Хранители рубежей

Глава 15

Мой торопливый взгляд стал искать в этой бесконечной сутолоке Миху. Уж кто-кто, а этот зверюга точно в ней не затеряется. Но поток народа плотный, а я такая мелкая, что меня зажало со всех сторон и понесло в непонятном направлении.

– Да пустите меня! – заорала я изо всех сил.

Конечно же мой тщедушный писк утонул в гомоне и шуме. Я задергалась и стала плечами пробивать себе дорогу к свободе, где бы эта свобода ни находилась. Какая-то дородная бабища размером с гору проорала мне сверху:

– Дура! Куда прешь!

– Куда надо! – заорала я ей в ответ.

Та крикнула ещё злее:

– Тут АКОПОС! Не видишь что ли?

– Я сама АКОПОС! – в сердцах выпалила я.

После чего пространство вокруг меня как-то разом освободилось. Громадная бабища наморщила лоб и, бормоча, скрылась в толпе, а сама толпа теперь недовольно и опасливо на меня глазеет, но приближаться не торопится. Мне даже чуток полегчало, будут знать, как зажимать агентов.

Расправив плечи, я гордо стала двигаться сквозь толпу, которая теперь не так настырно давит со всех сторон. Если Соловей поймал клыкастого Фабиана, то мне очень хочется присутствовать при его допросе, пока какой-нибудь Алекс Хром этого мне не запретил. А для этого лучше присутствовать при задержании. Как минимум, смогу этим бравировать. И среди студентов рейтинг опять же.

Поэтому я самозабвенно ломилась вперёд, пока чей-то услужливый локоть не подтолкнул меня к краю пирса и я, нелепо растопырив конечности, не полетела в синие воды Девонского моря.

Вода оказалась ледяной. Едва я погрузилась в её толщу, члены мои пронзило миллионами игл, а правую руку и ногу свело судорогой. К счастью плаваю я неплохо. Изо всех сил я стала барахтаться действующей рукой и ногой, чтобы не пойти ко дну. К нему я не пошла, но вовсе не из-за барахтанья, а благодаря самой воде – она оказалась до того соленой, что меня как поплавок выкинуло на поверхность.

Я отплевалась и заорала что есть сил:

– Человек за бортоооооом!

Конечно же меня ни кто не услышал. Кто бы мог разобрать хоть что-то в этом неугомонном гвалте толпы, который никак не закончится? Чтобы не нахлебаться, я легла на спину и стала смотреть на пирс снизу вверх. Оказалось, снизу тоже есть ступеньки, какие-то подъемы и трапы. Значит в Девонском море есть судоходство. Иначе для чего эти снаряжения?

Какое-то время я болталась в воде, замерзая и выжидая, пока станет хоть немного тише. Но тише не становилось, зато заметила, что меня довольно резво относит от берега. И вот это уже вызвало настоящую панику. Конечности мерзли, меня колотило, тело не слушалось и плохо шевелилось, а при любой попытке плыть в рот сразу заливалась вода.

Пришлось лежать на спине и с ужасом наблюдать, как меня медленно, но верно несет вдоль пирса в открытое подземное море под Москвой.

– Ээээй! – покричала я. – По-мо-ги-тееее! Кто нибууууудь!

Никто не среагировал. То ли не слышат, то ли слышат, но им все равно, то ли агентам АКОПОС не очень-то желают здесь помогать.

– Миииихааа! – снова заорала я. – Аааууу!

Мне казалось, это самое страшное, что могло случиться со мной сегодня. До того момента, пока левой ноги не коснулось что-то гладкое и холодное. Оно скользнуло по щиколотке, словно язык, пробующий на вкус новое блюдо, а я взмокла бы от ужаса, если бы и так не находилась в воде.

– Отвали от меня… – прошептала я, хотя горло сдавило от страха и холода.

Морская тварь конечно же не среагировала и следующее прикосновение стало уже чуть более настойчивым, проползло по голени, а когда что-то тугое обвилось вокруг колена, я поняла – это очень плохо.

В следующий момент меня резко и сильно дернуло вниз, я едва успела набрать воздуха прежде, чем уйти под воду. Что-то большое, с мощными щупальцами, обвило меня за ногу и я тянет в глубину, а я только и могу дрыгаться, ведь в воде мои не очень сильные удары вообще тщедушны.

Мелькнула пугливая мысль про заклинание «эхо». Но сейчас я не могу орать из-за воды, а подводная тварь все тянет и тянет на дно. Вода, плотная и густая, как первичный бульон. Она сдавило тело и будто нарочно хочет выдавить из меня весь воздух, чтобы поскорее закончить мои страдания. Кислород в легких стремительно кончался, а спасать меня никто не торопился. На свой страх и риски я разомкнула веки в этой жутко соленой воде. Глаза тут же сильно защипало, но я увидела свет над головой. Значит туда и надо мне стремиться. Только бы вырваться из цепкой хватки щупалец.

Я снова задрыгалась, хотя делать это онемевшими конечностями почти не реально. Но я сражалась, хотя тварь меня дергала и отпускать не торопилась. В какой-то момент рывок вниз оказался таким сильным, что меня приблизило к твари, и я с обалдеванием обнаружила, что это никакая не тварь, а какой-то мутант с туловищем мужчины и низом осьминога. Может дальний родственник Спрутовской?

Мужчина стройный, с вытянутым телом и рельефными мышцами. Лицо узкое, глаза большие и миндалевидные, а волосы огромным зеленым облаком парят в толще вокруг его головы.

Конечно же я заорала, запоздало понимая, что так теряю драгоценные запасы кислорода. Щупальца подводного красавчика тем временем ещё плотнее обвили меня и теперь уже держат за пояс.

Ну все, хана.

Перед глазами поплыли пятна, легкие стало жечь, очень захотелось вдохнуть, но сознание пока сильнее инстинкта и я понимаю – открывать рот нельзя, иначе нахлебаюсь. Но четкий ум быстро терял хватку и на смену ему стучалось животное естество. А оно билось и истерило в ужасе перед первозданной стихией. Тварь меня утопит, просто не выпустит из своих холодных щупалец. А в этом первобытном море меня так никто и не найдет, особенно если течением отнесет подальше. Кто знает, какая глубина у Девонского моря и какие ещё существа в нем обитают.

В попытке спастись мой воспаленный ум не придумал ничего лучше, чем изо всех сил грызануть мужчину-осьминога за щупалец.

Раздался умопомрачительный писк, он пронзил всю толщу, и мои барабанные перепонки заболели. Вода окрасилась в темно-синий, наверное такого цвета у него кровь, но хватка ослабла. Этого хватило, чтобы я истерично рванула с места к поверхности, неистово работая одеревенелыми руками и ногами.

Никогда ещё воздух не казался мне таким сладким. Вынырнув, я принялась жадно глотать его, боясь, что это последние минуты, когда я вижу поверхность. Но работать руками не перестала, к счастью судороги отпустили.

Оказалось, тварь оттащила меня далеко от берега и отсюда видна только его тонкая освещенная полоска. Оставалось только одно спасение.

Пирсы.

Они уходят в море дальше места, где я барахтаюсь. Что на руку. А по лесенкам, которые я заприметила, можно выбраться.

Греблось трудно. Очень. Ещё и потому, что от холода все моё тело задеревенело, даже удивительно, откуда есть силы плыть. Мужчина-осьминог пока не преследовал, наверное, я очень сильно его укусила. Не знаю, адреналин ли, состояние аффекта, а может особенности соленой воды сыграли роль, но мне показалось, что расстояние до причала я преодолела довольно быстро.

Счастью моему не было предела, когда пальцы ухватились за скользкое дерево ступенек, обросшее тиной и покрытое слизью. Упершись ладонями, я приподняла сильно потяжелевшее тело над водой и готова была уже закинуть колено на маленький помост, как уже знакомое щупальце снова обвило щиколотку.

С силой меня рвануло в воду. Тварь разозлилась, она стала трепать меня из стороны в сторону. Я билась и пыталась ударить, схватить за что-нибудь, в стороны летели брызги, а в воздухе смешались мои крики и визги твари.

– Пусти! – рискуя захлебнуться, орала я и молотила замерзшими кулаками мужчину-осьминога.

– Цвиииии-уууу.... цвиииии-ууууу!.. – верещал тот и трепал меня по воде, как Тузик грелку.

– Аааа!!!

– Цвииииууууу!

Не знаю, сколько бы длилось наше противостояние, но наверняка закончилось бы оно его победой, потому что силы определённо не равны, а я ещё и замерзла. Но в какой-то момент громадная и мощная лапа ухватила меня за шкирку и вытянула из воды, как котёнка.

– От это я понимаю, – прогудел возле уха знакомый медвежий голос. – От это развлечения.

И меня, мокрую и дрожащую, посадили на небольшой деревянный помост прямо над водой под пирсом.

Я подняла голову. Миха возвышался надо мной громадной лохматой горой и скалился в улыбке.

– Я смотрю, веселиться ты умеешь, – с одобрением сказал он.

У меня получилось только нервно сглотнуть, потому что от холода всю трясет и зуб на зуб не попадает. Из воды тем временем вынырнула верхняя часть твари с мужской половиной, зеленые волосы плотно облепили тонкие, но рельефные плечи. Миха крикнул ему:

– Слыш, рыба, ты на наших роток-то не раззевай.

Голос, которым ответила морская тварюка, напомнил бульканье в водосточной трубе и эхо одновременно.

– Вообще-то я не рыба.

– Ну в воде же плаваешь, – пожимая плечами, отозвался медведь.

Мужчина-осьминог обиделся.

– Будто только рыбы в воде и плавают.

– Ну, еще креветки всякие, – согласился Миха. – И Черепахи. Да. Черепах ещё знаю. А ты вроде не черепаха.

Тонкий подбородок мужчины-осьминога вскинулся, он откинул мокрую прядь, та звучно шлепнула по его спине.

– Мы ведем род от славного прародителя, Великого Кракена, – претенциозно заявил он. – Как смеешь ты, зверина неотесанная, так со мной говорить!

Медведь поковырял когтем в зубах и ответил:

– А у нас свои со славными прародителями есть. Вот как доложу о тебе Виолетте Спрутовской, посмотрим, как тогда запоешь.

При у поминании о Спрутовской и без того бледная кожа твари стала ещё белее, на лице мелькнул испуг. Но, спохватившись, мужчина-осьминог сделал вид, что его все это совершенно не интересует, развернулся и с деловым хмыканьем занырнул в глубины Девонского моря.

Миха ухватил меня за плечи и рывком поставил на ноги.

– Ну ты бедовая, – усмехнулся он. – Ни на миг тебя оставить нельзя.

Зуб на зуб у мен все ещё не попадал, меня знатно колотило, я обняла себя тонкими руками, чтобы хоть немного сберечь быстро улетающее тепло.

– А т-т-ты с-с-сам з-з-за м-м-мной п-п-плохо с-с-следил, – выдавила я.

– А я тебе не нянька, – заметил Миха. – Один раз сказал, чтоб не отходила далеко. А коли ушла, сама виновата. Ясно?

– Яс-с-с-сно, яс-с-с-сно…

– Вот и подем, а то тут сыро, шерсть сваливается сосульками.

На деревянных от холода ногах, скрипя деревянными ступеньками, мы поднялись на пирс. Народ с него почти рассосался, только редкие запоздавшие иногда пробегают с криками «аааа». За прилавками пусто и как-то пугающе тихо, лишь позвякивают какие-то связки амулетов и металлическая посуда под крышами.

Теплее мне не становилось, Миха цапнул с ближайшего прилавка толстый плед и накинул мне на плечи.

– Вот, – сказал он. – Гейся.

– Разве так можно? – просила я.

– Как «так»?

– Ну, – пояснила я, – без спросу.

Медведь ухмыльнулся в зверином оскале и ответил:

– Это в счет АКОПОС для нужд расследования.

Плед оказался какой-то сверх теплый и согревающий. Меня моментально перестало колотить, а по венам потекло долгожданное тепло. Я впечатленно оглядела его и поинтересовалась: