Балет - 2: Серебряные крылья

ГЛАВА 15

Дана в последний раз обвела друзей хмурым взглядом. Кивнула каким-то своим мыслям и молча выехала на своем кресле из палаты Рея, разве что чудом не сбив при этом своего жениха. Девушка притормозила и с виноватой улыбкой призналась:

– Я не до конца еще освоилась с этой штукой. Надо будет попрактиковаться. Ведь ближайшие две или три недели мне из нее не выбраться. Регенератор сняли, но из-за блокаторов я ногу совсем не чувствую. И с координацией у меня сейчас проблемы.

– Лучше так, – твердо произнес Вадим. – Чем мучиться от невыносимой боли. К тому же, пара недель – не так уж и много.

– Да, я не жалуюсь. Просто объясняю свою некоторую неуклюжесть. Кстати, ты уже обедал?

– Завтракал.

– Отлично! – просияла девушка, неправильно истолковал его фразу. – Значит ты присоединишься ко мне. А за едой я поделюсь последними новостями. Мне очень интересны твои мысли на этот счет.

– Конечно.

Через четверть часа Диана в своей палате с аппетитом уплетала сбалансированный обед, а майор Аверин ради разнообразия пил сейчас черный чай, а не кофе.

– Я постоянно хочу есть, – пожаловалась она. – Постоянно! Врачи, правда, говорят, что это нормально. Так организм борется с последствиями кровопотери и вмешательства нанитов. «Естественный процесс самовосстановления» – кажется они именно так назвали мое состояние. Но все равно меня это нервирует.

– Ты не хочешь рассказать мне обо всем, что я пропустил? – дипломатично поинтересовался Аверин.

– Хочу. Однако не знаю с чего начать. Ты пропустил достаточно много.

– Один мой в таких случаях предлагал мне начинать с фразы: «Утром я проснулся». Ты проснулась и…

– Мне сняли этот чертов регенератор, заменив его на легкий силовой контур. Мне дали эту коляску. И я, наконец, смогла принять душ! Какое же это счастье, оказывается, просто искупаться! Позавтракала. Потом пришел, хотя правильнее было бы сказать «приполз» Джейсон. Представляешь, ему и Сашке отменили обезболивающие?

– Потому что под их действием твои приятели пали жертвами иллюзии о том, что абсолютно здоровы. Эти двое начали слоняться по клиники игнорируя указания врачей.

– Я в курсе этой их глупости. Но не будем отвлекаться. Мы с Джейсом поболтали немного. Потом пошли проведать Рея. Он как раз пришел в себя. Потом снова разбрелись по своим палатам. Забегала твоя мать. Я так и не поняла: зачем? Ах, да ее крайне интересовало, мое отношение к бразильскому кружеву. Потом она что-то лепетала о том, как рада нашей с тобой свадьбе и, кажется, пыталась намекнуть, что тебе пора заводить детей.

– Опять за свое!

– Да ладно тебе. Ты действительно однажды станешь замечательным отцом. Просто я сейчас… не готова.

– Диана этот вопрос даже не обсуждается. Никаких детей в ближайшие несколько лет.

– Да, конечно. Через полчаса после ее ухода мне принесли письмо. Клон того, что уже прочитал ты. Меня оно… привело в замешательство. И я помчалась к Рею. Ну, ты же знаешь. Он самый здравомыслящий в нашей компании. Таковым его, кстати считаем все мы.

– Именно поэтому его палата стала вашим штабом?

– Да. Наверное, именно так определяется настоящий лидер. В минуту растерянности мы потянулись к нему.

– И его решение стало определяющим для каждого из вас?

– Да. Хотя Саша Польский все еще изображает оппозицию. Но именно Рей должен был стать нашим старшиной. Ты, кстати, почему его на эту должность не поставил?

– Пожалел.

Девушка вопросительно вскинула брови, как бы приглашая своего собеседника продолжать. Вадим замялся:

– Диан, сейчас мне за это стыдно. Я тогда поступил недостойно.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне фактически навязали маленького ангела в розовых пуантах. Да любому, кто посмотрит на тебя с первого раза видно, что военная стезя – это не твое. Я захотел от тебя избавиться. И поскорей. Знаешь, как в преподавательской среде зовется назначенный формальный лидер группы? Без вины виноватым. Потому, что с одной стороны на него давит куратор, а с другой против старшины ополчается вся группа. Такой прессинг выдерживают единицы. Мы в основном стараемся назначать или тех, у кого хватит сил на это. Или тех, кого не жалко.

– Меня пустили в расход.

Мужчина закусил губу. Гадкое определение, но ведь именно так все и было. И то, что он тогда еще не знал, как досталось от жизни и людей Диане Вирэн, его ни в коей мере не оправдывало. Однако выглядеть чудовищем в ее глазах ему не хотелось, и от попытался объяснить свое решение:

– Прости. Однако нянчиться с фарфоровой куколкой у меня не было не малейшего желания. В военных учреждениях не любят слабаков. И жалеть тепличный цветочек, который затоптала толпа вчерашних подростков, никто бы не стал. Только ты не подумай, что я отдавал беззащитную девчонку на растерзание безумной толпе. Ничего такого уж страшного с тобой бы не сделали. Как правило курсанты ограничиваются моральным прессингом в отношении неугодного им старшины. А пережить пару недель тихого раздражения однокурсников вполне реально. Потом я планировал тебя сместить с должности и поставить Андерса или Польского. Того, что лучше себя проявит.

– А меня бы после этого продолжили травить, – горько произнесла девушка. – Стать козлом отпущения – вот, оказывается, какая роль мне была уготована. Тобой.

– Не драматизируй, – раздраженно фыркнул майор. – Тебя быстро оставили бы в покое. Или очень быстро. Это Артен, где на одну девушку приходится четверо парней. А дефицит рождает ценность. Даже не самые привлекательные особы пользуются там популярностью. Да на твою защиту встал бы взвод старшекурсников, только намекни. Ты прекрасна, словно видение из другого мира. А красота – это тоже щит. Его нужно только догадаться использовать. А маленькая балерина мне не показалась идиоткой.

– То есть у меня был шанс выбраться из всей этой ситуации с наименьшими потерями?

– Да.

– Ну, тогда ладно. Если приходится кем-то жертвовать, то лучше уж тем, кто сможет выжить. – Дана криво улыбнулась. – Выбираем из двух зол меньшее. Разумно. Кстати, ты что-нибудь знаешь об Эстаре? Я как-то не очень хорошо в подобного рода учебных заведениях.

– Если выражаться понятным тебе языком, то Эстар – милитаристический аналог Танийской Академии. Попасть туда огромная удача. Там воспитывают тех, кто составит будущую военную элиту.

– Ты пытался туда поступить?

– Нет. Дед от моего имени отправил туда заявку. И я получил приглашение на отборочные испытания. Однако не поехал. Не могу сказать, что у меня было тяжелое детство. Обо мне заботились. Меня любили. Мною даже гордились, хотя я далеко не всегда этого заслуживал. –Вадим потер переносицу, тяжело вздохнул и продолжил. – Но мне отчаянно не хватало отца, хотя я его и не помнил.

– И это повлияло на твой выбор?

– Я поступил в ту же самую академию, где учился он. Другие варианты мною просто не рассматривались. Знаю, это было глупо. Но мне казалось, что так он будет хоть немного ближе ко мне. Или я к нему. Дед был очень сердит. Он считал, что Эстар мог мне дать больше.

– Думаешь, ребята потянут учебу там?

– Да. Они способные. Хотя им и придется тяжело. Но твои друзья справятся.

– Вот и хорошо. – Девушка улыбнулась. – Теперь осталось решить, чем мы с тобой будем заниматься.

Вадим удивленно вскинул брови и спросил:

– Тебе мало тех планов, которые у нас уже есть?

– А у нас они есть? Меня о них никто не поставил в известность.

– Свадьба.

– Это не считается.

– Странно это слышать от девушки.

Диана пожала плечами и беззаботно обронила:

– Это же ненастоящая свадьба будет, – потом бросила на своего жениха, подавившегося чаем, который он имел неосторожность пить, быстрый взгляд и пояснила. – Все о будет для публики, а не для нас с тобой. После пятой-шестой репетиции, а я не сомневаюсь, что нас заставят отрепетировать церемонию раз десять, ты меня поймешь.

– Ну, допустим. Потом я предлагаю немного отдохнуть. У нас вряд ли удастся уехать в свадебное путешествие. Тебе не разрешат прерывать курс реабилитации. Но мы сможем гулять. В паре часов лета отсюда есть неплохой пляж. Как тебе идея поплавать и позагорать?

– Не знаю. Я едва научилась держаться на воде. И это было до травмы. Но, наверное, это будет интересно. Мне не доводилось еще бывать на море.

– Замечательно!

– Вадим, обустройство в новом доме, свадьба и наш небольшой отпуск займут нас едва ли на пару месяцев. А что потом?

– Так далеко я еще не заглядывал. Однако у меня есть кое-какие мысли на этот счет. Будешь заниматься, постепенно возвращая себе форму. Мы оборудуем зал всем необходимым. Только скажи список и это появится у тебя уже сегодня. Не знаю, что тебе может понадобиться для твоих занятий. В общем, напишешь список.

– Мне нужен зал и преподаватель.

– Значит, оборудуем зал и подыщем преподавателя. Это будет занимать тебя на несколько часов в день. А я в это время займусь вопросом Миссий Милосердия. Там надо навести порядок. Не знаю, правда, как это сделать, но постараюсь помочь детям, которые оказались никому не нужны.

– Ты хочешь спасти всех сирот? – Дана насмешливо посмотрела на своего бывшего куратора. – А не надорвешься в своей попытке изменить этот мир?

– Всех спасать и не надо, – серьезно начал Вадим. – Интернаты я условно могу разделить на три категории. Первая. Элитные школы для одаренных детей. Туда практически любой родитель будет счастлив пристроить своего отпрыска. И ты, кстати, училась в одной из них. Вторая. Школы, у которых есть совет попечителей и некоторая финансовая поддержка. Классический пример – Гимназия имени Анастасии Авериной. Ее основала моя прабабка. И наша семья традиционно поддерживает данное учреждение. А сотрудники заводов, принадлежащих деду ежегодно к Новому году делают небольшие пожертвования в фонд гимназии. Это обеспечивает часть детей грандами на учебу. В этих учреждениях у ребят есть шанс выбиться в люди, если они будут усердно учиться. И они об этом знают. К третьей категории школ можно отнести те, что находятся только на государственном обеспечении.

– То есть никаких грандов на учебу? Тоска и безнадежность?

– Хуже. Руководители этих школ не отчитываются не перед кем, кроме государства, которому до этих детей дела нет. Над ними не висит Дамокловым мечом попечительский совет, готовый не только оказать необходимую помощь, но и наказать любую ошибку. Они начинают игнорировать свои прямые обязанности и допускают преступную халатность.

– Но неужели нельзя сделать так, чтобы у всех интернатов были попечители?

– Инициативные группы наших сограждан предпочитают бросать зерна лишь в плодородную почву. То есть тратить свои силы, время и деньги на перспективных детей.

– Мне кажется я не совсем тебя понимаю.

– В школах третьей категории учатся трудные дети. Потому что более престижные школы не желают обременять себя проблемами воспитанников. А в государственных Миссиях Милосердия никому до их трудностей дела нет.

– То есть всех проблемных ребят исключают из нормальных школ и переводят в этакие отстойники, где у них нет шанса измениться и изменить свои жизни?