Дом Драконов

— Я ничего не хочу портить, — сказала Керриган с надеждой. — Если бы вы меня развязали, мы смогли бы это обсудить цивилизованным образом.

Клара фыркнула.

— Цивилизованным? — она сдвинула черные волосы и показала скрытую часть лица. У нее не было левого глаза, шрам тянулся от края пустой глазницы до уха, которое было искалечено.

Керриган от шока только тихо вдохнула. Клара явно показала ей это, чтобы потрясти. И Керриган была в шоке, что смогла это скрыть. Клара была поразительной. Полные губы, изогнутые брови и высокие скулы. Шрам был частью нее, он довершал ее, хоть и нарушал симметрию.

Но кого Керриган обманывала? Она все время прятала свои уши. Все, что могло вызвать враждебность, пряталось… хотя этого не стыдились.

— Да, цивилизованно, — она широко улыбнулась.

Шмяк.

Керриган закричала, кулак Клары попал по ее лицу. Ее нос был сломан… снова. Чешуя!

— Как тебе такое цивилизованное? — рявкнула Клара, выпрямляясь.

Керриган даже не могла зажать рукой кровотечение. Кровь свободно текла по ее лицу и пропитывала ее тунику. Лицо пульсировало. Во что она теперь ввязалась?

Клара кивнула одному из стражей неподалеку. Он поднял ведро и выплеснул содержимое в лицо Фордхэма. Он очнулся, отплевываясь и кашляя.

— Это что такое? — выпалил он.

— Здравствуй, милый, — проворковала Клара, крутя нож. — Спасибо, что присоединился к нам.

Фордхэм быстро моргал, стряхивая остатки воды с серых, как буря, глаз. Он за секунды осмотрел все вокруг себя — веревку, Клару и Керриган рядом с собой в крови.

— Мы упали с крыши, — просто сказал он.

— Ах, так ты говоришь. Это радует. Эта, — она указала ножом на Керриган и задела ее челюсть, — любит играть в дурочку.

Керриган охнула от новой боли и отодвинула голову.

— Я не буду играть в дурака, — сказал холодно Фордхэм, — но мне придется ответить, если ты не развяжешь нас немедленно.

Клара приподняла бровь.

— Это вряд ли.

Фордхэм хмуро посмотрел на нее.

— Ты об этом пожалеешь.

— Ты на турнире, но думаешь, что я так глупа, что связала вас, не дав вам подавляющие вещества?

Керриган побледнела.

— Это незаконно!

Клара послала ей слабую улыбку.

— Спасибо за подсказку, сладкая.

Фордхэм бился в путах, и Керриган почти ощущала, как он тянулся к магии, но ничего не происходило. Ни чёрного дыма. Ни бушующих стихий. Ничего.

Керриган подавила страх и потянулась к своей силе, надеясь, что Клара по глупости не подавила ее. Увидела уши Керриган и не посчитала ее угрозой. Но нет, когда она нырнула к источнику энергии, там… было пусто. От пустоты ее чуть не стошнило. Подавление магии было не просто так запрещено законом. Убрать магию для мага было как лишиться конечности. От этого сходили с ума… многие не могли так жить. Самоубийства происходили очень часто.

— Чего ты от нас хочешь? — спросила Керриган, пытаясь игнорировать зияющую пропасть внутри.

— Что? Ничего. Это вы шпионили за Кларой Раллинс, — сказала Клара, указывая ножом на свою грудь. — Ваша очередь говорить, кто вас послал.

— Никто нас не посылал, — рявкнул Фордхэм.

Клара кивнула стражу. Он ударил Фордхэма по лицу, хрустнула скула. Он охнул, мужчина ударил его по груди и животу.

— Стойте! — закричала Керриган. — Прекратите! Нас никто не посылал! Мы говорим правду.

Клара тряхнула ножом.

— Если вас никто не посылал, зачем вы шпионили?

— Мы не шпионили.

Она снова кивнула, и страж пошел к Керриган. Она застыла, пойманная в ловушку. Она ничего не могла сделать. Она не могла сказать женщине, что искала того, кто пытался ее убить. Убийцу с ножом с меткой ворона, напавшую на нее. Ее точно убьют, завершив работу. Пусть лучше Клара думает, что они были тут от Общества. Так они смогут добыть информацию. Но она не хотела, чтобы ее били. Не снова.

Не снова.

— Прошу, не надо, — прошептала она.

Но мужчина даже не дрогнул от ее тихих слов. Он просто напал. Его кулак попал четко по ее виску. Зрение расплылось, дрожало. Все плыло. Второй удар прижался по животу, и воздух вылетел из ее легких.

Она закашлялась, сплюнула кровь на пол.

— Раллинс, — мужчина вошел в комнату и тут же остановил избиение.

— Ты смеешь мешать!

— Доставка в Черный Дом была прервана.

Черный Дом. Керриган сглотнула кровь, думая о названии заброшенного поместья. Что могли туда доставлять?

Клара зарычала.

— Оставайся тут и веди допрос. Я разберусь с ними.

Клара вышла из комнаты, игнорируя недовольные вопли Фордхэма. Мужчина с узким лицом прошел внутрь. Керриган подумала сначала, что он мог быть лучше Клары, гадкой змеи, но она ошибалась.

— Так зачем Общество вас послало? — спросил он, придвинул стул и смотрел на них по очереди. — Почему Общество интересует наше оружие? Какой член в ответе за это?

— Мы не работаем на Общество, — процедил Фордхэм. — Мы пытались вам это сказать.

— Начинай, — сказал мужчина, указав на Керриган. — Может от ее страданий твой язык развяжется.

— Но она тут ни при чем, — завопил Фордхэм.

Его серые глаза нашли ее глаза, умоляли ее что — нибудь сказать, закончить это. Но что они могли сказать? Они говорили правду. Она могла упомянуть Дозана, но это не спасет их. Дозан и Клара были врагами в хороший день. А этот день не был хорошим.

Следующий удар прилетел по ее челюсти, потом с другой стороны. Она отступила в себя, пока боль вспыхивала в теле. Снова и снова, снова и снова.

Фордхэм что — то кричал, но в ее ушах звенело. Она не могла различить слова. Мужчина бил ее. Заставлял Фордхэма говорить ее болью, но Керриган там уже не было. Она зарылась в себя, потеряла ощущение личности, времени и пространства. Она пропала в той пустоте, где не было боли, страха или пыток. Она не уходила туда с ночи пять лет назад, когда у нее случилось первое видение. Как…

* * *

Зеленые глаза Керриган блестели от восторга. Впервые человек победил в турнире драконов. Сирена победила! Ее успех был большой победой для людей и полукровок, еще и какая победа!

Парады заполнили улицы. Народ скандировал имя Сирены. Они звали ее святой. Керриган пыталась уговорить друзей праздновать с ней. Не каждый день можно было увидеть историю. Но родители Дарби были в городе, Хадриан не любил толпу, а Лиама отправили отрабатывать недавнее хулиганство. Они решил, что ей не стоило идти одной, особенно после бомб Эревы на арене, но она не могла просто сидеть, когда весь мир праздновал победу Сирены.

Она ощущала трепет, ведь знала победителя — человека. Она встречалась с ней, говорила с ней и сблизилась с ней за месяц, пока она была тут. Она вряд ли снова ее увидит, но она встречала Сирену Штром из Домы!

Керриган пошла по пустому переулку, направляясь к Площади. Она была в любимом белом платье и розовом плаще. Яркие краски под стать яркому празднованию.

Мужчина прошел в переулок. Большой, грозный, с острыми ушами. Полноценный фейри.

— Здравствуй, милашка, — проворковал он.

Она запнулась и остановилась.

— Здравствуйте, — прошептала она, страх пробрался в ее голос.

Она отпрянула на шаг, готовая бежать, но когда повернулась, их было там больше. Больше фейри, не все мужчины, но от каждого кожу покалывало от желания сбежать.

— Что лэта делает тут, одна в такую ночь? — обратился к ней первый мужчина.

Она вздохнула. Лэта. Какое гадкое слово. Как он смел так ее звать!

— Я просто… иду на парад. Если вы меня пропустите…

— О, я так не думаю, — сказал мужчина.

— Прошу, у меня нет денег.

Мужчина шагнул вперед, прижался грудью к ее груди. Ей было всего двенадцать, но она знала страх. Она боялась того, что он мог с ней сделать, того, как он мог навредить ей. Она притянула магию в грудь. Она знала, что у нее была сила, но против такой толпы?

— Мы не хотим денег от лэта, — прорычал он, ведя пальцем по ее щеке.

Народ за ним смеялся, подбадривал его. Она не слышала слова. Она могла лишь ощущать гадкий запах дыхания мужчины, видела его тёмные глаза, почти черные, и гнев в них. Словно она оскорбила его тем, что родилась.

— Ч — чего вы хотите? — спросила она почти в слезах.

— Как жаль, но мы не можем позволить лэта жить.

Керриган ударила магией. Вспыхнул огонь, оттолкнул мужчину и уничтожил его лицо. Он завизжал, другие поспешили потушить огонь. Керриган игнорировала их, пыталась убежать подальше от них. Дарби и Хадриан были правы. Это была ошибка, ужасная ошибка.

Одна из женщин сжала ее запястье и потянула. Раздался хлопок в переулке, ее запястье было вывихнуто. Женщина бросила ее на грязную землю. Грязь и отходы покрыли ее белое платье, испачкали шелковый плащ. Ее ладони были ободраны от попытки остановить падение, и боль в запястье была ужасающей.

— Сволочь!

Сапог попал по ее челюсти. Она отлетела, звезды взорвались перед глазами. Она потянулась к своей силе, но вдруг в ней будто появился вихрь, и магию смыло. Ничего не осталось. Ее ничто не спасет. Она тянулась, но ее только подавляло.

Картинки вспыхивали перед ее глазами. Парад на Площади в огне. Народ в красных масках на улицах. Смерть. Так много смерти. Дверь портала в горе. Замок на дальней горной гряде. Не в этом мире. Бой магией и сотни драконов, летящие на помощь.

Голос заговорил с ней. Она узнала голос. Слезы выступили на глазах от звука Сирены, говорящей с ней.

— У меня мало времени, Керриган. Нам очень нужна твоя помощь. Открой портал в последний раз. Мы тебя умоляем. Судьба нашего мира, возможно, в твоих руках.

— Сирена, я не знаю, хватит ли мне сил.

Голос Сирены был лаской:

— Я знаю, что хватит, иначе не говорила бы с тобой сейчас.

— Я боюсь.

— Хочешь узнать тайну?

— Да, — прошептала Керриган.

— Все мы боимся. Каждую минуту каждого дня. Но те, кто управляет своим страхом, могут творить великие дела.

И ее голос пропал. Картинки пропали.

Она ощущала только боль. Пока в ее голове были картинки и Сирена, фейри били ее. Избивали. Они собирались убить ее. Она была разбита. Ее конечности не могли двигаться. У нее больше не было магии. Ни капли.

Она умрет тут. Умрет, не сказав ни душе, что Сирена говорила с ней. Что мир Сирены нуждался в спасении.

Она открыла глаза, вопль протеста вылетел из нее. Фейри надели маски. Красные маски. Они были частью картинок в ее голове… они были правдой? Она видела, как красные маски били ее, пинали ее, убивали ее. Красная кровь покрыла ее белое платье.

Боль охватила ее тело. Она почти потеряла сознание. Поражение. Если она умрет сейчас, она подведет Сирену, подведет всех. Но она ничего не могла сделать. Она отступала все глубже в себя. В темное пустое пространство, где не было боли, страха, пыток. Только вечность.