грудь мужскую уткнулась, а потом возьми и положи на нее ладони, после еще и лбом прижалась и пожалела, что все-таки не додали мне небеса мозгов в буйную голову. Иначе как еще объяснить, зачем я шрамы розовые, всю грудь его исчертившие, целовать принялась.