В память о звездной любви

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОБУЖДЕНИЕ ШЭЙ

Я ненавижу отца. С этой мыслью я проснулась, и кроме этой мысли у меня в голове ничего и не было. Вот просто ненавижу, и все, а почему — не знаю. Не знаю даже как его зовут, или как он выглядит. Чистый лист. После нескольких минут лежания на кровати и рассматривания потолка я поняла: даже не знаю, как зовут меня.

Кроме большого экрана и кровати в комнате ничего не было. Кровать, экран и я. Да и сама комната была небольшой, вряд ли в ней могли бы жить два человека. Она моя? Ничего не ясно, да еще и начинает болеть голова.

Экран сам по себе включился. Глазам с непривычки было больно смотреть на яркую картинку, но постепенно я привыкла и смогла рассмотреть, что же такое там показывают.

Девушка. Молодая, симпатичная, с полными губами, испорченными лишь небольшим шрамиком на нижней губе, пышными, ниспадающими волосами, темно-коричневого цвета. Худенькая, но крепкая на вид, подвижная и активная. Большие глаза… цвет их рассмотреть не удалось, пышные ресницы. Пожалуй, девушка на экране была красивой. На ней были белоснежные широкие брюки и простой топ, такого же белого цвета. Позади виднелась уже знакомая спинка кровати. Она из себя ничего особенного не представляла: серебристая, гладкая, отражает слабый свет ночника.

И только когда девушка заговорила, до меня дошло, что это я сама.

— Привет! Меня зовут Шэй Камински. Я записываю этот текст для самой себя, чтобы, когда я проснусь, не перепугалась и не расстроилась, а посмотрела видео и спустилась к завтраку. Итак, мое имя Шэй, мне двадцать один год, что является совершеннолетием для моей расы. Подробнее обо всем этом — кто мои родители и откуда я, можно прочесть в планшете, он в гостиной, на столике.

Каждый год, ровно в тот момент, когда наша планета заканчивает оборот вокруг звезды, моя память обнуляется. Я просыпаюсь и совершенно ничего не помню. Никто не знает, что это за болезнь и как ее вылечить. Такова судьба. В общем-то, это не так страшно. На планшете вся информация о моей жизни, родители наверняка ждут за завтраком. Я собиралась с мыслями всего неделю, а потом вернулась к нормальной жизни. Делала это уже двадцать раз, и сделаю это снова. И снова, и снова, и снова.

Одежда в шкафу, шкаф включается двумя щелчками. Из комнаты сразу вниз, по лестнице. На низком столике планшет, за дверью слева — столовая. Остальное расскажут родители.

Я… или девушка на экране посмотрела поверх камеры и кивнула.

— А мне пора спать. Завтра я проснусь совсем новым человеком и… надеюсь, тебя это не напугает… Шэй.

Словно находясь в каком-то жутком сне я щелкнула два раза пальцами. Дверь, которую я приняла за стену, отодвинулась, открыв внутреннее пространство шкафа. По размерам он был едва ли меньше самой комнаты, весь забитый одеждой. Неужели она моя?

Я одевалась машинально, тело словно делало это сотни раз, и теперь повторяло. А я прокручивала в голове все, что знала.

Я знаю названия некоторых звезд, их планет, название нашего города. Знаю, что ягоды зеквои есть можно только после обработки раствором ирдиса, а ритви сладкий на вкус. Но вот имена друзей, да и вообще, если ли они, эти друзья, вспомнить никак не могла. Ни внешности родителей, ни их имен. Ни дома. Ничего.

В этот момент я чувствовала себя не разумным существом, а какой-то заготовкой. Которая наполнится знаниями и умениями, а потом снова, когда перестанет быть нужной, будет стерта. Как инфонакопитель, только умеющий чувствовать и думать.

Я несколько минут стояла перед длинным черным платьем, рассматривая декор из бусин и камней. Откуда-то пришло знание, что ткань очень дорогая. Я живу в обеспеченной семье?

Когда одевалась и рассматривала этикетки — платье оказалось новым, выяснила еще одну неприятную особенность. Я не умею читать. Вообще. Буквы мне незнакомы, только цифры и различаю, да и то, не все. Появилось ощущение, смешанное с какой-то обидой. Я что, к двадцати одному году не научилась читать и писать? Или эти способности тоже стираются вместе с воспоминаниями? О, звезды, так вся жизнь может уходить на то, чтобы восстанавливать эти умения!

Я переоделась в платье, не найдя более подходящей одежды. Откуда-то появилось неясное убеждение, что здесь все так одеваются. Потом нашла нераспечатанную коробку с туфлями. Промелькнула смутная догадка…

Я перебирала вещи. Одно платье, второе, третье, вернее пальто — все с этикетками! Разве я не носила эти вещи ранее? И туфли… все они в коробках!

В комоде я обнаружила щетку для волос и привела себя в порядок. Затем вернулась в комнату. Где-то здесь должна быть вода, или что-то такое, мне нужно умыться и привести себя в порядок. Но никаких дверей не обнаружилось. Пришлось отворить единственную, и выйти в коридор.

Он оказался самым обычным, с картинами вдоль стен и мягкими пуфами. Только был круглым. Скругленные потолок и стены вызывали странное ощущение. Я медленно шла, прислушиваясь к собственным шагам. Ничего знакомого! Может, мы недавно переехали? Но почему в видео я ничего не сказала?

Лестница тоже была чуть скругленной, а ступеньки оказались мягкими. Я до боли вцепилась в перила, боясь зацепиться за ткань каблуком и полететь вниз. Столик, на котором лежал планшет, я увидела еще до того, как спустилась вниз. И сразу же бросилась к нему, схватив компьютер.

Он тут же высветил голограмму-заставку, а затем мелодичный женский голос произнес:

— Доброе утро, Шэй Камински. Прослушайте информацию.

Планшет спроецировал лицо женщины. Ее кожа отливала белизной, а глаза были ярко-голубые, как и губы. Черные густые волосы ниспадали ниже талии. Женщина была красивой, но я никак не ожидала, что планшет произнесет следующее:

— Ваша мать, Эйри Камински. Ей сорок пять лет по Имперскому летоисчислению. Чтобы прослушать полную информацию, коснитесь экрана. Чтобы перейти к следующей, пролистните голограмму, располагая руку напротив датчика.

Дальше. Все прослушать я успею позже.

Следующая голограмма явила мне мужчину, выглядящего точно так же, как и мама. Вопрос — в кого тогда я?! Я ведь совсем на них не похожа!

— Ваш отец, Кай Камински. Пятьдесят два года по Имперскому летоисчислению. Чтобы прослушать полную информацию, коснитесь экрана. Чтобы перейти к следующей, пролистните голограмму, располагая руку напротив датчика.

Я только собралась было просмотреть, кто же еще есть в моей семье, как откуда-то из недр этого огромного дома раздался громогласный крик:

— Шэй, девочка, поторапливайся! Потом просмотришь всю информацию, нам нужно поговорить немедленно!

— Ладно, — вздохнула я. — Не знаю, кто ты, но иду.

Однако планшет с собой прихватила. Вдруг пригодится?

На звук идти легко. Голоса слышались все более отчетливо, и я уже увереннее шагала к родителям. А кто еще может меня звать?

Предположения подтвердились. В полукруглой комнате, за столом, сидели двое. Я сразу их узнала, наверное, в планшет были загружены последние фото мамы и папы. Перед ними стояли одинаковые тарелки с неаппетитными кусочками, напоминающими мясо.

"Синтетические заменители" — всплыло в голове слово. Подобие еды, содержащее все необходимое для человека, суточную норму. Ешь утром, и весь день сыт. Удобно, но жутко дорого. Значит, семья все же обеспеченная.

— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я.

Но опять нахлынуло то же самое чувство, что посетило меня при пробуждении. При взгляде на отца внутри поднялась волна злости. Интересно, какие у нас отношения. Или я строю их каждый раз заново?

Мама кивнула, почему-то напряженно глядя, как я опускаюсь на стул. Мест за столом было много, около десяти. Но никого больше в комнате не было, только родители, а из мебели — этот стол и ряды шкафов, со странными фигурками внутри.

— Шэй, нам нужно серьезно поговорить, — начал отец.

Мама на него шикнула:

— Кай, полегче, сегодня ведь ее первый день!

— Он у нее каждый год первый! — рявкнул он. — Я устал, Эйри, я не могу больше каждый год объяснять ей, как зовут ее сестер и почему она на нас не похожа!

Я прикусила язык, ибо как раз собиралась задать этот вопрос.

— Кай…

— Помолчи, Эйри. Шэй, после твоей вчерашней выходки я много думал, и принял решение.

— Какой выходки? — осмелилась спросить я. — Я ведь ничего не помню.

Отец сердито поджал губы, но все же ответил:

— Ты пыталась сбежать прямо накануне потери памяти. Ты знала, что это очень опасно, и все равно хотела провести время со своими друзьями.

Ага, значит, они у меня есть. Уже неплохо.

— Такое не должно повториться. Мы невероятно устали, Шэй, это тянется уже двадцать лет. Ты взрослая и совершеннолетняя девушка. Я знаю, твоя мать считает, будто ты не сможешь жить в другом месте, но я желаю, чтобы через месяц тебя не было в этом доме. Ты выйдешь замуж в соответствии с нашими традициями.

Сидела я, открыв рот, наверное, с минуту. На протяжении всего утра меня словно били по голове, сообщая одну новость за другой. Как это вообще можно принять?! Я теряю память каждый год, ничего не помню о своей жизни, а еще и должна буду выйти замуж в соответствии с какими-то традициями.

Моя странная враждебная память услужливо подтолкнула нужные знания: в роду родителей, имевших происхождение из системы звезды Адара, устраивались отборы для желающих получить девушку в жены. В процессе кандидаты проводили время с предполагаемой невестой, с родителями, делали семье щедрое пожертвование и всячески пытались понравиться. В конце такого отбора отец или мать выбирали будущего мужа.

Отчего-то при мысли о таком отборе меня затошнило. Но ведь я жила в этой среде, я не могла противиться таким традициям! Или могла…

— Ешь, Шэй, — сказала мама, видя, как я задумалась. — Мы уже все сделали. Разослали информацию, и получили первую заявку. Проблем с твоим замужеством не будет.

Отец только хмуро кивал, прикладываясь к бокалу с ярко-оранжевой жидкостью. Дир — алкогольный напиток высокой крепости. Да, это я помню. А вспомнить, как зовут мою подругу и что я такого натворила в прошлом году — нет.

Замечательная жизнь Шэй Камински. Глава двадцать первая.

Грег

Он едва сдерживал нетерпение. Но для того, чтобы все получилось, нужно быть хладнокровным. С регистрацией все прошло гладко, фильтры безопасности не знали Грегори Рейдлинга. Это на станции, где раньше жила семья Камински, его новое имя знали все, включая руководителя поискового отряда, у которого он просил помощи. Здесь он — новая личность. Когда Кай поймет, что он его обыграл, будет поздно. Если, конечно, он не захочет огласки.

Что при этом почувствует Шэй, Грег представлять не хотел.

Он ненавидел Кая Камински еще больше, узнав, что тот открыл регистрацию перед днем пробуждения Шэй. Он даже не дал ей опомниться, как огорошил предстоящим выбором мужа!

Но рано бросаться в битву. Сначала — регистрация и переезд в резиденцию Камински. Он с удовольствием будет наблюдать на Каем, который взбесится от того, что Грег снова их нашел! Вот только пусть попробует отыграться на Шэй… в планы Грега не входил побег, девчонка вряд ли выдержит столько событий, но если что, у него есть оружие, незарегистрированный чип с деньгами на первое время и связи, чтобы навсегда исчезнуть.