В память о звездной любви

* * *

— Это кто? — меня разбудил противный голос.

Он напоминал скрежет плохо смазанных качелей. И чем-то напоминал о Кире.

— Я, вообще-то, запретил ее беспокоить, — послышался голос Грега. — Это Шэй, дочь моего друга. Мы приехали ее поддержать, у нее недавно убили родителей.

— Почему она спит в такое время?

— Потому что у нее депрессия! — мне показалось, или в голосе Грега промелькнуло раздражение?

— То есть, дети живут в одном доме с больной девушкой, возможно, склонной к суициду?

— Я не склонна к суициду! — открыла глаза и села на постели. — Кто вы такой и по какому праву вламываетесь в мою комнату?

— Асоциальна, — принялся набирать на планшете в ярко-красном чехле какой-то неопрятного вида антаресец. У него были зеленоватая кожа и длинные уши, кончики которых закручивались в спирали. Зачем? — Неуравновешенна.

Он снова бросил на меня короткий взгляд. Скользнул по вырезу ночной рубашки и хмыкнул.

— Аморальна.

Я округлила глаза и повернулась к Грегу — за поддержкой. Тот смотрел на инспектора с явным желанием убить и сожрать. И в чем-то я его очень хорошо понимала.

— Выйдите и дайте мне одеться! — потребовала я.

— Вы болеете венерическими заболеваниями?

— Что-о-о?! — не выдержала я.

Грег хотел было что-то сказать, но потом передумал и только быстро захлопнул дверь, потому что в них полетела подушка. Я прорычала что-то про идиотов, которым дают слишком много власти, и принялась одеваться. С этим делом я справлялась плохо, ибо гнев кипел. И вот-вот грозил обрушиться на… кого-нибудь.

Умывшись и причесавшись, я застала совсем уж багрового Грега и невозмутимого инспектора на кухне. Дэн ел кашу, причем ему она явно не нравилась.

— Дети должны есть кашу, она полезна! — вещал Грег.

— Ему доставляет это моральные страдания.

— А мне доставляют моральные страдания твои уши, — буркнула я. — Ты их вообще чистишь?

— Что-что? — отвлекся инспектор.

— Говорю, доброе утро.

— Вода не соответствует нормам! — вдруг как рявкнет этот слизняк.

— Так, может, это проблема правительства Адары? — слишком вежливо спросил Грег.

Даже ласково. Я подумала, что он сейчас заедет инспектору в нос. Дэн, похоже, подумал о том же самом. Мы с сыном оба перестали есть и с интересом наблюдали за разворачивающейся битвой титанов.

— Что ж, — антаресец поджал губы и сел, — я получил представление о том, в каких условиях живут дети. Теперь перейдем к допросу.

Он вперился в меня взглядом, и аппетит мгновенно пропал. Я никогда не замечала за собой такой раздражительности, но это уже перешло все границы! Даже моя апатия спряталась в уголок сознания от желания вцепиться этому инспектору… куда-нибудь и не выпускать, пока он не помрет.

— В день происшествия, господи Рейдлинг, вы были с миледи Камински?

— Да, — хмуро ответил Грег.

— И чем вы занимались?

— Разговаривали, сидя на траве.

— А дети качались на качелях. Вы следили за ними?

— Разумеется.

— Тогда как вышло, что вашего сына ударило качелями?

Я поперхнулась соком.

— Дочь вообще-то, — решила напомнить я. Вдруг он не в тот дом заявился?

— Не важно.

Я пожала плечами. И, правда, не его же ребенок, какая разница, какого он пола?

— Отвлеклись. Мы разговаривали, а детям ничего не угрожало. Я не увидел, как Кира слезла с качели.

— Вы занимались сексом?

Грег лишился дара речи, а я быстро закрыла уши Дэну и ответила:

— Разумеется! Мы всегда так делаем, ведем детей гулять, а сами трахаемся на лавочке, чтобы время не терять. Что? Я думала, так все делают.

— Шэй… — одернул меня Грег, но я заметила, как он спрятал усмешку.

Да, меня разозлили. Крепко разозлили!

— Значит, вы признаете, что не следили за дочерью, — сделал вывод антаресец.

— Да! — кивнула я. — Она вообще не наша дочь, мы ее просто так нашли на улице, решили с ней погулять!

Грег изменился в лице. Я недоуменно на него взглянула, мол, что я такого сказала? Признаю, хамлю, признаю так же и то, что это не в моем характере, но и побитый котенок может шипеть.

— Та-а-ак, — протянул инспектор, — вы сказали "не наша дочь". Миледи Камински, господин Рейдлинг утверждает, что Кира Рейдлинг — его дочь, а вы всего лишь дочь его давнего друга. Судя по моим данным, вам всего двадцать один. То есть… если, как вы утверждаете, Кира Рейдлинг — ваша дочь, родили вы ее в семнадцать? Будучи несовершеннолетней подданной Адары, я правильно понимаю?

Я молчала, ибо вопрос по-настоящему сбил с толку. Грег тоже молчал, но по его лицу я видела, что спасти нас может только чудо. Метеорит, попавший прямо в антаресца. Или его внезапная амнезия.

— Я просто оговорилась, — сказала я. — Вы ведете себя некорректно.

— Я все понял, — чопорно сообщил нам инспектор. — Мое решение вы узнаете через несколько дней, но уже сейчас могу вас сказать, что…

— Считаю эту семью образцовой, — закончил за него… кто-то.

Мы все синхронно повернулись ко входу. В проеме стоял мужчина, на вид которому было лет пятьдесят. Достаточно крупный, но в то же время хорошо сложенный, дорого одетый. Он носил очки с интегрированными процессорами, значит, наверняка был из ученых или инженеров. Откуда я это знала?

— Вы, простите, — задрав нос, решил поинтересоваться инспектор, — кто?

— Меня зовут Роберт Риттер. А вы, я полагаю, Кирстен Макфи, социальный инспектор второго уровня. Что ж, господин Макфи, я имел несчастье подслушать ваш разговор, и у меня появились вопросы.

— Кто вы…

— Вы не хотите этого знать, — отрезал мужчина.

Он мельком глянул на нас с Грегом.

— Милая, — Грег посмотрел на меня, — уведи Дэна поиграть, ладно? Возьмите виноград.

Конечно, Дэна я отвела в гостиную. И сунула ему горсть винограда, а сама прокралась, чтобы подслушать. Еще пару дней назад я на такое не решилась бы, но сейчас любопытство оказалось сильнее. Я спряталась за тумбой, на случай, если кто-то из них выйдет и прислушалась.

— Я не думаю, что в этой семье детям что-то угрожает, — проговорил тот, что называл себя Робертом. — Они в надежных руках.

— Не пытайтесь на меня давить, — в голосе инспектора звучал металл.

— Нет-нет. Я не давлю на вас, господин Макфи. Я просто хочу немного освежить вашу память. Что, заинтересовались? Это хорошо, потому что я собираюсь вам поведать занимательнейшую историю.

А потом голос, полный власти, приказал:

— Сядьте.

Я даже перепугалась. Кто он, этот Роберт? Друг Грега, наверное. Неужели он поможет отстоять Киру? Потому что я, похоже, наломала дров, проболтавшись о том, что Кира моя дочь. Я и сама не заметила, как сроднилась с этой мыслью. Но даже если перестать думать о том, что это мои дети, мысль отдать Киру или Дэна этому психу вызывала отвращение. Я не думаю, что он действительно такой тупой, скорее, напрашивается на взятку или просто мечтает сделать гадость.

Я снова прислушалась, ибо голоса стали тише.

— Сколько лет вы работаете, господин Макфи? — лениво поинтересовался Роберт. — По моим данным, больше пятнадцати. В ваши обязанности входит контроль условий, в которых живут дети. Адара — небольшая система с очень развитым институтом семьи. Насколько мне известно, всех приезжих вы досконально проверяете, так? В этом районе — вы, господин Макфи, лично. Верно?

— Я прекрасно справляюсь со своей работой, — высокомерно фыркнул инспектор, но я уловила в его голосе нотки страха и злорадно усмехнулась.

— Не сомневаюсь. — Роберта смутить оказалось не так-то просто. — Несколько лет назад сюда переехала семья Камински, в том числе их несовершеннолетняя дочь. Вы проверяли условия, в которых живет девочка? Проверяли эту семью?

— Да, проверял.

— Тогда расскажите-ка мне, каким таинственным образом вы пропустили то, что ребенок в этой семье подвергался насилию?

— Я… что вы…

— Заткнитесь и слушайте. Через три недели после переезда Кая Камински и его семьи в личном деле Шэй и ее медицинской карте была отмечена странная болезнь, которую никто не смог объяснить. Вы проводили проверку?

— Ее осматривали врачи, конечно же, и…

— И под всем этим безобразием стояла ваша подпись. Подлинная, заверенная в Департаменте Документации.

— И что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что когда Камински сюда переехали, их дочь была в крайне нестабильном состоянии. По показаниям свидетелей она кричала в своей комнате, плакала, требовала ее выпустить и накормить. Спустя сутки после вашего прихода Кай Камински получил — с вашего разрешения — лицензию на покупку сильнодействующих транквилизаторов. Иными словами, придя в дом Камински, вы обязаны были поговорить с Шэй. Но вы этого или не сделали, или… не приняли ее слова и просьбы всерьез.

Инспектор молчал, даже междометия у него кончились. А я вдруг ощутила острое желание придушить его! Сколько в истории случаев, когда бездействие таких вот "инспекторов" приводит к куда более жутким последствиям!

— Вы знали, что над этим ребенком проводились незаконные эксперименты? Вы знали, что она была изнасилована? Вы знали, что раз в год ей стирали память, чтобы исследовать новую технологию?

— Разумеется, нет, я…

— Знали, — отрезал Роберт. — Вы умны, но я, к вашему несчастью, умнее. Ваша жена получила крупную сумму денег якобы наследство. Всего через неделю после того, как вы поставили свою подпись на заключении социальной службы. Я проверил это наследство, и оказалось, что скоропостижно скончавшийся дядюшка скончался аж пять лет назад, а вот деньги почему-то обнаружились только когда Камински удачно переехали в систему Адары. Будете объяснять?

— Ваши обвинения смешны! Вы никогда ничего не докажете! — взвился инспектор.

— Я-то докажу, расслабься, — фыркнул Роберт. — Не поверишь, но я это уже сделал. Я могу одним движением отправить полную базу доказательств твоему начальнику, Макфи. Для того чтобы уволить тебя, хватит десяти процентов. Для того чтобы посадить лет на двадцать… сам понимаешь.

Воцарилась тишина. Я попробовала было высунуться и посмотреть, что там происходит, но не решилась.

— Грег, чай сделаешь? — попросил Роберт.

— Чего вы от меня хотите? — наконец выдавил из себя инспектор.

К такому он точно не был готов, идя в наш дом. Да и я не была, засыпая вчера, если честно.

— Я предлагаю компромисс. Мне лень участвовать в процессе против тебя, мне лень оставаться на этой мерзкой планетке, поэтому я спущу все на тормозах. С двумя условиями. Первое — ты оставишь в покое Рейдлинга и подпишешь заключение, что дети растут в идеальных условиях. Второе — уйдешь в отставку. Я проверю, у меня много связей.

— Что ж, условия понятны.

Послышался какой-то шорох.

— И что это? — затем вопрос Роберта.

— Эта сумма должна лежать на моем счете к завтрашнему вечеру. В качестве компенсации, я ведь…

От грохота я чуть было не выдала свое местонахождение. Звон посуды и, кажется, упавший стул, были такими громкими, что у меня сердце в пятки ушло.

— Ты, кажется, не понял, — голос Роберта был чуть напряжен, — у тебя три варианта, Макфи. Либо жить припеваючи без работы, используя накопленные средства. Либо сесть лет на двадцать, а то и на тридцать, если я вдруг сейчас записал наш разговор. Либо есть еще вариант, для меня, кстати, он самый простой. Хочешь выяснить, сколько твой труп будут искать, прежде чем объявят тебя без вести пропавшим?