За краем небес

Глава 15. Не всякая встреча желанной оказывается

Подняла голову, посмотрела на путников своих, таких же как кречет, нахохлившихся, и ответствовала:

— Да чем нам птица зоркая в путешествии помешает?

— Сперва оборотень, потом ястреб, дальше кого приютишь? — зло высказался Эртен.

А меня тут осознание захлестнуло.

— Тинар где? Тальраир, ты его держал?

— Не держал, — эльф на спину перевернулся, но подниматься не стал. — Магию на тебя направил, не до него стало.

— Утоп? — я вскрикнула, так что даже ястреб встрепенулся на руке.

— К плоту привязан был, может вынесло, — ответствовал эльф. Спокойно так, даже мускул на лице не дрогнул.

Глянула на них двоих, и платье в гость собрала, повыше подол поднимая. Собралась бежать сломя голову обратно к берегу, но Эртен дорогу заступил. Встал молча, ладони на рукояти скрестил и глядит хмуро:

— Пойдешь обратно, король под воду утянет.

— Ироды бессердечные, зверушку на произвол судьбы бросили, — топнула я ногой и покачнулась. Еще в себя не пришла, сил едва стоять хватало. Эртен тут же шагнул навстречь, рукой за талию поймал, я на той руке и повисла, но взглядом грозным сверлю, глаз не опускаю.

— Прикажешь мне за зверем обратно идти? — вскинул брови диор и усмехнулся, жестко так, — я в услуги не нанимался, Мира. Защитить тебя долг чести, а вот по лесу носиться в поисках волкодлака недобитого, к той чести никакого отношения не имеет.

И выпустил, взял и отступил, а я не удержалась и шлепнулась на траву, но почти удара не ощутила. Кречет тут же взмыл с руки, а травка подо мной мягко спружинила. Поворотила голову, а это эльф магичит, но на меня не глядит. Сразу понятно, с черноволосым согласен, однако не в эльфийской природе напирать и речи жесткие прямо говорить.

Замерла я на траве, раздумывая, чего теперь делать, когда оба путника мои как по команде к лесу, позади оставленному, поворотились. Я даже испугаться успела и про себя небеса укорить: «Ну дадите хоть дух перевести?», как расступилися ветви и вышел на полянку, шатаясь, болотник страшный. С головы трава свисает, рубаха мокрая и штаны тело облепили, ноги босые тиной измазаны, а за спиной щит из водорослей речных висит. Увидал нас и остановился, а я глаза широко раскрыла и как закричу:

— Тинар!

Вздрогнул, взгляд на меня перевел, глядит растерянно и после на шаг отступил. От меня отворотился, зато пристально диора с мечом оглядел и эльфа на траве, раскинувшегося, глазами смерил.

Не узнал, ну точно ведь не узнал.

— Тинар, это я, Мира! — сделала усилие и оборотилась на миг самой собой, а у воина моего глаза что надутые пузыри для детской погремушки сделались.

— Ведьма, — прошептал и снова отступил на два шага, но замер, — заманили в лихолесье, — добавил, — а теперь не отпустите? Подальше держись, тварь, — мне пригрозил, — живым не возьмешь.

И подхватил с земли камень с половину моей головы. И обидно так стало.

— А ну опусти! — диор на его пути вырос, — только замах сделаешь, на месте поляжешь.

— А ты никак воин привороженный? Из проклятых духов, которых она на службу свою призвала? Заманиваете путников в чащу, чтобы ритуалы черные вершить.

— Я человек, — диор зло ответствовал, — а за оскорбление потрудись бой принять, заодно убедишься, что не с духом дерешься.

Тинар усмехнулся.

— Духи драться не умеют, зачарованные воины только ведьминым приказам подчиняются, а она и подавно ратным делом не владеет. Коли человек, то извинюсь, коли проклятый, отпустите, если бой выдержу. Но я здесь второго меча не наблюдаю.

— Будет тебе меч, — диор свой подбросил, а Тинар словил. Ловко, мягко метнулся, а я уж испугалась, что порежется о лезвие. Рука мозолистая крепко черенок ухватила, чужое оружие прокрутила со свистом, слушая, как незнакомая сталь звенит и к тяжести меча приноравливаясь.

— Хороший меч, — ухмыльнулся, — защищайся, дух.

Эртен в ответ руку выпростал, и в ней иной клинок возник, синий, полупрозрачный и магией переливающийся.

Огорчение вдруг такое взяло, что песню меча слушать расхотелось и на красоту воинского танца любоваться. Хотя прежде наблюдать, чтобы так слаженно бились, не доводилось. Один меч другого словно верный товарищ встречал, каждый раз руку пожимая, над головой иль у груди, а то и возле бедра. Металлический перезвон заставлял звенеть воздух, а сами орудия будто вовсе веса не имели.

Смело было со стороны диора свое оружие отдать, да еще когда магия уходит. Синее сияние вдруг потухло на миг, и Эртен лишь прыжком успел от Тинарского замаха уйти. Кабы не реакция, отсек бы волкодлак мой диору руку, а так только линию красную прочертил, кожу вспорол. Даже ахнула, на секунду испугавшись, зато горести из головы мигом выветрились, а черноволосый уж снова в руке синий меч держал, отступаться не думал. У Тинара ухмылка во все лицо, задор воинский проснулся, а Эртен на том и подловил. Поддавшись, незаметно ладонь изогнул и прочертил полосу по груди противника, его кровь пуская. Стоило первой капле на землю упасть, как точно по команде отступили оба. Диор меч рассеял, а Тинар свой в руке прокрутил, ухмыльнулся и рукоятью вперед протянул, хозяину возвращая.

— Человек, стало быть? Кровь по жилам течет и меч руке повинуется. Кто же остальные будут?

Диор обернулся, чтобы я могла его лицо видеть, и заговорил:

— Попутчиков моих зовут: Тальраир, он из эльфов, и Мира, она с северной деревни, что у самой границы. В лесу повстречали, где она одна от целого отряда живой осталась, а при ней полузверь, получеловек. С тех пор вот и таскали это чудо повсюду с собой.

И кого под чудом подразумевал? Подозрение закралось, что не волкодлака недообратившегося.

— У Миры магии нет, — хрипло отмолвил Тинар, пристально мой облик эльфийский разглядывая.

— Прежде не было, а с тех пор немало перемен произошло. Ты о том помнить не можешь, тебя под чарами держали, а после эликсир действовал.

Поразилась я, как внимательно Тинар к речам Эртена прислушивался. Заметно после боя отношение переменилось. На лице и сомнения проскальзывали, но злости той отчаянной, которую вначале проявил, меня ведьмой признав, боле не показывал.

— Меня Тинаром зовут из рода вольных наемников, как тебя величают, воин?

— Эртен дар Астелло.

Тинар вдруг обомлел на миг, а после на шаг отступил, голову склонил и даже побледнел.

— Простишь ли, что не разобравшись, руку с мечом на тебя поднял, военачальник?

— У меня не за что прощения просить. Ты перед той извинись, которая за тобой в топь нырять собиралась, а после повсюду следом волокла и собой прикрывала. Она простит, мы слова не скажем.

И отступил, открывая меня глазам пораженного Тинара.

Воину сложно было вот так сразу в невероятное поверить, он ведь моего переселения в эльфийку воочию не наблюдал.

— Тебе если подходить шибко боязно, можешь снова каменюкой вооружиться.

Тинар даже пошатнулся после моих слов.

— И правда Мирка, — выдохнул ошеломленно.

Вот всякий меня по языку признает. Можно впредь не оборачиваться, сразу язык всем показывать.

— Мираня, Мира, — пошел ко мне, а я ноги в коленках согнула, локтем уперлась и уткнула в ладонь подбородок, наблюдаю за ним.

Приблизился, на корточки опустился.

— Не признать тебя, вовсе не признать. Простишь ли, что обознался? Как водой о землю швырнуло, в себя пришел, глаза открыл, а вокруг лес незнакомый, ни души кругом, только озеро плещется. На себя глянул — человек. К ощущениям прислушался, и более себя зверем не ощутил. Не мучила жажда крови и плоти человеческой, и нюха волчьего вместе с тем лишился. Зато следы разглядел на берегу, думал, выведут к поселению, а набрел на деву незнакомую и двух странных мужей с ней. Один на воина похож, второй и вовсе отдаленно человека напоминает, а тут ты собой обернулась. Вся кровь мигом к голове прилила, глаза застила красной пеленой, понял, что живым отпускать меня не собираются, а я только вновь жизнь ощутил… Прости.

Схватил руку мою на коленях, лицом в ладонь уткнулся, после голову поднял и снова в меня взглядом впился.

— И подумать не мог, что вот такого меня, получеловека, не бросишь. Женщины и вовсе существа непостоянные, а ты… ты ж девчонка совсем. И не помышлял в тебе этой смелости, прежде лишь за гонор молодой считал.

— Да хорош уже так убиваться, — совсем меня в краску воин вогнал, — пущу слезу, чего доброго, а эльфам это не полагается.

Услышала, как Тальраир рядом хмыкнул, а Тинар голову отворотил, что-то эльфу сказал, а после снова ко мне обернулся, смотрит вопросительно.

— Тинар, я не слышу теперь. Ты вопрос в лицо задавай, не отворачивайся.

— Не слышишь? — новое потрясение воина настигло, даже ладонь мою выпустил. Вот вновь я жалость к себе на лице чужом наблюдала, но тут не как с королем, тут привычная реакция посетила.

— Не жалей, этим делу не поможешь.

Вздохнул, даже плечи сгорбились, а после поднялся.

— Спасибо, Мира. Никак не могу свой долг жизни тебе возвратить, как ни стараюсь.

— А ты погоди еще, когда зверюшек снова повстречаем, так и отплатишь.

В ответ на фразу мою Тальраир с земли вдруг поднялся, а вопрос во взгляде поймав, объяснил.

— Разведать не помешает.

— Я тоже пойду, — Тинар тут же вызвался, — об их повадках знаю не понаслышке.

— Идем, — не стал эльф упорствовать. А я вздохнула, взглядом их проводив. Не доведется расслабиться, пока с опасностью этой не совладаем, и такая усталость вдруг накатила.

Диор в это время мимо меня к дереву прошагал, запрокинул голову, на ястреба поглядел и уселся под тенек густой кроны, на ствол облокотился. Я тогда тоже с травки поднялась, добрела до черноволосого и рядом наземь шлепнулась. Глаза сами собой закрывались, спина прямо не держалась, а тут хоть опора, да и диор если что поглядит по сторонам, а мне бы хоть минутку дух перевести.

Вздохнула, устроилась поудобнее и разморил меня сон, увел в зыбь между явью и грезами. Тело расслабилось, даже в сторону сползти попыталось, когда, почудилось, придержали, прислонили к чему-то мягкому, удобному, а после и вовсе странности примерещились, вроде как губы по волосам скользнули; но то точно сон уж был.

Очнулась от мерного покачивания и встрепенулась — неужто снова на озере оказались? Глаза раскрыла, а это вовсе не озеро, это Тальраир меня на руках несет. Косу длиннющую себе на плечо закинул, чтобы не наступить, и идет себе вперед легко, не напрягаясь особо. Я глаза раскрыла, в лицо его спокойное посмотрела и устроилась поудобнее, еще и голову на плечо положила. Хорошо, тепло и приятно. Несут меня, самой шагать не нужно, да и жених несет, о чем тело эльфийское песню радостную пропело. Вот в этот момент и задумалась о телах разных да о реакциях непонятных. Место удобное, чтобы как раз о своем, о девичьем поразмышлять, на земле ведь больше о преследовании и тварях печалишься.

Стала я реакции свои с тех самых пор, когда столько мужей на голову свалилось, припоминать. К Тальраиру тело тянулось, тут даже говорить нечего, тут лишь смелости набраться и дать чужим мыслям мне подсказать, что за обряд у эльфов обручальный. Эх, вдохнула поглубже, прижалась к плечу Тальраирскому покрепче и глаза закрыла.