Изменчивая судьба

— Что настроило вас против наших господствующих правителей? — спросил Лиам.

Мишель посмотрела в его суровое лицо и даже не дрогнула.

— Они убивают девочек-оборотней.

Я остановилась так резко, что Рейчел врезалась ходунками в мою ногу.

— Вы знаете?

— Конечно, я знаю, — сказала Рейчел, принимаясь ковылять вокруг меня. — Почему, как думаешь, я уехала оттуда?

— Вы знаете, но ничего не делаете?

На сей раз уже Рейчел резко остановилась.

— Мне семьдесят девять, у меня протезы в обоих коленях и больное бедро. Что же я должна сделать, мисс Донован?

— Не знаю, ну что-нибудь. Не сидеть же здесь, пока это происходит, — я чувствовала, как Волчица Скаут рвется на поверхность, и моя злость усиливается. Как, черт возьми, можно закрывать на такое глаза? Как Рейчел могла так поступать? Николь была ее племянницей.

Рейчел выпрямила спину, насколько это возможно.

— Кое-что я сделала. Когда противникам Альфа-Стаи нужно было укрытие, я дала им такое место. Я храню записи о вещах, которые они предпочли бы скрыть. И я ждала ее возвращения, того дня… — на меня накатил прилив Видения такой силы, что это едва не сбило меня с ног. — Я ждала тебя. А теперь вопрос в том, что сделаешь ты, Лилит?

***

Поверить не могу, что мы снова принялись за старое.

— Слушайте, я очень ценю ваше мнение и все такое, но я не первая Провидица или кем там вы меня считаете, — я сидела за изящным столом, пока Мишель накладывала мне на тарелку огромную гору спагетти, которые пахли вкуснее всего, что я нюхала в этой жизни. Хлеб, испекшийся как раз в тот момент, когда Рейчел упомянула имя на букву Л, пах еще лучше.

— То, во что я верю — это правда, — сказала Рейчел, и от ее британского акцента все прозвучало еще высокомернее. — Это все, во что мне дозволено верить.

Поскольку мой рот был забит макаронами и мясным соусом, я приподняла брови и посмотрела на Лиама, прося перевести это.

— Тетя Рейчел Видит правду, — объяснил он с набитым хлебом ртом.

Провидица Правды. Я так и думала, что такие существуют.

Конечно, это не означало, что она не была сумасшедшей. Именно это я и начала подозревать.

— И правда, которую я Вижу, такова: Ты, Харпер Ли «Скаут» Донован — Лилит, первая из Оборотней.

Разве она не хотела сказать «Первая Провидица»?

— Дочь Создателя. Артемида. Луна, посланная присматривать за ночью, — я начала протестовать, но она перебила меня взглядом, который предупреждал, что если я открою рот, меня ждут последствия. — Ты хочешь услышать правду о своей истории?

Я хотела, чтобы она призналась, что просто пошутила.

— Скаут — луна, — тон Лиама говорил о том, что он тоже сомневается в психической стабильности Рейчел.

— И дочь Бога, — услужливо добавила я.

Мой сарказм не смутил Рейчел.

— Его называют многими именами. Бог — просто самое популярное.

— Я баптистка и южанка. Давайте будем называть его Богом.

— Что ж, тогда когда Бог создал Землю, он оставил ее на попечение своих детей. Его сын обитал там днем, неся свет и тепло всем, кто жил внизу. Позднее этот сын принял свои решения, которые привели к появлению Тауматургов и Бессмертных, но в ранние дни он был лишь светом для своих людей. Его сестра, напротив, защищала созданий ночи, присматривала за каждым из них с теплом и состраданием.

— Вы имеете в виду волков, — сказала я, поняв, что именно так ее история совпадала с тем, что я уже знала.

— Да, — сказала Рейчел. — Каждые тридцать дней она покидала свой небесный дом и ходила среди ее людей по земле. Волк, первый из своего рода и самый свирепый из созданий ночи, ходил с ней во время каждого визита. С годами их привязанность друг к другу крепла, и вскоре они уже не могли разлучаться на те двадцать девять дней. Тогда они попросили Создателя, твоего Бога, быть вместе вечно.

— О, погодите. Я знаю эту историю, — Мари взмахнула венчиком, которым взбивала какое-то тесто. — Создатель сказал, что они могут быть вместе, но придется заплатить цену. Лилит никогда не сможет вернуться на небеса, отдав заботу о ночи своему брату. Они оба стали людьми, за исключением одной ночи, когда ее брату дозволялось отдохнуть. В ту ночь они обращались в волков, чтобы присматривать за землей, — Мари сунула в рот ложку теста и широко улыбнулась, явно довольная и своими познаниями, и тем, что она готовила.

— Ты забыла, что они оба стали смертными, — добавила Мишель. — Но их дух должен жить дальше. Они будут снова и снова перерождаться, становясь вечными лидерами новой расы людей.

Это совсем не та история, которую мне рассказала Талли.

— Это все здорово, но я не Лилит. И вообще, я думала, она первая Провидица. Что еще за история про первую из оборотней?

— А разве есть смысл называть женщину первым Оборотнем, если женщин-оборотней не существовало? — то, как она задала этот вопрос, вызвало у меня впечатление, будто меня допрашивает суровая британская директриса, твердо верящая в пользу физического наказания.

— Они переделали историю? Назвали первого Оборотня первой Провидицей, чтобы сохранить баланс силы в пользу Альфа-Самки?

— А ты как думаешь?

Я думала, что изменить историю, передававшуюся из уст в уста, весьма сложно.

— Если Лилит была первым оборотнем, откуда взялись Провидицы? Они воплощения заката и рассвета?

— Слуги ночи, сиявшие в небесах с Луной, были посланы на Землю, чтобы составить ей компанию и защищать ее.

Слуги ночи, сиявшие на небесах…

— То есть, вы звезда?

Рейчел улыбнулась.

— Да, хотя, полагаю, ты и твои коллеги южные баптисты можете назвать нас падшими ангелами.

Серые глаза посмотрели на меня с другой стороны стола. Я ожидала увидеть там что-то в духе «да эта старушка чокнулась», но вместо этого там проступила задумчивость и…

Черт.

— Ты же на самом деле не веришь в это, нет?

— Это логично.

— В каком чокнутом мире вверх тормашками это логично? В мире шизанутых оборотней?

— В том мире, где живет девочка, которая не должна быть оборотнем, но является им. В чокнутом мире, где эта девочка-оборотень может обращаться по своему желанию и неограниченно долго оставаться в волчьем обличье.

Мне хотелось побиться головой о стол. Почему только я понимала, насколько бредово это звучит? Я никакая не реинкарнация, и тем более не дочь Бога. Ну типа, у Бога вообще не было дочери.

— Я так понимаю, нет смысла напоминать, что ты тоже можешь обращаться по своему желанию и и неограниченно долго оставаться в волчьем обличье?

— Ну естественно, — ответила Рейчел. — Он Волк. Он носит метку на своем бедре.

— На его бедре есть лишь та дурацкая татуировка следа лапы.

Лицо Рейчел сделалось самодовольным.

— Это не татуировка.

— Да, татуировка, — я посмотрела на Лиама. — Скажи ей.

Его отсутствие ответа было красноречивым.

— Ты сказал мне, что это татуировка.

Лиам положил вилку и оперся на локти. Большинство людей в такой позе выглядело бы комфортно и покладисто, но не Лиам. Может, дело в его мышцах, которые всегда были массивными, но за зиму сделались еще более выраженными, поскольку он вырубил половину леса и тренировался с неустанной сосредоточенностью. Может, дело в его стиснутых челюстях и поджатых губах. А может, дело в интенсивности его взгляда. Что бы там ни было, Лиам выглядел совершенно не комфортно и не покладисто.

— Я этого не говорил. Ты предположила, а я тебя не поправил.

— То есть… что? Ты всегда знал, что однажды вырастешь и станешь Альфа-Самцом?

— Я всегда знал, что моя жизнь мне не принадлежит, — он отмахнулся от меня и миллиона моих вопросов, повернувшись к своей пожилой тетушке. — Вы знаете, что мы собираемся сделать? — спросил он у нее.

Старушка, когда-то сама могла стать Альфой, не выражала никаких опасений.

— Вы исправите то, что так давно было неправильным.

Это прозвучало намного лучше, чем «убьете их».

Лиам кивнул.

— В следующие недели могут приехать и другие. Вы можете обещать, что их личности и местоположение не будут известны Стае?

— Как и раньше, я продолжу предоставлять убежище и укрытие для тех, кто этого ищет.

Что-то в моей груди сжалось от понимания, что вот и все. Вот где мы сделаем последнюю остановку и сразимся против невероятных обстоятельств за будущее оборотней и Провидиц мира.

Вот где я пожертвую жизнью, чтобы больше никому не приходилось погибать бессмысленной смертью.

Должно быть, мысли Лиама шли в том же направлении.

— Мы победим?

— Судьба на вашей стороне, — сказала Рейчел. — Разве может быть иначе?

Глава 25

В Канаде не было зеркал. Ну, в стране-то, конечно, имелись зеркала, но в нашей крохотной хижине их не было. Может, если бы они там имелись, если бы я постепенно видела изменения, я бы не испугалась так при виде той, кто смотрела на меня из отражения над раковиной.

Основные черты Скаут были на месте — серебристые волосы, отросшие весьма кошмарной неровной массой, бледная кожа (хотя после сорока пяти минут в душе к щекам немного прилил румянец) и глаза ледяного цвета, налившиеся кровью. Но в остальном я стала другой. Нехватка питания сделала мое тело резким и угловатым. Постоянные тренировки нарастили жилистые мышцы на руках и ногах. Я никогда прежде не считала себя мягкой и женственной, но школьница Скаут казалась диснеевской принцессой в сравнении с жесткой и голодной воительницей в зеркале.

Я наклонилась поближе, завороженная темными кругами под глазами. Откуда они взялись? Что это за темная штука? Кожа поменяла цвет? Синяки? Темные части моей натуры проступили на поверхность?

Я продолжала тянуться вперед, пока мой лоб не наткнулся на зеркало, и закрыла глаза. Я подумывала навсегда остаться в такой позе, но пошла искать Лиама вопреки желанию плюхнуться на линолеум и вздремнуть. И снова я ощутила отголосок эмоции, который ощущался не как я, а как Лиам, и говорил, что он хочет побыть один. Это заставило меня поколебаться, но ненадолго. Нам слишком многое надо обсудить перед тем, как я лягу спать. Я шла по его запаху до второго этажа. Когда я постучала, он не ответил, и дверь оказалась заперта.

— Он спит, — произнес женский голос слева. Я резко развернулась, уже слегка присев для атаки. — Воу. Извини, — Мишель подняла руки в классическом жесте капитуляции. — Я думала, ты меня заметила.

Я провела рукой по своим очень мокрым и уродливым волосам.

— Должна была заметить, — черт. Я так сосредоточилась на Лиаме и на происходящем в моей голове, что не обращала внимания на окружение. Глупая ошибка. Конечно, это место должно быть убежищем или типа того, но за последние полтора года я поняла, что ничего нельзя принимать как должное. Сюрпризы вечно поджидали на пути. Что-то всегда шло не по плану.

Люди, которым я доверяла, вечно запирали дверь и не пускали меня.

Я сердито посмотрела на дверь, подумывая сорвать эту чертову штуку с петель.

— Я думала, ты пошла обратно в библиотеку, — лучше пока что оставить дверь в покое. Мишель явно доложит о случившемся Рейчел. Не то чтобы я боялась маленькой старушки…