Поступь Тьмы

19

О своем опрометчивом согласии я пожалела сразу же, но шанса выпалить, что передумала, мне не дали.

— Отлично. — Леннарт поднялся одним плавным, но молниеносным движением, будто пружина распрямилась. — Значит, через неделю в семь. Я зайду. И не спорь, так тоже принято. Форма одежды парадная, настроение боевое. Сейчас, извини, не провожаю, дела. Но…

И этот… наглый тип выудил из кармана булавку и, пока я ошалело хлопала глазами, прицепил мне ее на воротник.

— Я не знаю, кому ты мешаешь, но это поможет, раз уж ты так любишь в одиночку болтаться по кустам и темным тропинкам.

После чего развернулся и, не прощаясь, скрылся в упомянутых кустах.

А я только теперь вспомнила, что нужно дышать. И что я вообще-то не все вопросы задала. Например, как они с целителем незаметно протащили меня в женское общежитие? Как ушли? Кто меня раздевал (проснулась-то я в одном белье)? И когда этот демонов Леннарт бывает настоящим, потому что с его перепадами я уже совсем ничего не понимаю!

Я сидела, вросшая в скамью, с отчетливым ощущением, что получила от этой встречи гораздо меньше, чем он. Будто это меня сюда заманили озорным путевым светлячком. Будто это Леннарт всем управлял…

Ощущение зрело и укоренялось в сознании, пока я брела к заозерному домику Ульфа, пока ждала его на крыльце, пока молча сидела в светлой, но скудно обставленной гостиной и пила чай. После пятого глотка я окончательно уверилась, что меня обдурили, но злости отчего-то не было. Только недоумение.

— Ульф, — наконец отмерла я и обвела комнату рукой, — у тебя тут совсем пусто. Можешь брать все необходимое из городского дома.

— Да что вы, тэри, — всполошился старик, — мне всего хватает.

Я скептически вскинула брови:

— Только давай без скромности. Домик хороший, правда, но стола и трех стульев для гостиной маловато. А из особняка я все равно все вынесу к демонам, если тебе не надо.

Мне действительно нравилось в этом небольшом коттедже. Даже с минимумом мебели Ульф умудрился навести уют, и я бы сама с радостью предпочла одноэтажный кирпичный домик у озера дедовскому холодному склепу. Даже камин здесь горел как-то иначе. Добрее и теплее.

Ульф пробормотал что-то невнятное, явно не желая развивать тему, и я устыдилась. Вечно я ставлю его в неудобное положение.

— А я ведь заходил туда вчера, — вдруг улыбнулся он. — Как знал, что вы заглянете. И что, собираясь на учебу, о самом главном-то и позабудете. Я сейчас!

В дальнюю комнату он ускакал весьма бодро для своего возраста, а вернулся уже с… длинным чехлом для одежды.

— О нет…

— О да! — Ульф потянул за молнию. — Так ведь и не надели ни разу, а тут и повод есть. Все только про этот бал и говорят…

— Ульф… — Я закрыла лицо руками, не желая смотреть на содержимое чехла, но через минуту напряженной тишины осторожно раздвинула пальцы.

Так и есть. Платье для моего несостоявшегося дебюта. Пышная многослойная юбка, прикрывающая колени, открытые плечи, тонкий поясок, нежный голубой цвет… Когда-то я чуть не визжала, настолько оно мне нравилось, а теперь… испытывала весьма смешанные чувства.

Улыбка на лице Ульфа сменилась растерянностью, а затем и грустью.

— Вы ж и не изменились почти… я подумал, впору будет. А если где чего, так магией подправите. Но… наверное, уже немодно, да?

— Нет! — Я подбежала к нему и взялась за чехол поверх старых морщинистых ладоней. — Оно все так же прелестно. Спасибо, я как раз переживала, что совсем нечего надеть.

— Врете ведь, — вздохнул Ульф.

Вру. О наряде я не задумалась даже после слов Леннарта, но платье действительно пришлось кстати. А мои чувства… ну их к демонам. И моду туда же. Если честно, даже три года назад такой фасон сочли бы жутко устаревшим, ведь я ориентировалась на мамину фотографию двадцатилетней давности, где она позировала в подобном платье.

К тому же я не собиралась блистать на этом балу. Так что все очень удачно.

— Ты меня спас, — заверила я. — Иначе пришлось бы идти в студенческой форме.

— Вы бы и в форме были краше всех, — гордо заявил Ульф, и ведь на полном серьезе.

Глаза защипало, и я мысленно поклялась никогда больше не жаловаться на детство без родителей и на жестокость деда. Потому что, невзирая на все это, у меня было главное, чего лишены многие. Искренняя любовь и забота не кровника, но самого прекрасного человека на свете.

Он сохранил платье. Он сохранил демоново платье!

В общежитие я возвращалась засветло, дабы не искушать судьбу. И чехол свернула в рулон и сунула под мышку — потом разглажу, а сейчас лишнее внимание мне точно ни к чему.

Мысли нет-нет да и возвращались к разговору с Леннартом. И хотела бы я сказать, что анализировала новые сведения, пыталась вычислить нападавшего, который все еще где-то рядом, и накидывала план действий, но, увы. Я думала только о том, как все закончилось. И нервно трогала золотую булавку, мягко фонившую обережной магией, словно боялась ее потерять.

Кисель в голове раздражал. Я оправдывалась гормонами и утраченной юностью, убеждала себя, что ничуть не изменилась и по-прежнему верна главной цели. Но правда заключалась в том, что мир людей нещадно на меня влиял. И мне хотелось, до ужаса, до дрожи в коленках хотелось пожить немного как самая обычная студентка.

Вот только поддаваться этой слабости я не собиралась. И уже у двери в комнату знала, что сейчас уберу платье в дальний угол и не посмотрю на него до самого бала.

Пора было вспомнить, кто я, и заняться тем, что и привело меня в ИОВ.