Рафаил

***

Падшие выжидали в тени, пока не наступила кромешная тьма. Из-под прикрытия деревьев Рафаил наблюдал за входом в Чистилище. В его крови ощущался какой-то незнакомый гул и пьянящее напряжение. Он почувствовал, что кто-то наблюдает за ним и повернувшись направо, увидел, что это Гавриил.

Рафаил не понимал, что за странные ощущения овладевают его телом. Каждый раз, когда он думал о том, что Мария находится с отцом Мюрреем, что он причиняет ей боль и творит с ней черт знает что еще, сдавленность в груди и затрудненное дыхание овладевали им до такой степени, что он не мог этого вынести. Рафаил прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, желая поскорее пойти и прорваться через металлическую дверь, из-за которой они выбрались много лет назад, он почувствовал, что Гавриил все еще наблюдает за ним.

― Ты в порядке? ― прошептал Гавриил Рафаилу.

Когда они только покинули Чистилище, Гавриил объяснил, что Рафаил, Вара, Уриил, Михаил, Села и Дил видят мир не так, как все остальные. Шестеро из них воспринимали все по-другому. Или, чаще всего, вообще никак не воспринимали.

Но сейчас Рафаил чувствовал все. Когда он думал об улыбке Марии, и о ее прикосновениях к нему, в его груди разливалось тепло. А когда представлял, что она страдает, на него накатывала волна такой злобы, что он чувствовал себя самим дьяволом.

Рафаил кивнул Гавриилу.

Гавриил вздохнул.

― Мы не узнаем, сколько их там, пока не войдем внутрь.

Гавриил был одет в черное. Они все были одеты в черное. Но Рафаилу казалось странным не видеть старшего брата в его обычном собачьем ошейнике и строгих брюках.

― Насколько я помню, там может быть до тридцати, тридцати пяти человек по разным помещениям.

Мысли Рафаила вернулись в комнату со свечами. Туда, где их ставили на колени в ряд и заставляли отсасывать члены Бретренов, где их удерживали и насиловали снова и снова, пока это не стало частью их повседневной жизни. Его губы скривились в отвращении, и густая черная смола мести забила каждую клеточку его тела.

― Я отправлюсь в общежитие, ― сказал Гавриил. ― Если там есть дети, нам нужно их освободить. Миллер отправит людей, которые будут ждать их у входа, как только мы окажемся внутри. Нам нужно увести их подальше от этого места.

Все Падшие кивнули. Взгляд Гавриила стал стальным, когда он встретился глазами с каждым из своих братьев.

― Никто никуда не ходит в одиночку. Мы не знаем, с чем нам придется столкнуться, поэтому важна численность. Понимаете? Сегодня мы никого не потеряем. Так?

― Да, ― ответили братья.

Один из людей Миллера двинулся через лужайку к дверям Чистилища. Мышцы Рафаила напряглись, когда бывший военный, которого нанял Гавриил, бесшумно открыл вход. Орден даже не заметит их появления. Сегодня ночью Падшие станут теми демонами, которыми их и считали.

― Я ждал этого много лет.

Вара поднялся на ноги, перевесив ружье и огнемет на грудь и плечо. Один за другим Падшие поднимались на ноги, следуя его примеру.

Дил медленно покрутил шеей из стороны в сторону. Затем повернулся к Гавриилу.

― Выключи ошейник.

Гавриил заколебался, но потом все же потянулся к карману и переключил мощность на ноль. Дил прикрыл глаза и глубоко вздохнул от внезапной свободы.

― Не включай его обратно, пока все не закончится.

Дил ухмыльнулся, и открыл глаза, горящие от необузданного восторга перед убийствами, которые ему предстояло совершить. Он зашипел в экстазе, когда сбросил с себя контроль.

― М-м-м… ох*ительно приятно.

Гавриил шагнул вперед, все еще оставаясь под прикрытием деревьев, и встретился взглядом со своими братьями.

― Нельзя оставлять никого в живых. Если это случится, последствия могут быть ужасными.

― Никто не выживет, ― подтвердил Михаил, стоящий рядом с Рафаилом.

Он был обвешан ножами и поясом с запасными флаконами для сбора крови своих жертв. Сегодняшние убийства обеспечат ему настоящий пир.

― Никто, ― вторил Рафаил своему лучшему другу.

Михаил посмотрел на Рафаила, и улыбнулся, что происходило с ним крайне редко, демонстрируя свои белоснежные острые клыки.

Клыки, которым недолго оставалось быть белыми.

Человек Миллера отошел от дверей и подал сигнал Гавриилу и остальным, что дверь разблокирована.

Рафаил глубоко вдохнул и заставил свое дыхание успокоиться. Его сердце колотилось быстро и неустойчиво, предвещая скорую смерть.

― Готовы? ― спросил Гавриил.

Рафаил сжал пистолеты в руках, а ножи висели наготове на поясе его штанов.

Следуя за Гавриилом, они шли по траве как единое целое. Гавриил остановился у дверей, закрыв глаза и склонив голову. Рафаил знал, что он читает молитву своему Богу, которому нет до них никакого дела. Взгляд Рафаила остановился на знакомой металлической двери. Даже с пылом ярости, поглощавшей его тело, он чувствовал себя так, словно его погрузили в чан с ледяной водой, не зная, что находится за ней. Шрамы на его спине пульсировали, и он чувствовал, как призрачные руки отца Мюррея гладят его по коже, прижимая его к себе, и он наваливается со спины. Рафаил задрожал. Его охватила такая жажда мести, что она стала всем его существом.

«Откройте дверь. Откройте уже эту гребаную дверь!»

Подняв голову, Гавриил распахнул двери. Обжигающий дух Чистилища, который Рафаил чувствовал каждую ночь во сне, обрушился на него. Рвота подкатила к горлу, но Рафаил подавил ее и мысленно представил себе лицо Марии. Лампочки мерцали, и Рафаил воспользовался этим отвлекающим маневром, чтобы напомнить себе, что внутри их ждет смерть. Не их самих, а их мучителей. И запах гари быстро трансформировался из раздражителя в топливо.

Рафаил раскачивался на негнущихся ногах, чувствуя, как адреналин бурлит в его теле. Рукой он крепко сжимал пистолет. Падшие встретились взглядами в наступившей тишине. Они вернулись. В то место, куда поклялись больше никогда не возвращаться. Энергия пульсировала между ними, когда они собрались в неплотный круг. Семь грешников, готовых обрушить хаос на благочестивых притворщиков.

Вара ухмыльнулся и приготовил свой огнемет, подавая сигнал, что они готовы. Настал судный день для Бретренов.

Медленно кивнув Гавриилу, они двинулись по коридору как единое братство. Осторожные шаги перешли в перебежки, а перебежки сменились на стремительный бег. И продвигаясь все дальше, Рафаил чувствовал, как оставленные им в этом месте крики находят его и присоединяются к их крестовому походу. Гавриил последовал по коридору туда, где раньше находилось старое общежитие. В коридоре, ведущем к общежитию, всегда было холоднее, чем в других местах. По коже побежали мурашки, и Рафаил вновь почувствовал себя тринадцатилетним мальчишкой, пошатывающимся после того, как отец Мюррей вновь насаживал его на свой член. Этот образ едва не стал для него гибельным. Только лицо Марии в его сознании удерживало его в тонусе. Помогало ему сосредоточиться. Когда Гавриил открыл дверь, Рафаил широко раскрыл глаза и внимательно посмотрел на него. Он услышал резкий вздох старшего брата.

― Продолжайте путь, ― приказал Гавриил.

Рафаил выглянул из-за его плеча. На него смотрели девять пар мертвых глаз. У Рафаила закипело все внутри. Его конечности задрожали при виде истощенных, осунувшихся мальчиков, с пустыми, недоверчивыми лицами и впалыми глазницами. Эти мальчики были ими самими десятилетней давности. Рафаил чувствовал рядом с собой братьев, в которых также пульсировала неудержимая ненависть к Ордену. Рафаил не мог оторвать глаз от этих мальчиков. Так вот как они выглядели, когда были здесь? Села бросился вперед и поднял на руки одного из них, который рухнул на кровать и, похоже, не был в состоянии передвигаться. Его белые штаны были испачканы кровью сзади… Рафаил почувствовал, как вибрирующий всплеск ярости зародился в ногах и пронесся по всему телу, когда пустой взгляд мальчика задержался на нем, проходившем мимо.

― Продолжайте путь, ― повторил Гавриил и вбежал в комнату.

Он подтащил каждого мальчика к выходу. Каждый из них был живым призраком одного из Падших из прошлого. Он услышал вокруг себя рычание и проклятия своих братьев. Должно быть, все они думали об одном и том же.

― Сдохнут, ― услышал он злобное рычание сзади. Это был Дил. ― Они все сдохнут.

Рафаил был парализован, наблюдая, как Гавриил отводит мальчиков к дверям. Ребята ринулись наружу. Как только последний из них скрылся, Рафаил вернулся в сознание и позволил пламени поглотить себя.

Как только Гавриил закрыл за мальчиками дверь, в коридоре раздался выстрел. Рафаил крутанулся, выхватывая пистолет. Но Дил протиснулся мимо него, и его лицо озарила мрачная улыбка.

― Наконец-то, ― прорычал он.

Дил бросился в атаку, держа в каждой руке по двадцатисантиметровому ножу. Рафаил мельком взглянул на красно-черные цвета Ордена, которые носил священник. Это стало словно красной тряпкой для быка. Выстреливший священник не успел даже прицелиться в Дила ― брат Рафаила вонзил ему лезвие прямо в лоб. Дил выдернул клинок из головы священника, и тело упало на пол с широко раскрытыми глазами. Дил зашипел от удовольствия и бросился вперед.

― Дил! ― хрипло выкрикнул Гавриил.

Но красный туман, которым он так дорожил, опустился на глаза Рафаила, и приказы Гавриила, обращенные к нему, превратились в отдаленный гул, когда он поддался своему желанию убивать. Кровь застучала в ушах, и Рафаил побежал в том же направлении, куда направился Дил. Он ничего не чувствовал. Огонь внутри него выжег все мысли, кроме поисков Марии и Бретренов. Раздался грохот выстрелов. Вара в считанные секунды оказался рядом с ним, с огнеметом наготове и улыбкой маньяка на лице. Как только они завернули за угол, Рафаил открыл огонь, поскольку на них надвигалась вереница священников, одетых в черное с красными собачьими ошейниками. Дил атаковал одного за другим со стремительной скоростью. Михаил следовал за ним, нанося удары и перерезая глотки прямо на ходу. Брызги крови оросили лицо Михаила ― его лучший друг слизывал багровые капли с ножей и со своих губ.

Еще одна группа священнослужителей бросилась на них слева. Вара развернулся к ним и рассмеялся, когда его огнемет обдал их всех огнем. Священники кричали, и запах горелой плоти распространился по пустынным коридорам. Эти крики стали блаженной симфонией для ушей Рафаила, мазью для его незаживающих ран. Рваные волокна в его груди начали сплетаться вместе, когда один за другим священники падали на землю. Наконец, они оказались распростертыми у ног Падших.

Уриил бросился к пылающим телам священников, нанося удары ножом и ломая их колени. Даже сквозь какофонию звука ударов тел о землю это звучало лучше, чем любой гимн, который он когда-либо слышал в церкви.

― Пусть подыхают медленно, ― прорычал Уриил, когда члены Ордена стали умолять о быстрой смерти.

Рафаил наблюдал, как они кричат и молят о пощаде. Их боль заряжала его энергией, возрождая к жизни. Рафаил отдал себя во власть тьмы. Пули сыпались из его пистолета, и он становился все сильнее и сильнее, когда на пол падали все новые и новые священники. Это была бойня, а Рафаил был дикарем. Он простреливал черепа, сердца и головы, а кровь орошала его лицо ― это было упоительно. Села опускался к лежащим телам, отрезая им уши, языки и пальцы своими острыми лезвиями.