Раскоп у Волчьей сопки

Глава 12

Конец января 1987 года

За окном аудитории валил снег. Крупные пушистые снежинки опускались на землю. За стеклом белое снежное покрывало окутало деревья, дороги и дома. Снег лип на оконную раму, срывался с карниза. Вера несколько минут заворожённо смотрела в окно. Снежинки кружились спокойно и безмятежно, будто танцуя. Артём сидел рядом, безупречный, как и всегда в последние месяцы. Волосы аккуратно подстрижены и зачёсаны назад, на тёмно-синем пиджаке значок ВЛКСМ. Он был, бесспорно, красив. Его серьёзное, волевое лицо утратило мальчишеские черты. Зелёные глаза стали тёмными и загадочными. Артём сосредоточенно водил шариковой ручкой по листу. В аудитории было тихо, только слышались скрежет карандашей и редкий шорох бумаги. Студенты сдавали экзамен.

Вера уже набросала конспект ответа и теперь задумчиво глядела на Сашину спину. Он сидел прямо перед ней, такой же широкоплечий и белокурый. Вера думала о том, что эта новая жизнь сплошь состоит из боли. Она видела перед собой то, что могло бы у неё быть. Вспоминала, как собиралась смотреть с Сашей на звёзды. От этих мыслей становилось больно.

В её новой жизни нужно сдерживать себя, и это тоже больно. Совесть мучает Веру каждый день, тоже боль.

Артём почувствовал Верину тоску, повернулся к ней, заглянул в глаза.

– Дописывай, – мысленно приказала ему Вера.

Её пиявец послушно опустил голову и продолжил писать.

В окна лился утренний свет. Снежинки кружили за стёклами старых деревянных рам. Снег пошёл сильнее, и казалось, будто на улице рассыпана сахарная вата.

Когда преподаватель спросил: «Ну, кто первый?» – Вера поднялась, расправила складки на юбке и прошла к учительскому столу. Она прошла мимо рыжей макушки. Алла слегка отшатнулась. Теперь подруга сторонилась Веры.

Последний экзамен был сдан, но уходить рано. По недавней традиции лучших учеников торжественно поздравляли в актовом зале перед началом зимнего фестиваля студенческой самодеятельности. Вере не хотелось торчать в институте, и она предложила Артёму:

– Давай пройдёмся?

– Давай, – ответил он.

На улице всё также шёл снег. Верины сапоги на высоком каблуке увязали в нём. Она куталась в пальто с меховым воротником, скорее по привычке, а не от того, что ей было холодно.

– Куда пойдём? – спросил Артём.

– К Волге.

Вера взяла его за руку и повела через улицу. Окна институтского корпуса смотрели прямо на речной вокзал. Волга, затянутая льдом, словно спала. Было безлюдно. Бетонные пирсы старого причала возвышались серыми уродливыми колоннами. Соединяющие их лестницы и переходы в детстве напоминали Вере остовы крепостных стен. Пешеходный тротуар занесло снегом, и случайные прохожие, должно быть, дивились тому, с какой лёгкостью двое идут по сугробам.

Вера никак не могла привыкнуть к безропотному подчинению Артёма. Это было странно и неправильно. Вера чувствовала всепожирающую вину с того самого дня, как не сдержалась. Жажда оказалась сильнее, а Артём безрассуднее, чем ей хотелось бы.

Не дойдя до здания вокзала, Вера остановилась. На Волгу густым покровом ложился снег. Снежинки падали на щёки, щекотали нос. Артём приблизился. Они долго стояли, едва касаясь плечами, глядя в даль. Человек не смог бы замереть столь неподвижно. Вера думала о том, какую злую шутку сыграла с ней судьба. Ей было бесконечно стыдно за своё существование. Артём всё это время понемногу забирал кровь у людей. А она мучительно сдерживалась, чтобы не выпить её всю, чтобы не убить его. Вера словно бы превратилась в героиню своих же историй, обречённую выбрать зло.

«Никто не пострадал, не умер и даже не заметил», – лживо успокаивала себя Вера.

– Красиво, – произнёс Артём.

– Угу.

– Ты в сто раз красивее.

Вера повернулась к нему и поцеловала, легко касаясь его холодных губ. Она делала это не из любви, а чтобы хоть на время приглушить вину за то, что сделала. Артём становился будто счастливее. А Вера чувствовала себя хоть немного человеком.

Потом Артём стянул шарф, обнял Веру и привычным жестом подставил шею. Должно быть, случайный свидетель увидел бы лишь парочку в страстных объятьях друг друга.

Падал снег. Пушистые хлопья путались в русых волосах Веры. Артём обнимал её, как самую большую драгоценность. А та приникла к его шее в безумном порыве. Вера чувствовала, что Артём ощущает восторг. И это пугало её больше всего. Омерзительное свойство вампирского укуса. Вера с трудом сдержалась, остановилась, тяжело дыша, незаметно стёрла кровь с губы. Залаяла собака. Вдалеке шёл мужчина, держа пса на поводке. Наваждение исчезло.

В актовом зале было ещё пусто. Сцену украшали пёстрые самодельные снежинки и бумажные гирлянды. Пыльные портьеры пахли затхлой тканью. Паркет на помосте протёрся по центру. В зале горел яркий свет. Сцену готовили к началу представления. Из-за кулис раздавались девичьи голоса: последняя репетиция институтского хора. Вера присела на велюровое кресло во втором ряду. Артём опустился рядом.

– Как думаешь, мы сможем сразу уйти после награждения? – спросил он.

– Думаю, да.

– Вер, ты сегодня какая-то грустная. Почему? – поинтересовался шёпотом Артём. – Из-за меня?

– Нет, – соврала Вера. – Тебе показалось.

– Я, вообще-то, чувствую твоё настроение, – ворчливо пробормотал Артём.

Через четверть часа зал стал наполняться. А Вера ощутила необъяснимую тревогу, словно присутствие кого-то незримого. Она почти свыклась с ворохом вампирских ощущений, но это чувство было новым.

Партер быстро заполнялся. Стоял гвалт весёлых голосов. Наконец видавший виды актовый зал заполонили студенты. Обилие людских запахов сбивало Веру с толку. Тревожное чувство чьего-то присутствия отошло на второй план. Когда все расселись и угомонились, на сцену поднялась Наталья Борисовна. Она выглядела свежей и отдохнувшей. Её пёстрая блузка отдавала дань моде семидесятых. Наталья Борисовна прокашлялась, взяла в руки микрофон и бодрым голосом начала:

– Здравствуйте. Рада приветствовать вас на нашем фестивале студенческой самодеятельности! Надеюсь, все успешно завершили зимнюю сессию. Перед началом выступления наших коллективов хочу попросить выйти на сцену наших самых успешных студентов, отличников и активистов. Мы поздравим их с блестящими успехами. А они произнесут для вас слова напутствия.

Наталья Борисовна похлопала самой себе. Зал вяло зааплодировал, повторяя за ней..

– Надеюсь, эта традиция не приживётся, – шепнул Вере Артём.

Вера была с ним полностью согласна.

– Первым попрошу выйти на сцену нашего первокурсника, студента Исторического факультета, золотого медалиста и отличника, завершившего зимнюю сессию досрочно и с самым высоким баллом… – торжественно произносила Наталья Борисовна. – Прошу на сцену Валеру Логунова.

На сцену поднялся высокий щуплый парень с бледным лицом и пронзительным взглядом из-под чёлки тёмных волос.

Веру обдало холодом, как в прежней человеческой жизни. Что-то в этом парне её насторожило.

– Поздравляем с блестящим завершением первой сессии! Скажу от лица всего преподавательского состава, мы рады, что ты, Валера, выбрал наш институт. От себя желаю тебе не останавливаться на достигнутом, обрести в наших стенах второй дом и верных друзей на всю жизнь! – бойко проговорила Наталья Борисовна и протянула микрофон Логунову.

Тот взял микрофон и односложно выдал:

– Спасибо.

Наталья Борисовна выжидающе посмотрела на него. И тогда юноша вымученно добавил:

– Успехов всем в учёбе.

Наталья Борисовна выждала ещё пару секунд. Логунов безучастно глядел в зал. Студенты начинали скучать. По залу разносились посторонние шёпотки. Наталья Борисовна забрала микрофон.

На сцену вызвали студентов второго курса, пухлую девочку в толстых очках и плечистого парня в спортивном костюме. Девочка оказалась председателем шахматного кружка, а парень победителем соревнований по плаванию.

Наконец позвали Веру и Артёма.

– Хочу представить блестящих студентов третьего курса и моих учеников, Елисееву Веру и Коновалова Артёма, – Наталья Борисовна улыбнулась и продолжила: – Также хочу отметить, что Коновалов Артём на первом и втором курсе был одним из неуспевающих студентов, и не раз ему грозило отчисление. Вот вам пример упорного труда и целеустремлённости. Эту сессию Артём закончил только на отлично. Преподаватели немало удивлены такой разительной переменой. А я горда его успехами в учёбе. Артём, что ты можешь сказать товарищам? Может, поделишься секретом, произнесёшь напутствие? – Наталья Борисовна передала микрофон Артёму.

– Как и сказала Наталья Борисовна, я перебивался с двойки на тройку. Так в чём же секрет? – начал Артём и улыбнулся той мальчишеской ухмылкой, что раньше часто бывала на его лице. На одно мгновение он будто стал прежним. – Я встретил девушку, влюбился и понял, что нужно соответствовать, – довольно правдоподобно закончил Артём и посмотрел на Веру.

Если бы Вера осталась человеком, она бы покраснела. Наталья Борисовна, почувствовав, что напутствие приобрело слишком неформальный характер, забрала микрофон у Артёма. Она разволновалась и забыла про Веру.

– Замечательно. Прекрасные слова. – Наталья Борисовна снова изобразила аплодисменты.

Из зала раздалось несколько насмешливых улюлюканий. Стало шумно.

– Садитесь, – сказала им Наталья Борисовна, словно ученикам в школе.

А Вера выхватила Сашин взгляд из середины зала. Его глаза смотрели так же, как в то утро у палатки.

Артём галантно помог Вере спуститься, и они заняли свои места.

«Что ж, отличное прикрытие. Перспективные студенты встречаются. Отличница подтянула нерадивого студента по учёбе, – рассудила Вера. – Вряд ли кто-то заподозрит в этом странность».

Наталья Борисовна пригласила на сцену трёх четверокурсников, ласково отозвалась о каждом. Те в ответ сказали по паре банальных фраз. После на сцену поднялась пятикурсница – редактор студенческой газеты. Она говорила долго и вдохновенно о том, как институт повлиял на её жизнь, о выборе будущей профессии и прочих банальностях. Потом заявился ректор и произнёс несколько шаблонных фраз, поздравил студентов с окончанием сессии и прошедшими новогодними праздниками. Зал откровенно заскучал. Многие зевали. Наконец на сцену выбежали девушки в цветастых сарафанах, с красными платочками в руках и принялись отплясывать, сотрясая и без того многострадальный паркет. Под громкие звуки музыки Вера и Артём улизнули из зала.

Из-за двери актового зала приглушённо звучала та же мелодия. В коридоре было тихо, только гулко разносились отзвуки шагов Артёма и Веры. За окнами стремительно темнело. Вера посмотрела на часы: четыре. Она поправила комсомольский значок на блузке, улыбнулась Артёму.

– Это было мило, – сказала Вера.

– Ну, так я правду сказал. Так и есть. Ты изменила мою жизнь, дала мне смысл.

Вера вздохнула тяжело.

– Ты же знаешь, это дурман от укуса, – тихо и раздражённо бросила Вера.

– Нет. Я всегда тебя любил. Просто теперь чувствую это острее, – убеждённо ответил Артём. – Мы теперь связаны чем-то большим.