Поступь Тьмы

27

Кто бы мне сказал месяц назад, что вскоре я буду сидеть на узком подоконнике в одной из женских уборных ИОВ рядом с Виктором Леннартом, положив голову ему на плечо и при этом впервые за долгое время чувствуя себя в безопасности, в жизни бы не поверила. Но именно так заканчивался этот странный день.

Успокоилась я довольно быстро, а потом мы просто молчали, и было в этом молчании что-то уютное. Как давным-давно в маминых объятиях, как в домике Ульфа у камина.

Леннарт держал меня за руку, которую недавно порезал, и, будто задумавшись, водил по ладони большим пальцем. А я завороженно следила за его движениями.

— У нее глаза были другого цвета, — внезапно произнес он, и я вздрогнула.

Подняла голову, нахмурилась:

— Что?

— Глаза. У нее были голубые, у тебя зеленые. Я только недавно понял.

Я попыталась отстраниться, хотя было особо некуда, но Леннарт удержал. Тогда я отвернулась, уставившись в стену. Что я могла сказать? Что деду было настолько на меня плевать, что он даже с цветом глаз ошибся?

— Я наблюдал за ней пару дней, прежде чем подойти, — продолжил Леннарт. — Видел, как она на людях миловалась с любовником. Как оскорбляла слуг. Как устроила скандал в ресторане из-за миддлемистов на столе, якобы у нее неподвластная магии аллергия. Еще подумал тогда, какая же эта Валборг сука, и чего я кинулся ее спасать? Но я и не спас, да? Потому что настоящая Кая Валборг краснеет от одного только упоминания поцелуев в беседке, спасает дворецкого от отморозков и любит миддлемисты.

— Может, это она настоящая, — прошептала я.

— Нет. У той девочки, что плакала передо мной в оранжерее, тоже были зеленые глаза.

Я всхлипнула, закусила губу, зажмурилась и глубоко вдохнула. Только не снова… хватит на сегодня срывов и истерик.

Я неуклюже сползла с подоконника.

— Что с тобой произошло? — спросил Леннарт, тоже спустившись на пол и замерев за моей спиной.

— Да, ты не спас меня, — тихо ответила я. — И никто не спас. Да никто и не должен был.

Он аккуратно развернул меня, обхватив за плечи, заглянул в глаза.

— Я извинюсь, когда найду слова, хорошо? А сейчас просто хочу понять, как помочь. Это Тьма? Ты тоже… тьмаг?

— Вроде того.

Я криво усмехнулась, всем сердцем желая разорвать зрительный контакт, но не смея.

— Ты знал? — спросила вместо этого. — Про проверку? Тоже хотел посмотреть? Как с цветами?

Я подняла руку, напоминая про браслет с нежными бутонами, которые успела где-то потерять. На запястье теперь болталась одинокая ленточка.

— Нет.

Одно слово. Ровный голос. Прямой взгляд.

И я поверила. Несмотря ни на что, я почему-то верила всему, что говорил Леннарт.

Да и откуда ему было знать? Просто в отличие от нас он не ощутил черни, не впал в панику и наверняка прощупал парк и нашел преподавательскую засаду. Вот и отреагировал.

— Они тебя расспрашивали?

Леннарт кивнул:

— Рассказать, что я ответил?

— Не нужно.

Стал бы он выручать меня этим порезом, если б хотел сдать.

— А ты? Расскажешь? Обо всем.

— Да. Но сначала мне нужно объясниться еще кое с кем.

Я ни на миг не могла забыть жуткие взгляды парней там, у скамеек. И дело не в моей силе, о которой как минимум Берг уже явно догадывался, а в том, с какой легкостью я подчинила их магию. Я ненавидела деда, превратившего меня в марионетку, а сама сделала кое-что похуже.

И плевать на обстоятельства и благую цель — многие злодеи мнят себя героями, но это не повод им уподобляться. Я преступила черту. Да, поддавшись страху и отчаянию, и все же… Парни вряд ли простят, особенно когда узнают о моих планах, но скрывать их и дальше я не собиралась. Будь что будет.

Леннарт еще мгновение смотрел мне в глаза, затем медленно наклонился и поцеловал. Поначалу легко, невесомо, едва касаясь губ, а когда я не отшатнулась и даже подалась навстречу — жадно и горячо. Скользнул ладонями по плечам, огладил спину, прижимаясь теснее, затем обхватил рукой затылок и углубил поцелуй. Я плохо понимала, что делать, и лишь повторяла каждое движение его губ и языка, остаток сил пуская на то, чтобы удержаться на подгибающихся ногах.

Воздуха не хватало, но я скорее умерла бы от удушья, чем прервала свой первый в жизни поцелуй. Я хотела взять от него все. Запомнить в мельчайших подробностях.

Наконец Леннарт слегка отстранился и, тяжело дыша, прижался своим лбом к моему.

— Думал, ты снова меня пнешь, — прошептал с улыбкой.

— Снова? — не сразу поняла я.

— Да. Мне рассказали, как ты приводила нас с Кобом в чувство, когда мы ввалились в ваш тренировочный.

Я вспомнила и тоже улыбнулась:

— Мне хотелось пнуть сильнее.

— Надо было.

Он нежно коснулся пальцами моего лица:

— Прости за неудачный выбор места.

— Ничего.

— Ты же в курсе, что я теперь не отстану?

— Я все расскажу, правда.

— Я не о том.

— Знаю.

О том, на что он намекал, я думать не могла. Точнее, меня подмывало все испортить, ляпнув что-нибудь едкое, обидное, в стиле «теперь мой уровень силы тебя устраивает?», но я понимала, что это несправедливо. А еще такой чудесный повод для ссоры лучше оставить до рейда, из которого я с большой вероятностью не вернусь, если тьмаги откажутся помогать и придется делать все самой.

Так будет проще уходить.

Мы постояли еще мгновение, затем Леннарт взял меня за руку, вывел из уборной и помог надеть пальто, которое, оказывается, принес и оставил в коридоре. По лестнице мы спускались в молчании и по дороге к полигону не проронили ни единого слова. Он не спрашивал, зачем мне это, я не просила проводить и не дожидаться — знала, Леннарт догадается не мешать разговору с тьмагами.

ИОВ казался вымершим, хотя где-то в торжественном зале все еще веселились и танцевали на трех слоях. И в вечернем парке наверняка прогуливались парочки, а то и целые буйные компании, добавляя Ульфу и патрульным седых волос. Жизнь не остановилась, просто в очередной раз обходила меня стороной, но на печаль по этому поводу уже не было сил.

Я замерла, когда до пятого тренировочного оставалось несколько метров, и посмотрела на наши сцепленные ладони. Так странно. Полный сюр.

Леннарт тут же отпустил мою руку.

— До завтра?

Я кивнула и, не прощаясь, быстро прошагала к двери. Потом разберусь со всем, что сегодня произошло, и с собственными смешанными чувствами. А пока…

Мы с тьмагами не договаривались о встрече. Я даже не знала, куда их увели, но раз уж меня успели обследовать, подлечить, допросить и отпустить, то и их, наверное, тоже. Так что по пути сюда я отправила слабый импульс — три импульса, — чтобы всколыхнуть их силу. Эдакое прикосновение издалека. И теперь надо было просто подождать.

Тренировочный встретил темнотой и легким травяным ароматом — вдоль стен лежали связки каких-то растений, видимо, реквизит для нашего утреннего занятия. Скамейки убрали, и, довольно быстро устав стоять на одном месте, я сначала навернула пару кругов по залу, а потом запустила под потолок светляка и уселась прямо на пол.

Там меня и застали тьмаги.

Они вошли по очереди — Берг, Монсон, следом Хольм, — прикрыли дверь и застыли, озаренные отблесками моего разросшегося светлячка. Серьезные, настороженные.

— Клянусь жизнью и силой, разумом и волей, никогда больше не тянуть вашу магию без разрешения, — начала я с главного. Голос эхом разнесся по пустому залу. — Да видят боги.

Поднятую левую руку пронзило иглами до самого локтя, с кончиков пальцев сорвались искры. Клятва принята.

Берг и Монсон остались неподвижны, и лишь Хольм будто бы слегка расслабился. Даже улыбнуться попытался, правда получилось не слишком радостно.

— Садитесь. — Я кивнула на пол перед собой. — Разговор будет долгим. А после можете мне отомстить.

Хольм дернулся было вперед, но оглянулся на приятелей и остался на месте. Принудить их я не могла, сказать что-то еще — тоже, так что просто ждала. Секунду, две, три…

Наконец Берг поморщился и в несколько размашистых шагов преодолел разделявшее нас расстояние. Навис надо мной, заставляя задрать голову, посверлил взглядом и, отступив, уселся напротив. Вскоре рядом опустились Монсон и Хольм.

Я прикрыла глаза, досчитала до пяти, выдохнула и снова посмотрела на парней:

— Я прожила во Тьме два с половиной года…