За грань. Инструкция по работе с вампирами

Йоан усмехнулся, смотря на оппонента, как на неразумное дитя.

— В твоих словах слышится вовсе не моя история, Элрой. Не мой брат пускал слюни на теорию Всеотца и не терся столетиями с культом, подливая в их безумные теории деньги и человеческие ресурсы. Если хочешь обвинять, то твои доказательства должны быть посерьезнее какой-то смертной.

— Ее слова станут доказательством, — серьезно ответил вампир в центре.

— Ты утверждаешь, что на нее нельзя повлиять. Откуда тогда нам знать, что она говорит правду? И если она все же моя марионетка, то скажет все, что нужно будет мне. Найди аргументы посерьезнее.

— Элрой, ты чокнулся. Убери это отсюда и посиди в прохладном уголочке, успокой голову, — гадко рассмеялась Бейти.

— Я бы не торопился в насмешках, — вдруг вмешался Кенджи, оттесняя к краю мраморной сцены медноволосого. — Дай сюда, — приказал он одному из своих вампиров.

Сверкнул металл и в длинных изящных пальцах главного первородного показался небольшой термос. Люн нахмурился, не понимая зачем эта штука понадобилась японцу. Вампир в центре одним движением свинтил крышку, откупорил колбу и вытянул руку с термосом перед собой.

Тонкий и разъедающий шлейф смерти пошел по залу. Первородные зашипели и отстранились, обнажая клыки. Никому не нравилось, чувствовать последние мгновения жизни себе подобных. Бессмертные куда острее ощущают смерть сородичей. И то, что когда-то было внутри этого термоса было самым важным и ценным ресурсом в мире вампиров — жизненной силой. Кровью собрата. Отнятой силой и без предварительного приговора.

Только один Йоан никак не отреагировал, будто бы содержимое никак его не удивило.

— Не затягивай с объяснениями, Кенджи, — если бы Люн Ин не знал Кармиллу, то решил бы, что ее сейчас стошнит.

Если бы не мерзкий душный аромат, китаец бы усмехнулся, но все, что сейчас занимало его мысли: фигурка на коленях в центре и термос. Достаточно очевидная связь, чтобы игнорировать.

От Люна не укрылось, что Стрэнд быстро пробежался быстрым взглядом по собравшимся, словно пытаясь оценить обстановку, есть ли опасность для него самого. Но далеко не все торопились с выводами, как и сам Люн Ин. Существовала большая вероятность банальной подставы со стороны Элроя или Кенджи, который давно хотел избавиться от него, но серьезной на то причины не было. Да и Стрэнд был вынужденной силой в их мире.

Поклеп ли это или милый полезный трофей с зубками на самом деле могла отнимать жизни их сородичей. Если так, то девчонка умрет прямо здесь.

— Около семи вампиров-одиночек пропало в провинции Альберта в Канаде за последние полгода, — главный, наконец, закрыл термос и послышался всеобщий выдох облегчения. — Мэр города, где все они трудились, сообщил мне о данном факте. Кто-то якобы захотел эмигрировать, а кто-то просто не вышел на работу, на что жаловались работодатели.

— Я думала мы собрались, чтобы обсудить проблему куда посерьезнее, — нетерпеливая Бейти вновь подала голос. — Да, случай вопиющий, но времени разбирать такое нет, тем более полным составом. Если смертная виновна — просто убейте мерзавку, замуруйте в голодном замке Стрэнда на лет пятьдесят и дело с концом. Давайте разбираться с более серьезными вещами, пока смертные не взбунтовались и не объявили на нас охоту.

Ни один мускул не дрогнул на лице главного первородного, он без каких-либо эмоций обратил внимание на Бейти, но за безразличием скрывалось нечто страшное. Люн Ин почувствовал это за долю секунды: кипящий порыв, в объятиях гнева и желания просто преподать урок. Бейти замерла на последнем слове, вмиг посерела и крепко стиснула клыки. Из ее вздернутого носа потекла тонкая струйка крови. Больше она не решится прервать речь Кенджи.

Ин поежился. У главного было право не пить отравленную кровь, но даже если бы у всех было такое право, то Кенджи все равно оставался бы одним из самых пугающих и сильнейших первородных. Он управлял любым существом, в котором была кровь. Он мог разогнать ее по венам, вскипятить одним взглядом, вытянуть из тела лишь по одной приходи и раздавить любого одним усилием мысли. Японец даже питался не так как все, ему было достаточно поманить ценную жидкость и кровь сама попадала ему на язык.

— Спасибо за замечание, — холодно произнес Кенджи, заправляя длинную прядь своих черных волос за ухо. — Элрой заявляет, что это именно она убивала наших сородичей, стоящих чуть ниже на ступенях. Данный сосуд, где хранилась кровь был обнаружен, якобы был обнаружен в квартире, где до недавнего времени жила смертная. Давай подытожим, мальчик мой, — японец взглянул на странно притихшего Элроя и прищурился. — Ты говоришь, что она не поддается чарам, чувствует реликвии, убивает вампиров и помогает Йоану распространить ложную веру? — Элрой лишь коротко кивнул. — Йоан?

Кенджи впился пронизывающим взглядом в друга, но в Стрэнде не было ни капли паники или страха, все тот же бушующий смертоносный океан. Что же творилось?

— Все верно, — Люн Ин отдал бы все за то, чтобы уметь так хорошо держать эмоции под замком, как его друг. — Смертная не поддается чарам и чувствует реликвии, но, — Стрэнд усмехнулся, — убийство младших сородичей? Ты серьезно? Кенджи, посмотри на нее. Она слабая человеческая женщина. Скажи, она способна справиться с вампиром? А предположения про меня, клинок и веру во Всеотца даже ребенок назвал бы глупостью. Ты зря тратишь время, Кенджи, слушая того, кто давно точит на меня клык и это не станет очередным поводом упечь меня в голод.

Повисло молчание. Даже Элрой не торопился защищаться и приводить новые аргументы. На самом деле, Люн заметил, что глаза у засранца странно поблескивают, а в его теле искрилось…воодушевление? Оно ощущалось, как колючий снег в солнечный день, кисло-сладко скрипело на нёбе. Это нарастало в нем с самого появления в зале. Свет бликовал в его медовых глазах от чего казалось, что вампир одержим странной лихорадкой.

Интересно, кто-нибудь еще заметил?

Кенджи помолчал какое-то время, никто больше не пытался прервать даже его размышления.

— Почему ты не сообщил о ее отклонении?

— Решил разобраться сам. Ты меня знаешь.

— И как успехи?

— Почти решил головоломку, — сверкнул клыками Йоан.

Неожиданно Соня застонала, и парни из клана Кенджи отпустили смертную. Девушка рухнула вперед, чудом успев выставить перед собой руки и не разбить лицо о мраморный пол. Несколько красных капель упало прямо перед Мэйер, которая слабо поднималась на руках. Люн потянул носом. Запахло человеческой кровью. Сладко и маняще. Кончик языка покалывало от голода и возбуждения. Всего-то и нужно, что потянуться и взять, что принадлежит по праву.

Судя по явному оживлению среди сородичей не, он один сейчас страдал острой необходимостью перебить вкус отравленной крови на губах.

— Пожалуй, я сам с ней поговорю, — Кенджи загорелся мертвым предвкушением.

Мэйер вскрикнула и напряглась, поднимая вверх лицо и слепо шаря перед собой. На бледной коже под носом можно было легко разглядеть струйку крови. Главный опустил на смертную свою силу.

— Он ее убьет, — тихо шепнул Люн Ин так, что его мог расслышать только Йоан.

— Знаю, — одними губами произнес друг.

— Ты убивала вампиров? — Кенджи был спокоен как удав.

Девушка замотала головой, давясь слезами и болью. Что-то шло не так потому что в следующий миг главный нахмурился и подошел чуть ближе к смертной.

— Говори.

— Н-н-нет, — голос сорвался на крик.

— Кто тебе помогал? — старший первородный вытянул руку в ее сторону, на лице отразилась странная смесь непонимания и ужаса.

Она что, слабо реагировала на его силу? Люн облизал вмиг пересохшие губы. Творилось что-то интересное и из ряда вон выходящее. Китаец не любил чужие страдания, даже будучи бессмертным и лишенным некоторых чувств, он все еще презирал всякое насилие ради насилия.

Мэйер все же упала на пол и начала извиваться на холодном мраморе, переходя с крика в громкий плачь и обратно. И все же, она стоически отрицала свое причастие к убийствам. Стрэнд напрягся, когда белки широко распахнутых глаз девушки окрасились багровым, как от обширного кровоизлияния. Люн еле успел схватить его за локоть. За мгновение уловив, как друг уже тянется к своей тьме. Не сейчас. Да и мертвая кровь не даст воспользоваться силой.

Признаться, Ин до чертиков боялся того небытия, куда мог отправлять всех его друг. И боялся он не черного нечто, за пределы которого не выбирались даже фотоны, а того, что могло в этом самом мраке обитать. Никто не знал, и никто не хотел с этим сталкиваться.

— Он…он! — Соне, наконец, удалось связно что-то выкрикнуть. — Он!

— Кто? — Кенджи шагнул еще ближе к смертной.

— Он у него! — взвизгнула Мэйер, хватаясь за голову.

На светлой коже запястий из-под рукавов ее водолазки начало что-то проступать. Странные кроваво-красные символы заструились к ее пальцам. Побежали по шее вверх к лицу, а тело выгнулось дугой.

— Кенджи, сзади! — вспрыгнул с места Йоан, но было уже поздно.

Нечто светлое, сияющее сверкнуло в руках Элроя, который, пока все отвлеклись на страдания смертной и ее кровь, оказался прямо за спиной главного. Медноволосый воткнул широкий, испещренный множеством символов клинок прямо тому в спину. Кенджи вскрикнул, его глаза раскрылись в ужасе. Кожа на его лице мгновенно натянулась, стала истончаться так, будто из него высасывали все соки. Тело старейшего вампира ссохлось в считанные мгновения, глаза, ставшие на фоне обтянутого кожей черепа, казались большими, они лихорадочно крутились в разные стороны.

Голова Люна взорвалась страшной болью, кровь прилила к вискам, начала гулко пульсировать в венах. Казалось, что она сейчас взорвется, как стиснутая между пальцев виноградина. Его обильно затошнило кровью, он едва мог держаться в сознании, чтобы наблюдать страшную картину собственными глазами.

Последнее, что успел совершить Кенджи — всколыхнуть мощную волну собственной силы. Многие первородные отключились, падая на пол, как безвольные куклы. Кармилла что-то крикнула и достала не пойми откуда свою излюбленный двуручный меч и теперь пыталась устоять на ногах, размазывая по лицу кровавые слезы.

— Убить Элроя! — хрипло крикнула она, но мало кто ее поддержал.

Мэйер уже стояла на коленях абсолютно точно повторяя позу Кенджи, протирая руки к первородным. Она агонизировала, что-то кричала, но многим было уже плевать.

— Люн! — Стрэнд схватил его за лицо и несколько раз похлопал по щекам.

— Йоан? — собственный голос казался слабым и далеким.

Он закашлялся, давясь багровой жидкостью. Ин не понимал какого хрена Стрэнд все еще способен стоять. Из его глаз, как и у Кармиллы текли кровавые слезы.

— Беги, мальчик, — голос друга был тверд, — как можно скорее. Сейчас!

И все поглотила непроглядная тьма. А потом явились они и ночной кошмар ожил.