Бессмертное обещание

Глава 5

Брандт

Когда я просыпаюсь, упругая попка Клэр упирается мне в пах. Это сладостная пытка, и я с радостью буду страдать, если это позволит мне к ней прикасаться. Солнце практически скрылось. Покалывание в крови означает, что сейчас опасность незначительная, но Клэр не проснётся, пока не наступит полная темнота. Ещё рано.

Мне пора вставать, выбраться из постели и покинуть её, но не могу себя заставить. Тело требует Клэр. К тому же она сама во сне ко мне передвинулась. Всё вокруг заполняет её запах, возбуждая. Я так сильно хочу заявить на неё права, что становится больно.

Пока я гляжу на Клэр, меня настигает осознание случившегося. Я спал. Рядом с ней я чувствовал себя спокойно.

Дверь в спальню распахивается, и на меня с хмурым выражением лица смотрит Лукас Блэкторн:

— Я уже тут долго жду. Думаешь, у меня нет других дел? Или полно терпения ждать, пока ты найдёшь время, чтобы обсудить со мной важный вопрос, Брандт?

Накрыв Клэр одеялом, я делаю всё возможное, чтобы спрятать её от любопытных глаз Лукаса.

— А разве похоже, что я готов, Блэкторн?

Он скрещивает на груди руки и ухмыляется:

— Учитывая, как она с тобой разговаривала ночью, сомневаюсь, что я что-либо прервал.

Я подавляю рык, сажусь и начинаю собираться, чтобы выслушать Лукаса. Хватаю пару спортивных брюк и футболку из шкафа и быстрыми движениями натягиваю их на себя. Затем присоединяюсь к нему в коридоре.

— Слушаю тебя.

— О-о-о, теперь ты хочешь поторопить события? — Лукас направляется на кухню и достаёт бутылку с охлаждённой кровью, которую я хранил на всякий случай. — Тебе и в самом деле нужно улучшить навык гостеприимства.

— Мои извинения, ваше королевское отродье. — Мои слова источают сарказм, и я издевательски кланяюсь перед ним.

— Охотники забрали кое-что, что принадлежит нам. — Он наполняет два стакана кровью и толкает один из них через стол мне в руки.

— И при чём тут я?

— Это важно для каждого вампира на земле. Мне нужно, чтобы ты стал моими глазами в этом регионе. Многое изменилось в землях Блэкторнов, и я абсолютно уверен, что так будет продолжаться и дальше, прежде чем всё уляжется.

— И что же мне искать?

— Нашу зверушку.

Я подавляю тяжёлый вздох, но киваю. Он хочет вести свою игру? Отлично.

— Сделаю всё, что в моих силах.

Провожу рукой по волосам и опустошаю стакан с кровью.

В усмешке Блэкторна мелькает лукавство.

— Знаю, что сделаешь. Потому что в противном случае всем не поздоровится.

В ответ на его неявную угрозу я стискиваю зубы. Он может лишить меня всего, прежде чем я заполучу Клэр.

— Насчёт прошлой ночи…

Лукас разводит руками.

— Это ерунда.

В этот раз вздох прорывается наружу.

— Я не поблагодарил тебя. Она… убила человека?

— Да. Но я очень незаметно избавился от тела. Никто ничего не заподозрит.

Меня накрывает волна облегчения.

— Что ж, спасибо. Это могло плохо для неё закончиться. Я виноват в смерти того человека. Мне следовало быть рядом с ней, чтобы не дать выпить слишком много.

— Да, следовало. Учитывая, что и охотники и ведьмы нарываются на неприятности, мы не можем позволить себе роскошь небрежности.

— Ведьмы? А причём тут ведьмы? — Мне доводилось иметь дело с охотниками, но магия — явление совершенно другого порядка. Очень опасное.

— Отголоски.

— От чего?

— От скачка энергии. Они становятся дерзкими. Выходят из подполья.

Я пожимаю плечами.

— Это не проблема. Мы все думаем, что чем раньше они себя проявят, тем лучше.

— Возникнет проблема, если они решат выйти после других созданий, как делали раньше.

Я глубоко вздыхаю и почёсываю затылок.

— Это было тысячу лет назад. Вряд ли кто-то из первородных до сих пор жив.

— Это мы так думаем.

Он не ошибается. Я не сталкивался с ведьмами лично, но все истории дают основание верить, что от них исходит только тьма.

— Ты чем-то ещё хотел бы меня нагрузить, прежде чем уберёшься из моего дома?

Лукас на это посмеивается.

— Думаю, хватит. Контролируй свою пару. Последнее, что нужно этому региону, — повышенное внимание к вампирам.

Я киваю и прежде чем успеваю сказать хоть слово, он уходит. Слава богу.

— Чёртов аристократ, — бормочу я.

— Он из королевской семьи? — спрашивает Клэр. Её голос застаёт меня врасплох. Я должен почувствовать, что она проснулась. Чёртов Лукас меня отвлёк.

— Формально. Он незаконнорождённый сын нашего короля. Лукас Блэкторн по сути — избалованный богатенький принц и практически ни за что не несёт ответственность.

— Разве это плохо?

Клэр словно сошла с небес, укутанная в мою рубашку, с волосами, падающими на спину. И она пахнет мной. Точно так, как и должна. Меня бесит, что упоминания о Лукасе её даже развлекают.

— Не хочу о нём говорить. Я хочу обсудить то, что произошло прошлой ночью.

Клэр сделала шаг ко мне, склонив голову набок.

— Что именно?

— То, когда твоё сердце начало биться.

— Мы уже это обсуждали.

— Мы не пришли к согласию. Как ты помнишь, тебе потребовалась минута уединения.

Клэр сглатывает и скрещивает на груди руки, но это только приводит к тому, что край моей рубашки задирается, обнажая больше совершенного тела.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Я хочу, чтобы ты позволила мне стать для тебя парой, как и следовало.

В её глазах мелькает вспышка боли, как будто её ранит моё разочарование.

— Я не знаю, как позволить этому случиться. Выглядит так, будто я вынуждена тебя желать. Но это не так.

Какая же она сильная и упрямая.

— Может, ты смотришь под неверным углом. Вместо того чтобы рассматривать это как ловушку, попробуй взглянуть на всё с точки зрения любви с первого взгляда. Этому просто… суждено случиться.

Её губы дёргаются, но потом Клэр отводит от меня взгляд.

— В первый и единственный раз, когда я поддалась такой идее, мне разбили сердце. Любви с первого взгляда не существует.

— Правда? А что насчёт Элейн и Маттиаса? Твоя кузина не может отрицать свои чувства. Как и Мэтт. Они быстро и сильно сблизились и ушли в закат вместе.

Она открывает рот возразить, но всё желание спорить испаряется.

— Лейни совсем другая.

Я беру её руки и подношу к своей груди.

— Это не так. Тебя одолевают все чувства разом. Изменение, брачная связь, голод. Я понимаю, что всего много, но мне нужно, чтобы ты перестала убегать. Нам не обязательно устраивать брачную церемонию, не нужно ничего делать, но я должен быть в состоянии позаботиться о твоей безопасности. Можем ли мы, по крайней мере, прийти к соглашению по этому поводу?

Я чувствую перемены в ней, как только предлагаю компромисс.

— Ты хочешь действовать… медленно?

— Если это то, что тебе нужно, то да.

— Серьёзно? — От недоверия в её голосе я едва не рассмеялся.

— Да. Что значит несколько недель, понять, что любишь меня, когда у нас есть вечность?

Она прищуривается.

— Я тебя не люблю.

— Полюбишь. Обязательно. — Я смотрю на неё, не сокращая расстояние между нами, но убеждаясь, что она чувствует нашу связь. — Теперь нам нужно обсудить кормление, не убивая.

— Я думала, что ты хотел, чтобы я питалась только от тебя?

От этих слов прилив возбуждения ударяет прямо в член. Мысль о том, что её губы снова будут на моей коже, как клыки прокалывают вену, и то, как она кормится… Боже помоги, я хочу её. Мои инстинкты кричат уложить Клэр на кухонный островок и наслаждаться её сладкой плотью, пока она не получит удовольствие. Тогда я смогу предъявить на неё права должным образом. Погружаясь в неё, пока она берёт мою кровь.

— Вау, — выдыхает она.

Её возглас вырывает меня из фантазий.

— Что?

— У тебя глаза чёрные, как смоль. Я тоже так выгляжу, когда голодна?

Я киваю.

— Значит… тебе нужно утолить жажду? — Она смотрит на пустую бутылку и два стакана.

— Нет.

— Тогда откуда эти демонические глаза?

— Я жажду вовсе не крови.

Её щёки становятся нежно-розовыми. Я уверен, будь она ещё человеком, они были бы огненно-красными.

— Оу.

Я борюсь со своим желанием и отступаю.

— Прости. Я не могу это контролировать.

— Не извиняйся. Это в некотором роде лестно.

— Реально? Женщина, ты меня смущаешь.

— Прости. Я даже не представляла. Я просто не знаю, потому ли, что ты мне нравишься, или потому, что тело заставляет меня нуждаться в тебе.

— Может, и то, и другое. Разница между тобой и мной в том, что я не сопротивляюсь тому, что тело говорит мне, что это правильно.

Она подходит ближе и кладёт ладонь мне на живот. Даже через ткань рубашки её прикосновение обжигает кожу. Я смотрю в её глаза и вижу, как расширяются зрачки, пока там, где раньше был цвет, не остаётся ничего, кроме черноты.

— Клэр?

— Брандт, — шепчет она.

— Мне казалось, что мы решили действовать медленнее.

— И мне.

Затем моя пара бросается на меня, прижимаясь к моим губам в лихорадочных, отчаянных поцелуях, и мир становится верным.