Долгая Дорога Анны - 2

Глава 4

Анна Кассель, королева Новой Земли, заканчивала завтрак, когда слуга принес ей на серебряном подносе единственную визитную карточку.

— Феликс Алиест, герцог. — прочитала она вслух.

Напряженно сморщив лоб, попыталась вспомнить, где могла видеть герцога, не смогла и махнула рукой:

— Пригласите к столу.

Слуга поклонился и ответил:

— А что делать с супругой герцога? Она больна.

Королева немного задумалась, затем сказала:

— Супругу разместите в гостевых покоях, предложите ей на завтрак что-нибудь по ее желанию.

Слуга, поклонившись, ушел, а чуть позже открыл дверь снова:

— Герцог Феликс Алиест, Ваше Величество!

В столовую вошел высокий, широкоплечий мужчина, светловолосый, кареглазый. Сделав несколько неуверенных шагов, он остановился, не сводя с Анны пристального взгляда.

— Проходите, герцог. — пригласила она гостя. — Позавтракайте, а я попью с вами чая и вы изложите мне причину своего посещения.

Герцог подошел к столу, сел напротив королевы. Слуга поставил перед ним прибор и удалился.

Ел Феликс Алиест медленно, о чем-то мучительно думая, иногда вскидывая на Анну взгляд. Королева же, допив чай, тоже молчала, в раздумье вертела в пальцах чайную ложечку, потом положила ее на десертную тарелку и спросила:

— Так зачем же вы здесь, герцог?

Алиест, отодвинув тарелку, промокнул губы салфеткой и глухо проговорил:

— Мое герцогство граничит с вашим королевством на западе. Оно расположено сразу же за горным массивом.

— Я помню. — кивнула королева. — И что же?

— Моя жена тяжело больна. Уже несколько лет я пытаюсь вылечить ее, но ни один целитель не может понять ее болезни. Я был у Нейтона Закари, он тоже не смог помочь ей. У меня осталась надежда только на вас, Ваше Величество.

И герцог замолчал, ожидая ее решения.

— Хорошо, — поднялась из-за стола Анна. — Идемте, посмотрим на вашу жену.

В гостевых покоях на постели лежала уже переодетая в сорочку молодая женщина с длинными белокурыми волосами. Ее красивое, нервное лицо кривилось в язвительной усмешке. Рядом с нею на столике стоял поднос с почти пустыми тарелками и стакан из-под молока.

— Долго же вы, умереть можно, пока от вас помощи дождешься. — капризно протянула она, присаживаясь на постели.

Анна подошла ближе, откинула в сторону одеяло:

— Ложитесь, руки вытяните вдоль тела, глаза закройте, дышите ровно.

Женщина дернулась, желая что-то возразить, но ее муж с досадой произнес:

— Бьянка, Ее Величество оказала нам величайшую любезность и осмотрит тебя. Больше нам уже не к кому обратиться.

Его жена что-то пробормотала и улеглась так, как ей велела королева.

Склоняя голову то в одну, то в другую сторону, Анна долго водила над своей пациенткой руками, прощупала ее шею, живот, постучала пальцами по ребрам. Спросила:

— Детей почему не рожаете?

Герцогиня, подскочив, завопила:

— Какие дети? Я больна, мне постоянно плохо!

— Ну, все детородные функции у вас в норме, остальное — дело ваше. Я подлечу вас. Начнем с сегодняшнего дня. Сейчас составлю план лечения, к вам будет приставлен один из моих помощников. Выполнять его указания, как мои. Пищевую диету я ему тоже объясню. Вашу комнату вам покажут, Ваша Светлость.

И Анна удалилась.

Утром она, как обычно, в брюках и рубашке сделала пробежку на своем тренировочном поле. Затем отстрелялась из арбалета по мишеням и взяла в руки меч.

— Разрешите составить вам компанию, Ваше Величество? — раздался голос герцога Алиеста.

— Будьте любезны, составьте. — сухо кивнула ему королева.

Почти час они упражнялись на поле, пока герцог признал, наконец, ничью.

— Зачем вам оружие, Ваше Величество? — чуть отдышавшись спросил он. — Ваша сила гораздо выше уровня архимага. Вы сможете выстоять против небольшой армии.

Королева скупо усмехнулась и проговорила:

— Жизнь показала, что случится могут самые невероятные вещи. Предпочитаю быть готовой.

За завтраком гость, окинув ее своим странным взглядом, внезапно спросил:

— Вы не помните меня, Ваше Величество?

Анна, окинув его внимательным взглядом, вскинула бровь и неуверенно сказала:

— Знаете, мне чудится порой что-то знакомое в ваших чертах, но вспомнить никак не могу.

— Баронство Лефруаш, Кирадос, кузнец Алекс, помните?

Феликс Алиест с надеждой смотрел на нее.

— Алекс? — синие глаза блеснули узнаванием.

— Да, вспомнила. Как я могла забыть? Что поделаешь, столько прошло времени, столько событий…И как теперь у вас обстоят дела? Ваши братья понесли наказание?

— Они наказаны, судьбой или Небесными богами, не могу сказать. Когда я прибыл в герцогство, оба брата уже поубивали друг друга, деля власть. Мой отец был в отчаянии, у него было три сына и вдруг к концу жизни он оказался совершенно одинок. Он обрадовался моему возвращению и жив до сих пор.

Герцог немного помолчал.

— Я возвращался в баронство, но не нашел ни вас, ни замка, на месте которого была лишь огромная яма. Там никто не строит жилья, все обходят это место стороной.

Я видел лишь графа Лавойса, он приехал на лошади, сидел в седле и молча смотрел на то место, где был замок. Не знаю, сколько он так стоял, я не стал подъезжать к нему, развернулся и уехал. Был в Кирадосе. Город медленно застраивается. Лавойс отдал баронство Лефруаш барону Дискенази, а у того попросту нет денег чтобы застроить и заселить эти земли. Еще говорят, что в тех местах стало меньше рождаться детей. Будто-бы мелкий народец грейси ушел вместе с вами и теперь там нет любви.

— Любовь есть повсюду, герцог. — задумчиво произнесла Анна. — И что же было с вами дальше?

— Дальше я нанял корабли, на них добрался до этого материка. Со своими людьми освоил приглянувшиеся незанятые земли, создал герцогство. Женился на Бьянке, дочери герцога Джонатана Крезиуса.

Он неплохой человек, его земли граничат с моими. Я плохо знал Бьянку, Джонатан вырастил свою дочь один, нежно любил и баловал ее. Он уговорил меня жениться на ней. После нашего брака она разболелась, стала нервной и неуживчивой. Ее отец просил меня быть с ней снисходительным, показать хорошим целителям. Вот я и показываю. Что с ней?

— У нее немного нарушена работа печени и щитовидной железы, все не смертельно, но нервные срывы при этом возможны. Дня через три она будет совершенно здорова. С остальными органами у вашей жены все в порядке. Но… у нее скверный характер, она злобная, капризная, мстительная, неуживчивая особа. И это не лечится. А сама она исправляться никогда не пожелает.

Королева развела руками.

— Тут я бессильна. Терпите или перевоспитывайте.

Для своей столицы Курт и Анна выбрали холмистую долину с широкой рекой, несущей свои спокойный воды среди крутых берегов. На самом высоком из холмов они построили свой дворец из белого мрамора. Трехэтажный, с легкими, летящими ввысь колоннами, широкими окнами и красочными витражами, он возвышался над городом и был виден с его любого края. К дворцу вела длинная белоснежная лестница, вокруг него был посажен чудесный парк с цветущими клумбами, скульптурными композициями, широкими дорожками и зелеными лужайками.

Мимо одной из них Анна шла сейчас, возвращаясь после тренировки. Сегодня она встала пораньше, наметив себе разобраться с некоторыми документами. Заморосил мелкий дождик, она ускорила шаг и неожиданно столкнулась с Феликсом Алиестом. Они стояли совсем рядом, редкие капли дождя падали на землю. Герцог вдруг сделал шаг, положил ладонь ей на затылок, вторую на талию, привлек к себе и поцеловал. Анна чувствовала, что нравится ему, что он мучается этим неравнодушием к ней. Она отстранилась от него, упираясь ладонями ему в грудь:

— Вы женаты, герцог, а я, хоть и вдовствующая, но королева. И это недостойно для нас обоих.

Обойдя его, она торопливо прошла по дорожке в замок.

Два года прошло с тех пор, как погиб Курт и холодная пустота поселилась внутри нее. Дети и государственные дела не оставляли ей времени для слез и отчаяния. В редкие минуты, когда она оставалась одна, наедине с собой, ей приходилось крепко стискивать зубы, чтобы не упасть в ту черную, бездонную пропасть боли и отчаяния, рядом с которой она находилась постоянно. Лицо Курта, его улыбка, серые глаза, любимые и влюбленные. И ее одиночество, бессмысленное, холодное, страшное.

Она собрала вокруг себя надежных, верных людей. Вместе с ней они работали, создавая новое государство. Их с Куртом королевство постепенно превращалось в Империю. В ней ни на миг не прекращалась работа. Безработных не было ни одного, как не было на улицах нищих и беспризорных. Старики, дети — за всеми было присмотрено специальными службами, все нашли заботу и кров над головой. Анна была глубоко убеждена, что безделье и вседозволенность портит даже самых лучших людей. Это убеждение было привито ей с самого раннего детства. Она работала сама и все вокруг были организованы и расставлены на тех местах, где они могли проявить свои способности и принести большую пользу. Работали все. Рихард Престон был рядом с ней постоянно, помогая и поддерживая.

Она понимала, что люди хотят счастливой личной жизни, что им нужен отдых, праздники, вера, материальный достаток в семье. И все это присутствовало в ее политике внутри Империи. Свобода вероисповедания, право на родной язык, на отдых, на свободное перемещение. Организация праздников, театры, замечательные парки с площадками для отдыха, морские круизы вокруг материка…Анна старалась продумать все — и так не хватало Курта, его советов, помощи, любви, поддержки, просто его присутствия не хватало…

На обед были приглашены Фрэнсис Дамир, Рихард Престон и супруги Алиест. Герцог сидел за столом мрачный, не поднимая глаз… Его супруга, кривя губы, жаловалась:

— Ваша прислуга совершенно разболтана, Ваше Величество. Сегодня, например, горничная плохо застелила мою постель, а потом уколола шпилькой, когда укладывала мне волосы. Пришлось ударить ее по рукам. Не понимаю, как вы управляетесь с королевством, если не в состоянии навести порядок в собственном доме.

Феликс вскинув голову, строго произнес:-Бьянка!

Дамир и Престон удивленно смотрели на герцогиню. Анна сделала им успокаивающий знак рукой, выпила глоток воды и, не поднимаясь со стула, спокойно и четко произнесла:

— Вы потеряли связь с реальностью, герцогиня. В доме королевы, где вам дали приют и облегчили ваши страдания, вы поднимаете руку на чужих слуг и говорите гадости хозяйке.

Герцог Алиест, в течение ближайшего часа ни вас, ни вашей супруги не должно быть во дворце, а через неделю — в королевстве. И ваша жена с этой минуты является нежелательной персоной в Новой Земле.

Герцог, сжав зубы и темнея лицом, встал:

— Я прошу у вас прощения, Ваше Величество, за недостойное поведение моей супруги.

Взяв за руку герцогиню, он повел ее к выходу из столовой. Она попыталась вырваться, что-то еще прокричать, но Престон щелкнул пальцами, в столовую быстро вошел один из стражников, оценил обстановку и ловко выставил скандалистку вон. Анна, как ни в чем ни бывало, продолжала обедать, Престон и Дамир присоединились к ней.