Антония Де Вельвиче. Читающая

ГЛАВА 21. Личное

Когда на неделе Антония в книжном случайно столкнулась с Жаном, то тут же незаметно ушла в соседний магазинчик, попросила позвонить и набрала номер. Только услышав голос в трубке, поняла, что вызывает вовсе не Ирвина и даже не Олафа.

— Пит, встреть меня, пожалуйста.

— Ты где? — все, что спросил мужчина.

Когда он появился в дверях лавки, Антония уже устала ругать себя. Ведь наверняка инспектор явится на своей лошади, а на такой подвиг, как верховая езда Антония в тот момент была не готова.

Пит ворвался в лавку ураганом, обнял девушку за талию и заглянул в лицо.

— Ты как? Что случилось?

Антония была готова расплакаться от участия и тревоги, звучащих в его голосе. И к ржавым роботам все ее способности, она в конце концов всего лишь девушка.

— Я встретила в книжном Жана… — Антония замялась. Она вдруг поняла, что не знает, как объяснить инспектору, что это за тип.

— Это тот, что распускал про тебя скабрезные слухи? Я так понимаю, один из твоих бывших любовников?

Внешне Пит оставался невозмутим, его рука на талии Антонии лежала спокойно, и девушка кивнула.

— И что с ним не так? Угрожал?

— Напрямую нет. Но я увидела, что он что-то замышляет против меня. И, возможно, он не один.

— Понял. Разберусь, — нахмурился инспектор и повел Антонию к выходу.

— Не стоит. Я просто… — Антония вздохнула.

— Даже не спорь. Хватит с тебя приключений на ближайшую сотню лет. Не могу же я постоянно быть рядом, чтобы доставать тебя из очередного пожара.

Инспектор буквально озвучил мысли Антонии, но ей все равно было неловко. Она привыкла сама решать свои проблемы, и переложить их на чужие плечи казалось неправильным.

— Хочешь, заедем в таверну? — предложил Пит.

— Лучше сразу домой, — покачала головой Антония.

Заходить Пит отказался, чем расстроил Антонию. Лучше бы она согласилась на таверну. Но, прислушавшись к себе, поняла, что это было бы лишним. Ей нужно было время, чтобы разобраться в себе.

Две недели инспектор почти не появлялся. Если Антония встречала его в департаменте, вежливо кивал и с сосредоточенным видом спешил дальше. Цветы продолжали приходить, теперь к ним прилагались маленькие открыточки, но в гости инспектор больше не заезжал.

Как он просил, Антония одна никуда не ходила. По вечерам ее провожал Лендер или встречал Олаф, утром за ней заезжал Шаттон. Как мужчина признался, инспектор подошел к нему в департаменте и сказал, что за Антонией следят, а потому кто-то должен постоянно быть рядом и присматривать.

— И почему он возле тебя крутится? — бурчал Шаттон, в очередной раз заезжая за коллегой.

Антония этого не знала. Инспектор так внезапно отдалился, что она вся уже извелась от всевозможных предположений, а потому махнула на инспектора рукой. Захочет, сам объяснит, не захочет, она это как-то переживет. Только зачем же он продолжал слать цветы, если не хочет ее видеть? И почему, ржавые шестеренки, она не может его читать?

Шаттону Антония по-прежнему нравилась, но они оба понимали, что ничем хорошим этот интерес не закончится, а потому Шаттон держал дружескую дистанцию.

В приемный день в отдел пришел муж женщины, которая проиграла украшения и заказала вора. Антония не сразу его узнала и удивилась, что на прием именно к ней — обычно посетители не разбирали, кому подавать жалобу, и несли любому свободному сотруднику. Мужчина попросил поговорить наедине, а потом настаивал отозвать заявление на его жену. Хоть она и стерва, но все же не совсем чужой человек.

— Простите? — не поняла, о чем речь, Антония.

— Поговорите с инспектором. Он явился с ордером на арест, без объяснений увез супругу и теперь держит ее под стражей. Я уже собрал выкуп, готов внести залог и поручиться за нее, но де Роук и слушать ничего не хочет.

— А почему вы думаете, что он меня послушает?

— Так это же из-за вас.

Антония тряхнула головой. Она ничего не понимала, но пообещала поговорить. И чтобы это все значило? Ей было очень интересно узнать ответ на этот вопрос.

В тот же день увидеть Пита не вышло. Зато вечером опять "на чай" приезжал маг и о чем-то долго разговаривал с домочадцами.

— Простите, коллега, — уходя, покаялся маг. Похоже, он сам понимал, что не совсем прилично напрашиваться в гости к хозяйке, а потом почти не уделять ей внимания. Хотя Антонию это вполне устраивало. — Мне просто безумно интересно влияние Читающего и его дара, в данном случае вашего, на окружение. Если вас это задевает…

— Ничуть, — рассмеялась Антония. Чудачества мага ее не смущали. — Можете приезжать к ним в любое время, я не возражаю.

— О. Благодарю, коллега. Приятно, что вы понимаете мои исследования.

— Я ничего в этом не понимаю, — снова рассмеялась Антония. — Но уважаю научный подход. До встречи, ваше магичество.

— До встречи, коллега, — маг уехал, довольно потирая ладони.

А Антонии вдруг подумалось, что жизнь перестала быть беспросветно серой и скучной. Или пожилой маг так заразил ее своим оптимизмом?

Пита она встретила на следующий день в холле административного здания.

— Инспектор, — окликнула его Антония.

Мужчина оглянулся, кивнул и подождал, пока Читающая к нему подошла.

— Вы меня избегаете? — с ходу огорошила мужчину Антония. Вроде в шутку, но… И почему, ржавые шестеренки, она не может его читать.

— С чего бы? — удивился Пит. — Кстати, чудесно выглядите.

— Я уже две недели не могу поймать вас на разговор, инспектор, — пропустив мимо ушей комплимент, пояснила Читающая.

— Вот как? Хм. Тогда давайте встретимся и поговорим. Когда и где?

Антония на миг растерялась. Это будет деловая встреча или личная?

— Давайте в обед в таверне "Синий робот", — предложила она нейтральный вариант.

— Лучше я подъеду к вам вечером. Вас устроит?

— Вполне, — кивнула Антония. Инспектор поглядывал в сторону лестницы, и она благоразумно не стала его задерживать. — Хорошего дня, инспектор.

— И вам, — кивнул мужчина.

Вечером Антония считала минуты до конца рабочего дня и первой ушла из департамента. Домой гнала на полном ходу, чего в городе давно себе не позволяла. А потом до прихода Пита места себе не находила, даже подумала было, что он не придет, и придумала миллион причин для этого. Время ползло медленно, как смола по засыхающей сосне в саду.

Инспектор приехал так поздно, что это было уже почти неприличным. Устало снял перчатки в холле, попросил чай с каплей чего-нибудь крепкого "для аромата" и прошел в малую гостиную. Антония к чаю приказала подать плотный ужин, и Пит, казалось, не чувствуя вкуса, съел все, что Олаф ему подкладывал в тарелку.

— Прости, что не появлялся. Трудное расследование.

— Мне казалось, ты приехал разобраться с Чучелом, — удивилась Антония.

— Я приехал провести внутреннее расследование и проверить сотрудников вашего отдела и связанных служб. Ты, кстати, проверку прошла. Потом добавилось дело Чучела. А теперь сверху наплодилось еще несколько дел. Из столицы требуют отчета по основной задаче, но остальные расследования, про того же Чучело, пускать на самотек нельзя.

— Я понимаю, — виновато потянула Антония. Она не задумывалась о том, что у инспектора могут быть проблемы и завал на работе. — Могу чем-нибудь помочь?

— Кормить меня ужинами? — пошутил инспектор. — Не поверишь, но я до сих пор не нанял прислугу и обедаю по тавернам.

Больше Антония про работу вопросов не задавала. Развлекала гостя какими-то легкомысленными разговорами, о чем-то шутила, мечтала вслух про отпуск и поездку к морю.

В тот день инспектор впервые остался на ночь. Он просто уснул в кресле, и Олаф осторожно взял из ослабших пальцев бокал. Антония посомневалась, но все же попыталась разбудить мужчину, чтобы отвести его в гостевую спальню. В итоге инспектор так и остался в гостиной, но уже на диване. Подушку и теплое одеяло принесла Миранда, а Пит, казалось, не заметил их появления.

Утром мужчина уехал раньше, чем Антония проснулась. Олаф отчитался, что сумел вручить инспектору пакет с пирогом и фляжку крепкого чая. Антония за это пообещала выписать Олафу премию, и, собравшись в рекордное время, уехала в департамент.

Всю дорогу она думала об инспекторе. Он вызывал у нее смешанные чувства. С одной стороны, нервировало, что она не может его читать. Пугало, что Вик с Шаттоном обвиняют его в связи с делом Чучела. Не на пустом ведь месте родились их подозрения? Но при этом как мужчина он ей нравился, и она переживала за него. Вчера Пит был настолько уставшим, что Антония извелась угрызениями совести, что вместо того, чтобы отправиться домой и отдохнуть мужчина поехал к ней за город. А еще она так и не выяснила про жену вчерашнего посетителя.

День прошел в какой-то почти бесполезной суете. Два допроса, несколько отчетов, звонок от мадам Клозетты по поводу в очередной раз "украденной" сумочки, которая через полчаса нашлась в шляпном магазине. Однако, оглядываясь назад, Антония посчитала, что успела на удивление много. Даже забежала в обед оплатить счета в соседний отдел.

Дома впервые за долгое время Олаф не открыл ей дверь. Снова Йорка натворил что-нибудь серьезное, как тогда, с машиной? Антония прислушалась к своим ощущениям, позволила дару найти всех обитателей жилища, а после прошла внутрь, качая головой. Она не знала, как ей реагировать, ругаться или оставить так.

Мать Олафа занималась с Йоркой, мальчишка читал под ее руководством большую энциклопедию; Виттор за домом отдыхал на скамейке в тенечке, рядом со свежевскопанной клумбой. А Олаф с Мирандой нашлись в кладовке, они обнимались и были так увлечены этим занятием, что пропустили сигнал амулета и не заметили, как Антония обнаружила их. Ну и что с ними делать?

— Гхм, — делано кашлянула хозяйка.

Пара заполошно оглянулась, причем первым порывом Олафа было спрятать подружку позади себя.

— Я все понимаю и не возражаю против отношений, но только до тех пор, пока они не мешают вашей работе. И постарайтесь находить более подходящие места, вас мог обнаружить Йорка. В конце концов, у вас обоих есть свои комнаты.

— Да, миледи, — покаянно склонил голову Олаф. Обычно благодаря татуировке он чувствовал возвращение хозяйки, и амулет трещал, когда открывались ворота, но сегодня он отвлекся и пропустил все на свете.

— Поймаю в библиотеке, не прощу, — пригрозила напоследок Антония и пошла переодеваться в свою комнату. Было смешно. Взрослые люди, а ведут себя, как дети. Тем более, что она их видит насквозь.

— Да как она может к нам так относиться? — через десять минут в комнате Олафа закипала Миранда. — Мы люди, хоть и прислуживаем в доме. Это что же, раз у нее нет толком личной жизни, то и мы должны страдать? Да как она…

— Миранда, хватит, — грубо оборвал подружку Олаф. Взъерошил волосы, прошелся по комнате.

— Я не понимаю, Олаф, — сообразив, что происходит нечто непонятное, нахмурилась Миранда. Она-то думала, ее причитания успокоят Олафа, и он их поддержит.

— Да, ты не понимаешь, — тихо, себе под нос произнес дворецкий, потом повернулся к подружке. — Я смертник, Миранда. И моя клятва самая строгая и жесткая из всех возможных. Если миледи скажет прыгнуть с крыши, я беспрекословно прыгну, даже если не захочу этого. Если она скажет кого-то убить, убью. По сути, я раб, Миранда. Но знаешь, что? Миледи ни разу не позволила себе воспользоваться моим безвольным положением. Назначила мне должность и оклад, хотя не обязана была этого делать. Ты где-нибудь встречала или слышала о клятвенниках, которые получают зарплату? — Миранда покачала головой. — Миледи разрешила забрать из приюта и привести сюда мать, и ни разу не потребовала плату за ее проживание. Она предложила работу тебе, потому как я хотел попросить ее об этом. Но я не просил, Миранда, я бы не осмелился. Она сама прочитала это в моей душе. Я бесконечно обязан ей, и не только за то, что спасла от плахи, но и потому, что к уголовнику отнеслась по-человечески. Поэтому я очень прошу, не зли хозяйку и не обижайся на нее. Она этого не заслуживает.